Приведенные общие рассуждения были необходимы для уяснения идеи «эротического конфликта» [в аналитической психологии это ключевое понятие концепции невроза]. Отсюда мы можем перейти к обсуждению, во-первых, психоаналитического метода и, во-вторых, проблемы терапии. [Последний вопрос с неизбежностью вовлек бы нас в детали и сложности конкретных историй болезни, которые не могут уместиться в узких рамках данного изложения. Поэтому ограничимся тем, что бросим беглый взгляд на психоаналитический метод.]

Какова самая главная проблема этого метода? По-видимому, это получение ответа на вопрос о кратчайшем и оптимальном пути к пониманию того, что происходит у пациента в бессознательном. Вначале с такой целью применялся гипноз, причем в состоянии гипнотической концентрации осуществлялся или опрос, или спонтанное воспроизведение пациентом фантазий. Упомянутый метод по-прежнему периодически используется, однако по сравнению с методами, принятыми в настоящее время, он слишком примитивен и поэтому не может считаться удовлетворительным. Другой метод был разработан в психиатрической клинике в Цюрихе; это так называемый ассоциативный метод[168], имеющий как теоретическую, так и экспериментальную ценность. Он дает представление (хотя и несколько поверхностное) о бессознательном конфликте, или «комплексе»[169]. Наиболее совершенным является метод анализа сновидений, открытый Зигмундом Фрейдом.

К сновидению справедливо отнести выражение: «Это камень, отвергнутый строителями, который положен во главу угла». Только в современном мире сновидение – текучий, кажущийся столь незначительным продукт психической жизни – столкнулось с таким пренебрежительным к себе отношением. Ранее оно считалось вестником судьбы, чудом, явлением, сообщающим людям волю богов. Теперь мы видим в нем разведчика в бессознательном, чьей задачей является раскрытие тайн, которые наше бессознательное ревниво прячет от сознания. Сновидение в этом смысле выполняет поставленную перед ним задачу с удивительной полнотой.

Аналитическое исследование сновидений показало, что, являясь нам, сны представляют собой всего лишь фасад, скрывающий то, что находится внутри дома. Однако если мы, следуя определенным правилам, станем побуждать сновидца обсуждать детали его снов, то вскоре заметим, что его ассоциации имеют определенное направление и группируются вокруг определенных тем. Такие темы значимы для данного человека и несут в себе смысл, наличие которого вовсе не следует из содержания самого сна; однако, как показывает тщательное сопоставление, такой смысл находится в крайне тонком и до мелочей точном [шмволическом] соответствии с фасадом сновидения[170]. Этот комплекс идей, в котором соединяются все нити сновидения, и создает тот конфликт, в поисках которого мы находимся, или, точнее говоря, его разновидность, сформированную под воздействием обстоятельств. Болезненные и противоречивые элементы конфликта при этом настолько глубоко спрятаны или стерты, что можно было бы говорить об «исполнении желаний»; хотя тут следует добавить, что исполнившиеся во сне желания не принадлежат нам, а часто прямо противоречат нашим действительным желаниям. Так, например, дочь нежно любит свою мать и очень огорчена, увидев сон о смерти матери. Такие сны, в которых, по всей видимости, отсутствует малейший намек на исполнение желаний, встречаются бессчетное число раз и являются камнем преткновения для наших ученых критиков, ибо [как это ни невероятно] они не могут понять элементарного различия между манифестным и скрытым содержанием сновидения. Тут возможны серьезные ошибки: в сновидении отрабатывается бессознательный конфликт и столь же бессознательное желание решить проблему. Наша сновидица в действительности желает избавиться от матери; на языке бессознательного она говорит, что желает смерти своей матери. Теперь мы знаем, что в определенной области бессознательного содержится все, что не сохранилось в памяти, включая все детские инстинктивные импульсы, которые не могли найти выхода во взрослой жизни, а именно многочисленные безжалостные детские желания. Мы можем утверждать, что бессознательные желания носят в основном инфантильный характер; например, такое желание, выраженное с детской непосредственностью: «Когда мамочка умрет, ты ведь женишься на мне, папочка, правда?» Это инфантильное желание является заменой возникшего в последнее время желания выйти замуж, которое в данном случае носит болезненный для сновидицы характер по причинам, которые еще предстоит выяснить. Идея замужества или, скорее, серьезность соответствующего импульса, по выражению специалистов, «вытеснена в бессознательное», откуда выходит в инфантильной форме по той причине, что материал, который находится в распоряжении бессознательного, состоит главным образом из детских воспоминаний. [Как показали новейшие исследования Цюрихской школы[171], наряду с воспоминаниями детского периода там располагаются также «расовые воспоминания», выходящие далеко за пределы индивидуальных воспоминаний.]

[Здесь не место для освещения крайне сложной области анализа сновидений. Следует удовлетвориться полученными результатами исследований: сновидения являются символическим замещением важного для личности «подавленного» желания, не получившего удовлетворительного внимания в течение дня. В соответствии с преобладающими моральными тенденциями такие желания, стремящиеся символически реализоваться в сновидении, являются, как правило, желаниями эротическими. Поэтому не рекомендуется рассказывать свои сновидения знающим людям, поскольку для лиц, знакомых с правилами толкования сновидений, их символика часто весьма прозрачна. Самыми очевидными в этом плане являются весьма распространенные тревожные сновидения, которые обычно символизируют сильное эротическое желание.]

Часто сновидение загромождено деталями, кажущимися очень глупыми, создающими впечатление абсурда, или же оно столь непонятно, что оставляют нас в состоянии полной растерянности. Поэтому нам всегда приходится преодолевать определенное сопротивление, прежде чем серьезно и терпеливо взяться за распутывание [символической] паутины сновидения. Однако, поняв его реальный смысл, мы глубоко проникаем в тайны сновидца и с удивлением обнаруживаем, что казавшееся бессмысленным сновидение полно глубокого значения и что оно повествует только о крайне серьезных и важных для души предметах. Это открытие заставляет с большим почтением относиться к толкованию смысла снов, к которому ранее наш рациональный век относился свысока.

Как говорит Фрейд, анализ сновидений является прямой дорогой к бессознательному. Он приводит к раскрытию глубочайших тайн личности и является поэтому бесценным инструментом для врача и целителя души. Возражения со стороны противников этого метода основаны, как того и следовало ожидать, на доводах, которые, если отбросить подводные течения личных чувств, проистекают главным образом из ярко выраженного схоластического уклона научной мысли, существующего и в наши дни. Больше, чем что-либо иное, анализ сновидений безжалостно разоблачает лживую мораль и лицемерие человека, показывая его в истинном свете; может ли вызывать удивление то, что многие чувствуют себя обиженными? Я всегда вспоминаю поразительную статую, стоящую перед Базельским собором, изображающую плотское наслаждение; на ее лице играет безмятежная архаическая улыбка, тогда как ее спина покрыта жабами и змеями. Анализ сновидений показывает обратную сторону изображения. Едва ли можно отрицать этическую ценность такой реалистической коррекции. Это болезненная, но одновременно полезная операция, ее осуществление связано с высокими требованиями как к врачу, так и к пациенту. В качестве терапевтического метода психоанализ осуществляет главным образом анализ сновидений. В процессе лечения сновидения последовательно выбрасывают наслоения из бессознательного, выставляя их на обозрение в целительном дневном свете; при этом удается восстановить многие ценности, которые считались утраченными. Это своего рода катарсис, нечто сходное с сократовскими вспомогательными средствами или со средствами, относящимися к искусству родовспоможения. Следует, однако, учитывать, что для многих людей, занимающих по отношению к себе определенную позицию, в правильности которой они полностью убеждены и которую трудно поколебать, психоанализ может оказаться крайне мучительной процедурой. Ибо в соответствии со старинным изречением, гласящим: «Отдай то, что у тебя есть, и воздастся тебе!» – их призывают отказаться от всех привычных иллюзий, чтобы в их душе могло возникнуть нечто более глубокое, прекрасное, всеохватывающее. Только пройдя через таинство самопожертвования, человек может обрести себя заново. В процессе психоаналитического лечения на свет божий выходит древнейшая мудрость, и особенно любопытно, что подобного рода воспитание психики оказывается необходимым в пору расцвета нашей культуры. Во многих отношениях его можно сравнить с сократовским методом, хотя необходимо отметить, что психоанализ проникает на более значительную глубину.