16 Затруднения возникают только тогда, когда нам необходимо подвергнуть сравнению ценностные интенсивности различных качеств, скажем, ценность научного представления сравнительно с ценностью чувственного впечатления. Здесь субъективная оценка становится неопределенной и, следовательно, ненадежной. Аналогичным образом, субъективная оценка ограничивается содержаниями сознания; поэтому она бесполезна в том, что касается бессознательных влияний при наличии которых мы имеем дело с оценками, выходящими за пределы сознания.

17 Тем не менее, ввиду компенсаторного взаимоотношения, существующего, как известно, между сознательным и бессознательным¹⁵, крайне важно найти способ определения ценности бессознательных продуктов. Если в своих рассуждениях мы хотим подойти к психическим явлениям с помощью энергетической модели, то нам следует учитывать один чрезвычайно важный факт, а именно, что сознательные ценности могут исчезать. В этом случае нам следует теоретически предполагать их появление в бессознательном. Но так как ни у нас самих, ни у других нет непосредственного доступа к бессознательному, оценка может быть только косвенной, вследствие чего для достижения оценки ценности нам необходимо прибегнуть к помощи вспомогательных методов. В случае субъективной оценки чувство и интуиция немедленно приходят к нам на помощь, поскольку они представляют собой функции, которые развивались в течение длительных периодов времени и стали очень тонко дифференцированными. Даже ребенок с самых ранних лет практикует дифференциацию своей шкалы ценностей; он взвешивает, кто ему больше нравится – отец или мать, кто стоит для него на втором и третьем месте, кого он больше всех ненавидит и т. д. Это сознательное оценивание не только действует разрушительно в отношении манифестаций бессознательного, но фактически ввергает человека в самые очевидные ложные оценки, описываемые так же, как «вытеснения» или «смещение аффекта». Поэтому не может быть и речи о субъективном оценивании бессознательных ценностных интенсивностей. Следовательно, нам необходима объективная отправная точка, которая сделает возможной пусть косвенную, но объективную оценку.

(II) Объективная оценка количества

18 В своих исследованиях феноменов ассоциации¹⁶ я показал, что существуют определенные констелляции психических элементов, сгруппированных вокруг эмоционально заряженных¹⁷ содержаний, которые я назвал «комплексами». Эмоционально заряженное содержание, комплекс, состоит из ядерного, центрального элемента и множества дополнительно констеллированных ассоциаций. Ядерный элемент состоит из двух компонентов: во-первых, фактора, детерминируемого опытом и каузально соотносящегося с окружающей индивида средой; во-вторых, фактора, присущего характеру индивида и определяемого его диспозицией.

19 Ядерный элемент характеризуется собственным чувственным тонусом, эмфатичностью, являющейся следствием интенсивности аффекта. Эта эмфатичность, выражаемая в терминах энергии, есть не что иное, как некоторое ценностное качество. Поскольку ядерный элемент сознателен, количество может быть субъективно оценено, по крайней мере, относительно. Но если, как часто случается, ядерный элемент бессознателен¹⁸, во всяком случае в своем психологическом значении, то субъективная оценка становится невозможной, и нам приходится использовать вместо нее косвенный метод оценивания. В принципе, это основывается на том, что ядерный элемент до известной степени автоматически создает комплекс, причем этот комплекс аффективно окрашен и обладает энергетической ценностью, как я показал на большом количестве примеров во второй и третьей частях своей «Психологии Dementia Praecox». Ядерный элемент обладает констеллирующей силой, соответствующей его энергетической ценности; он производит специфическую констелляцию психических содержаний, и таким образом происходит образование комплекса. Подобная констелляция психических содержаний динамически обусловлена их энергетической ценностью. Тем не менее, получающаяся в результате констелляция не есть лишь иррадиация психического стимула, но результат отбора стимулируемых психических содержаний, обусловленных качеством ядерного элемента. Этот отбор, разумеется, невозможно объяснить в терминах энергии, поскольку энергетическое объяснение имеет квантитативный, а не квалитативный характер. Для квалитативного объяснения нам необходимо прибегнуть к помощи каузального подхода¹⁹. Следовательно, утверждение, на котором базируется объективная оценка психологических ценностных интенсивностей, формулируется следующим образом: констеллирующая сила ядерного элемента соответствует его ценностной интенсивности, то есть его энергии.

20 Однако каким средством оценки энергетической ценности констеллирующей силы, которая обогащает комплекс ассоциациями, мы реально располагаем? Мы можем оценивать это количество энергии разнообразными способами: (1) исходя из сравнительного количества констелляций, произведенных ядерным элементом; (2) исходя из сравнительной частоты и интенсивности реакций, свидетельствующих о расстройстве или комплексе; (3) исходя из интенсивности сопутствующих комплексу аффектов.

21 1. Данные, необходимые для определения сравнительного количества констелляций, могут быть получены отчасти путем прямого наблюдения, отчасти путем аналитической дедукции. Иными словами, чем чаще встречаются констелляции, обусловленные одним и тем же комплексом, тем больше должна быть его психологическая валентность.

22 2. Реакции, свидетельствующие о наличии расстройства или комплекса, не ограничиваются симптомами, появляющимися в ходе ассоциативного эксперимента. Эти симптомы, по существу, есть лишь следствие комплекса, и их характер определяется данным типом эксперимента. Нас здесь более интересуют явления, свойственные психологическим процессам, находящимся за пределами экспериментальных условий. Фрейд описал большую их часть под рубриками речевых оговорок, описок, ошибок памяти, неверных истолкований произнесенных слов и других действий, имеющих симптоматический характер. К ним следует добавить автоматизмы, описанные мною, такие, как «отключение мысли», «постепенный запрет на говорение» («interdiction»), «нелепая болтовня»²⁰ и т. п. Как я показал в своих экспериментах с ассоциациями, интенсивность подобных явлений может непосредственно определяться временем регистрации, но то же самое наблюдается и в случае неограниченной психологической процедуры, когда, имея лишь часы на руке, мы легко можем по времени, требующемуся пациенту для разговора об определенных вещах, определить их ценностную интенсивность. Мне могут возразить, что пациенты тратят большую часть своего времени на болтовню о вещах, не имеющих отношения к делу, с целью уклониться от основной проблемы, однако это лишь демонстрирует, насколько важное значение для них имеют эти так называемые «неуместности». Наблюдатель обязан принять меры предосторожности против произвольных оценок, характеризующих реальные интересы пациента как не относящиеся к делу, согласно какому-нибудь субъективному теоретическому предположению конкретного аналитика. Определяя ценности, мы должны строго придерживаться объективных критериев. Так, например, если пациентка тратит массу времени, жалуясь на своих слуг, вместо того чтобы приблизиться к основному конфликту, который, возможно, совершенно верно оценил работающий с ней аналитик, то это означает только то, что комплекс слуги имеет фактически гораздо большую энергетическую ценность, нежели тот бессознательный конфликт, который, возможно, откроется в качестве ядерного элемента лишь в ходе более длительного курса лечения, или что торможение со стороны крайне высоко ценимой сознательной позиции держит ядерный элемент в бессознательном состоянии посредством сверхкомпенсации.

23 3. Для определения интенсивности сопутствующих аффективных явлений у нас имеются объективные методы, которые хотя и не измеряют количество аффекта, тем не менее, делают возможной его оценку. Экспериментальная психология обеспечила нас рядом таких методов. Помимо измерений времени реакций, определяющих торможение ассоциативного процесса, а не фактических аффектов, у нас имеются в распоряжении, в частности, следующие показатели: