За очнувшегося Бен Ганна взялись в столице плотно, тисками и иглами его не пытали, но обо всём расспрашивали очень жёстко и записывали всё-всё, пообещав ему ванну из тех чёрных улиток даже за неточность и непреднамеренную ложь. Бен Ганн не боялся этих угроз из-за их явной лживости, он-то понимал, что это его шанс принести правду и сюда, благо это народ ещё что-то понимает в мире и пытается его изучать, хотя и жестокость у этих людей за краем дозволенного. Они жадно слушали всё, что он рассказал о сокрытых доселе южных землях всё, что знал, рассказы тянулись неделями за которые праведник не только вылечился совсем, но и отъелся, кормили и поили его очень хорошо, в Камаане и то еды было меньше. Единственное, чему не поверили его дознаватели, так это его пророчеству, что уничтожение полосы из леса уничтожит потом и поля Ярата через пару десятков лет. Непонятны были им и многие обычаи Камаана, правда о достойной жизни тоже была ими проигнорирована. Ничего, подумал Бен Ганн с обречённым выражением лица и глаз, вы увидите, когда всё сбудется, тогда вы поймёте всё!

За все эти тайны, взяться за которые боялся любой иной мудрец, Ы-рол получил награду Высшего Мудреца, а Бен Ганн был награждён тем, что стал его помощником - почти ни одного чужака, кроме двух северных учёных варваров век тому назад, не подводили к такому посту ранее. Что уж там, ему даже разрешили не менять имя, как делали все, становившиеся мудрецами и их помощниками. Сын Ганна учил мудрецов и языку Камаана, но не всё было ими правильно понято. Сам он ненавидел лишнюю и глупую жестокость жителей Ярата вроде одевания высушенных голов казнённых и убитых в бою на специальные штыри на заборах, хоть и убил год спустя при честных людях двух грабителей своим метровым бамбуковым ножом. Металлами-то, к усмешке праведника, Ярат даже в быту давненько разучился пользоваться, а полной технологии ковки и производства сложных металлических изделий он не располагал. Яратцы гневно отвергали и под страхом смерти запрещали использовать это знание, чтобы больше не встретить огненную нечисть, которая, как говорила их история, при оглушающем вое и сильно трясущейся земле сожгла половину их края три века тому назад. Он-то знал, что это было, но им не сказал, суеверные злятся при несогласии с их догматами и начинают вести себя совершенно антиобщественно. Также его не понимали за желание отращивать бороду и усы, а на голове носить нелепый тканый горшок с круговым навесом от солнца, в котором он привык ходить годами по жаркой пустыне, раз-два сочли сумасшедшим, еле удалось сослаться на традиции Камаана, над которыми немало народа просто посмеивалось с непривычки. Также он немало ощущал прохладу по утрам и днём даже летом, но к ней он быстро привык из-за того, что привычные для праведника ночи в пустыне были тоже очень холодными. Но вскоре Бен Ганн исчез без следа, лишь кто-то ночью видел бредущего прочь старика с большой сумкой прямо в вырубаемый южный лес. С тех пор его все стали считать сумасшедшим и наказали принести его в жертву при первом же появлении в Ярате, также Ы-рол еле-еле не был казнён за побег своего старого помощника и был вместо наказания стрелами отправлен в пожизненное отшельничество в Светлые Леса в центре Ярата за свои прошлые заслуги. Там он и прожил почти всю оставшуюся жизнь до шестидесяти лет спокойно, вдали от шумных городов, но его слава мало померкла при всём этом. Его чтили и обращались за помощью, принося обильные дары, достойные его прежнего положения, пока молва не утвердила его смерть от старости у реки в пятьдесят лет.

* * *

Пророчества старого странника сбылись в точности. Самая низкая в любом обществе прослойка - аристократия - стала использовать южный лес для охоты, а потом просто для вырубки из мести погибшим лесовикам. Из деревьев делали поделки и дорогую мебель, а кустами и ветками топили ставшие популярными камины в больших домах воинов, всех градоначальников и мудрецов. Даже верховный старейшина никак не устоял перед соблазном и заказал себе стол из самого большого дуба во всём южном лесу, за которым и ел, и созывал совет старейшин по любому поводу, при этом слуги обязательно топили огромные печки.

Всё это закономерно привело к тому, что страшные пустынные пески и суховеи, и ранее больно ранившими южный край бывших владений лесовиков, не давали молодым росткам расти, высушивая кусты и ручьи, жажды убивала птиц и зверей, а после вырубки большей части леса всё чаще поражала засуха и неурожаи. Болезнь леса погибла вместе с ним, диких чёрных улиток для снабжения чужаков тоже больше не было, грибы лесовиков тоже больше не могли расти в природе и стали монополией садовников при разжиревших градоначальниках. Сами они всё чаще развлекались тем, что собирали армии из ватаг наёмников и толп обнищавших горожан, а после весело и с мерзкими песнопениями устраивали междоусобицы с очень частыми жертвоприношениями и разнузданными праздниками, дожигая и опустошая немногие остатки некогда плодородного края

Так как торговля между лесовиками и южанами естественным образом кончилась, то они на совете своих молодых вождей решили пойти на север войной и захватить там всё, до чего руки только дотянутся. Но их противником оказался только очень ослабленный неурожаями, засухой и межплеменной торговой грызнёй Ярат, чья южная и северная части окончательно поссорились между собой после гражданской войны с убийством всех главных старейшин в столице, городе Песов. Заменой их послужила свора из намного более жестоких и молодых бывших помощников, что мира и единства стране никак не прибавило. Вожди народа Агрот, жестокие и дикие в бою, отправили на Ярат свои войска, чтобы опередить соседей и убить их всех в случае нежелания умно и со знанием момента уступить землю Ярата самим агротцам.

Повёл их туда и дал силу с правильно усвоенными знаниями старый советник, не раз доказавший опытом свои умения, единственный врач Крола, вождя Агрота, нашедший свой новый народ достойный Сын Ганна. Весь Камаан и Край Агрот ранее были лучшими союзниками, праведники из всех областей Камаана принимались благосклонно и с огромными дарами за их мудрость и труды, ну и отчасти, из-за полезных умений и таланта лечить. К ним-то и пришёл старый отощавший странник, чтобы научить их главному - как жить правильно и не попадаться постоянно в недостойные лабиринты бессмысленных безумств, как попались намного более древние и вымершие из-за неправильной жизни народы. Лишь тогда он считал свой неизбежный долг окончательно выполненным, ни моментом раньше. После безусловной победы над грешным краем он стал учить всех правде лишь с большим пылом, чем когда-либо, ибо теперь его слушали родственные ему жители пустыни, а не жестокие и обленившиеся от роскоши варвары, а практические навыки за десять лет подняли боевой дух Агрота выше, чем чей-то ещё.

Его, идущим впереди прочих, рядом с одетым в серебристые доспехи вождём Кролом, увидели перед гибелью или же постыдным бегством жители города Песов, когда он встал на невысоком холме с развевающейся бородой и усами. Осмотрев павший край и поняв, что возмездие свершилось, он прогремел во весь свой резкий и низкий голос: "Отринули вы правды, грешники, не отказались от излишеств мерзких своих и жестокости своей жалкой, вот теперь и получайте по справедливости, и да получат все вам подобные в низости своей!". Идущие позади, и даже сам вождь, мигом встретили эти слова резким и одобрительным рёвом, вождь приказал атаковать падшую землю и не брать пленных, лишь немногие жители падшего края смогли спастись бегством от юга, но кланы ранее завоёванных Яратом и снова свободных северных людей быстро вспомнили им былое угнетение. Участь этих беженцев в дальнейшем, особенно аристократии, многим казалась хуже смерти, а их черепа стали украшениями для детей северян, а драгоценности были пущены в переплавку на более полезные инструменты. Варварами-то северян считали лишь сами жители Ярата и нечестиво угнетали их за это, за что и поплатились. Сами же северяне, увидев агротцев, быстро стали их верными союзниками по принципу «враг моего врага есть мой друг».