– Что же ты видел? Где господин Бьенасси? Почему он не идет? – спросил Сернен в крайнем волнении. – Говори, да говори же скорее, старый дурак!

Читатели наверняка не забыли, что накануне днем, когда Робертен и Пальмира чуть было не погибли от рогов бешеного быка, животное обратилось в бегство, перепрыгнуло через изгородь и скрылось в ближайшем перелеске. Рано утром старый крестьянин отправился разыскивать беглеца. Проходя через луг, он увидал человека, лежавшего неподвижно на берегу реки. Он подошел поближе и узнал сборщика податей.

– И ты уверен, полностью уверен, – спросил Сернен, – что этот… мертвый человек – господин Бьенасси?

– Если его нет дома, то я готов ручаться головой: это месье Бьенасси. И убит он выстрелом в грудь, даже рубашка на нем черна от пороха. Однако я не посмел тронуть тело, опасаясь, что меня обвинят в этом скверном деле. Я пришел объявить об этом властям.

Сернен стоял как громом пораженный.

– Великий боже, что делать? – воскликнул он с отчаянием. – Как сообщить сестрам о несчастье…

В эту минуту невдалеке показался отряд жандармов. Дав себе и лошадям несколько часов отдыха, люди вновь собрались на поиски. Вахмистр подъехал к Сернену, и тот сообщил ему печальную новость. Лицо вахмистра передернулось.

– Черт возьми, – закричал он, – это уже не шутки! А казенные деньги куда делись? Слушай, любезный, – продолжал он, обращаясь к старику Нико, – отведи нас к месту, где лежит тело.

Подозвав одного из своих солдат, он велел ему попросить мирового судью и доктора Симоно немедленно отправиться к броду для судебного расследования, а потом, обратившись к Сернену, прибавил:

– Следует предупредить бедных девиц: тело, вероятно, принесут сюда…

– Вы правы, это необходимо, но как мне сообщить им об этом?

– Уж не знаю, ей-богу, задача нелегкая, я охотнее решился бы на схватку с десятью мошенниками. Соберитесь с духом, делать нечего. У каждого из нас своя доля!

Он хотел ехать, но старик Нико, увидев жандармов, спросил с наивным испугом:

– Надеюсь, вы не берете меня под стражу? Я внес все подати! Я не убийца…

– Иди, иди же! – приказал вахмистр с нетерпением.

Топот лошадей и звяканье сабель разбудили девиц Бьенасси, которые тотчас выбежали на улицу.

– Мой добрый Сернен, что тут происходит? – спросила Гортанс. – Что вам сказали жандармы?

– Узнали они наконец что-нибудь о брате? – прибавила Марион.

– Нам лучше пойти в дом, – начал Сернен, стараясь сохранять спокойный вид, – я прошу вас вернуться в комнату.

Он мягко, но настойчиво заставил их войти в нижнюю залу. Не успели они сесть, как опять засыпали его расспросами. Напрасно Сернен старался подготовить девушек, их пылкость расстроила все его планы. Он вынужден был прямо высказать всю правду, и хотя девицы Бьенасси должны были ожидать нечто подобное, горестная весть обрушилась на них как удар грома.

– Они убили брата, я не увижу его более! – воскликнула Гортанс и лишилась чувств.

– Теодор, мой милый Теодор! – рыдала Марион.

Она не упала в обморок и силой воли поборола собственную слабость, чтобы броситься на помощь младшей сестре. Несколькими часами позже тележка, окруженная отрядом жандармов, остановилась перед домом сборщика податей. С нее сняли продолговатый тяжелый предмет, завернутый в плащ, и отнесли в залу нижнего этажа. По счастью, девиц Бьенасси там уже не было. Соседи, предупрежденные вовремя, увели их почти насильно. Сернен один наблюдал как за семейными делами, так и за делами управления.

Улица и дом были переполнены людьми. Несмотря на свои недостатки, а может быть, и благодаря им, Бьенасси пользовался большой популярностью. Жители города сбежались узнать подробности трагедии. Жандармы, которым поручили наблюдать за порядком, могли сдерживать простой народ, но не могли поступить подобным же образом с любопытными господами и с теми, кто называл себя приятелем покойного. Весь этот многочисленный люд наводнил дом.

Комната за большой залой, некогда служившая кабинетом Бьенасси, была отведена членам следственной комиссии. Жандарм с саблей наголо стоял на часах у двери. Там же находились мэр, мировой судья, старший жандарм и секретарь. Ждали заключения доктора Симоно, который вместе с другим врачом в смежной зале осматривал тело.

– Сернен уверяет, – говорил мэр, – что по книге, найденной на лошади, Бьенасси должен был иметь при себе более двух тысяч франков, собранных в Салиньяке. Мэр Салиньяка также утверждает, что видел, как Бьенасси положил два больших мешка с деньгами в кожаные сумки. И поскольку деньги эти исчезли, то похоже, что смерть бедного Бьенасси есть результат действий грабителей. Но почему они не взяли часы и цепочку несчастного, даже портмоне, лежавшее в кармане сюртука?

– С вашего позволения, господин мэр, – возразил жандарм самоуверенным тоном, – причина очевидна. Цепочка, часы и портмоне легко могут выдать воров, тогда как на деньгах нет особых признаков и они не подвергают опасности тех, кто их похищает. Мы это знаем, но знают и мошенники, потому они так осторожны. Я поймаю негодяя, да, я поймаю его, или я не буду я!

– Не спешите, – сказал председатель следственной комиссии, – несчастный Бьенасси, очевидно, стал жертвой преступления, но, прежде чем делать выводы, нам необходимо дождаться точнейших сведений.

В эту минуту вошли Симоно и его коллега.

– Вот что показал осмотр тела. Несчастный Бьенасси убит выстрелом из ружья, заряженного дробью, – сообщил молодой доктор.

– Вы уверены, что это не выстрел из пистолета?

– Без сомнения. Стреляли не на близком расстоянии, и стрелял человек, подходивший к своей жертве сбоку. Смерть последовала мгновенно.

– Бьенасси был на лошади?

– Нет, судя по направлению выстрела, этого быть не могло. Убийца среднего роста и находился на одном уровне с Бьенасси.

Это обстоятельство удивило присутствующих. Что могло побудить сборщика податей сойти с лошади и как удалось заманить его в это пустынное место вдали от дороги?

– Вы нашли пыж? – спросил де Кюрзак.

– Нет, его не оказалось в ране, он, вероятно, был сделан из бумаги и сгорел при выстреле.

– Или он был из сухих листьев, как это принято у браконьеров, – заметил жандарм, – при выстреле листья превращаются в пыль.

– Надо еще раз тщательно осмотреть место, где совершено преступление, – распорядился мэр.

– Составьте ваш отзыв, господа, и подпишите его, – сказал Кюрзак докторам.

Пока Симоно и его собрат по ремеслу составляли этот важный документ, судья задумчиво продолжал:

– Нет сомнения, что наш несчастный друг погиб от руки убийцы, но кто это может быть?

Никто из присутствующих не решался высказывать своих предположений.

– Видите ли, – заговорил жандарм, – данные, которыми мы располагаем, должны навести нас на след. Во-первых, исчезли казенные деньги, находившиеся при Бьенасси. Во-вторых, убийца был знаком со своей жертвой, иначе Бьенасси не свернул бы с дороги и не отправился к броду. В-третьих, подлец, совершивший это преступление, должен был расхаживать вчера вечером по соседству от брода с ружьем, а так как в здешнем краю не у всех есть ружья, то задача наша становится намного легче… Да знаете ли, – заключил он после минутного колебания, – даю голову на отсечение, что я нашел виновного.

– Постарайтесь не ошибиться, – заметил судья, – иногда излишняя поспешность ведет к обвинению невинных.

– Я не ошибаюсь, – заверил жандарм, – выслушайте меня.

Он что-то тихо сказал де Кюрзаку. Тот внимательно слушал его, порой возражал, в то время как собеседник с жаром отстаивал свою мысль. Наконец судья сказал вслух:

– Может быть, вы и правы. Нам немедленно следует убедиться в справедливости ваших предположений. Мы не должны давать преступнику время опомниться.

– Я могу выехать тотчас же, если прикажете.

– Хорошо, я и сам отправлюсь с вами, потому что хочу лично удостовериться, замешан ли в этом ужасном преступлении человек, которого вы подозреваете. Нет надобности, чтобы с нами ехал весь взвод, достаточно будет вас и одного солдата.