© ЭИ «@элита» 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

– А я вам говорю, что цивилизация доживает последние годы, – сказал слегка надтреснутым старческим голосом поседевший профессор. – Вы что, не видите, что творится? Мы в тупике! Мы обречены!

– По-моему, профессор Соколов слишком драматизирует ситуацию, – вставая, произнёс другой учёный, моложе первого оратора лет на тридцать. – Да, последние катаклизмы, кризисы, решения правителей ведущих мировых держав сильно подкосили прежнее мироустройство, но мне кажется, что ничего непоправимого нет. Так уже бывало, когда в Сараево убили эрцгерцога Фердинанда, и началась первая мировая война. Затем, когда Германия напала на СССР, и всем казалось, что мир рухнул, и потом, когда развалилось само СССР. Но ничего страшного не случилось, каждый раз цивилизация зализывала раны. Вот и сейчас я не вижу никакой катастрофы. Вскоре всё вернётся на круги своя.

– Спасибо профессору Сергееву за познавательную научно-историческую лекцию, – отозвался седой профессор, – к вашему сведению, я мальчишкой застал вторую мировую войну, через пятьдесят лет видел падение СССР. Вы тогда только институт заканчивали и по общагам девок обжимали. Так вот, позвольте заметить, что все перечисленные примеры не идут ни в какое сравнение с тем, что творится в настоящий момент. Я говорю о цивилизации в целом. Складывается впечатление, что человеку не хватает последнего шага.

– Это куда же он шагает? – ехидно поинтересовался Сергеев.

– В бездну, – серьёзно, не обращая внимания на подначки коллеги, ответил Соколов. – Я говорю не о мелкой сваре двадцати стран, и не крахе одной, пусть и великой, державы. Я говорю о вымирании вида человека как такового. Поймите же вы, всё ведёт к глобальному катаклизму. Не важно, как он будет выглядеть: вирус, ядерная война, стихийные бедствия. Факт, что на этом, некогда зелёном, а теперь умирающем, шарике, цивилизация перестанет существовать. Я предлагаю активировать проект «Изоляция».

В зале, где сидели сто ведущих учёных России, поднялся неясный гул, словно кто-то распахнул окно, и ворвавшийся в кабинет ветер разметал лежащие на столе бумаги, поднял их и начал шелестеть.

– Я предлагаю поставить вопрос на голосование, – перекрикивая множество голосов, крикнул Соколов. – Тем более что все исследования закончены, мы в состоянии изолировать объект размером в несколько квадратных километров с населением около тысячи душ. Я не знаю, что их ждёт после расконсервации. Но так можно попробовать спасти кусок цивилизации. Итак, моё мнение – активировать проект «Изоляция». – Он достал свою карточку, предназначенную для входа в зал, и приложил к считывающему устройству, нажав рядом иконку «ЗА».

Понимая, что жребий брошен и голосование началось, остальные учёные доставали свои электронные пропуска.

Соколов поднял голову и глянул на табло голосования: семьдесят два – «за», двадцать восемь – «против». Так начался проект «Изоляция» – величайший эксперимент умирающей цивилизации.

В одном профессор РАН был уверен точно: цивилизации в её теперешнем виде пришёл конец. В своих отчётах он указывал шестнадцатый год. Он ошибся всего на немного – коллапс произошёл год спустя.

Телефонный звонок разбудил бывшего майора в два часа ночи. Он с трудом нашарил трубку и приложил к уху:

– Кому, блин, не спиться, пока темно? – поинтересовался он заспанным голосом.

– Мечислав Дмитриевич?

– Да, ещё вчера это был мой номер, – зло отозвался Молот.

– Проект «Изоляция». Вам надлежит прибыть на авиабазу в Жуковском не позднее чем через два часа. Набор вещей минимальный. Разрешена одна спортивная сумка весом не больше десяти килограмм, – закончив говорить, неизвестная собеседница положил трубку, оставив отставного майора слушать короткие гудки отбоя.

Мечислав Молотов аккуратно, словно разминировал растяжку, положил трубку на рычаги телефона, и, нашарив выключатель, зажёг свет.

«Неужели правда?», – спросил он сам себя. Вряд ли кому-то пришла идея пошутить с ним подобным образом. Да и никто об этом не знал.

Три года назад к нему подошёл молодой человек, и, представившись, предложил поучаствовать в одном проекте. Тогда майора за невыполнение приказа попёрли из спецотряда «Альфа», и бывший ФСБшник остался не у дел. К бандитам не пошёл, честь дороже. Да и терять было нечего: ни семьи, ни детей за сорок лет жизни, родителей вообще никогда не было: какие родители у воспитанника детдома?

Проект ни к чему не обязывал. Просто он значился в списках участников. Майор жил обычной жизнью, работал могильщиком на одном из кладбищ, имел хорошие деньги. Но три последних года он ждал одного этого звонка. Что ж, пора собираться. Хотя, что брать отставному спецназовцу? Экстренная сумка уже готова. Осталось только одна деталь: маленький мощный нетбук с тринадцатидюймовым дисплеем.

Взвесив сумку в руке, Молот улыбнулся: не больше пяти килограмм. На то, чтобы умыться, одеться и позавтракать на скорую руку, ушло восемь с половиной минут.

Спустя семнадцать минут после ночного звонка отставной майор закрыл дверь в свою квартиру. Закрыл навсегда.

Он не догадывался, что подобными звонками по всей стране разбужены сотни мужчин и женщин: врачи, учёные, военные, инженеры, конструкторы, учителя, аналитики, программисты, и просто талантливые технические специалисты. Всех их старательно отбирали три последних года. Некоторых пришлось заносить в списки вместе с семьями, ради одного нужного человека брали ещё двух-трёх. Но подобных исключений было немного. В основном люди, попадавшие в поле зрения разработчиков проекта, были одинокими в сферу различных причин, чаще всего к этому вела замкнутость, любовь к работе и просто отстранённость от остального мира.

Спустя час двадцать минут майор, предъявив на КПП пропуск, выданный вербовщиком проекта, был сопровождён одним из часовых к самолёту, у которого уже стояло два десятка людей. Некоторые курили, другие просто сидели на чемоданах. Курильщики быстрее всех нашли общий язык. Уже шли активные дискуссии на тему проекта и экстренного вызова.

Мечислав поставил сумку на землю, и, закурив, прислушался к разговору. Его заметили, кивнули и вернулись к прерванному диалогу, суть которого состояла в том: учения это или всё по-настоящему. С каждого была взята подписка о неразглашении, и вот теперь, очутившись среди своих, они могли спокойно разговаривать на давно мучившую тему.

– Не похоже на учения, да и что за учения такие? – апеллировал молодой парень, которому, наверное, едва исполнилось двадцать. – Как быстро мы сможем до авиабазы добраться? Нет, это всё взаправду.

Мечислав припомнил, что на днях где-то видел его. Вот только где?

Он присмотрелся повнимательнее. Точно: длинные, до плеч, растрёпанные волосы, очки, слегка оттопыренные уши, старые джинсы, кроссовки, чёрная майка с огромным белым черепом на спине. Сейчас, правда, видок у парня довольно потасканный, видимо, из-за ночной побудки, а два дня назад волосы были забраны в хвост, и чёрный костюм сидел на нём хорошо. Да, на вручение Государственной премии по медицине, которую он получил четыре дня назад из рук Президента в Георгиевском зале Кремля, альтернативщику пришлось приодеться: положение обязывает. Но теперь Мечислав видел его настоящим.

Его оппонентом выступал крепкий мужик в камуфляже: лет тридцати, широк в плечах, рост под два метра, за версту видно военную выправку, простое открытое крестьянское лицо – про таких говорят «на них держится страна и армия». В одном Мечислав был уверен: мужика он прежде никогда не встречал.