- Мне поручено доставить вас в Горки. С вами хочет поговорить Владимир Ильич Ленин.

  - А как вас звать, товарищ? Мне сказали быть бдительным, возможна попытка похищения!

  - Василий Мальцев. Я водитель, мне и ещё одному товарищу, из твоей охраны, поручили привезти тебя в Горки.

  По лестнице в это самое время поднялся хорошо знакомый Матвею Александр Дедов.

  - Хорошо, сейчас переоденусь. Матвей быстро натянул на себя дорожную одежду и вышел на улицу.

  Недалеко от подъезда общежития стояло обшарпанное авто. Легковая машина неопределённой марки.

  Водитель достал "кривой стартер", что-то включил на своём месте в салоне, и крутнув рукоятку, оживил двигатель. Тот смачно чихнул, почти выстрелил из глушителя чёрным дымом, хрипло затарахтев.

  Водитель, Матвей и его охранник Александр уселись на потёртые кресла салона. Скрежетнув передачей, Василий стронул с места авто.

  Постреливая прогоревшим глушителем, машина выкатила на московские улицы.

  Поездка заняла час. Матвей вертел головой, рассматривая виды Москвы.

  - Да-с, подумал он про себя, никакого сравнения с Москвой двадцать первого века из "воспоминаний о будущем" Макарова. Хотя... периодически попадаются знакомые вроде здания. Воздух определённо чище. И смога - характерной пелены коричневатого цвета, хорошо видной в ясный солнечный день нет.

  Задорно бибикая клаксоном, автомобиль неторопливо по меркам суматошного двадцать первого века катил по плохо замощённым, а иногда и вообще без покрытия улицам, открывая перед взорами любопытных пассажиров всё новые и новые виды города.

  - Ну как авто? - не без нотки самодовольства спросил Василий, остановив машину рядом со входом в здание санатория.

  - Честно или соврать?

  - Конечно честно! - нахмурив брови, ответил водитель.

  - Ушатанный драндулет!

  - Это почему драндулет?! - с обидой воскликнул Василий. Это, да будет тебе известно, Руссо-Балт!

  - Ага. Выпускная система труб очевидно, прогорела, подсасывает воздух. Трамблёр магнето болтается на оси, так что угол зажигания гуляет, как ему заблагорассудится. Отсюда проскоки огня из цилиндров в выхлоп и подрывы смешавшейся с воздухом через щели глушителя не догоревшей топливной смеси. Кстати, на чём ездите?

  - Керосине. Слушай, откуда ты так хорошо знаешь устройство авто?

  - Так я... В этот момент Александр незаметно показал Матвею кулак.

  - В общем, знаю я устройство и типичные поломки авто.

  - А...

  - Пошли уже, не стоит заставлять больного товарища Ленина ждать! - тоном, не терпящим возражений закончил спор Дедов.

  Ленин сидел в кресле-качалке, держа в руках журнал. Рядом на столике лежала небольшая стопка журналов и газет.

  Вошедшие на веранду, где расположился больной вождь мирового пролетариата, Матвей и Николай поздоровались.

  Владимир Ильич повернул в сторону вошедших голову, оторвавшись от чтения журнала.

  Острый взгляд Матвея - благодаря освоению с подачи Макарова "методов клеточной психологии и пластики" от его былой близорукости не осталось и следа, разглядел название журнала. Это оказался журнал "ТМ"!

  - Ого! Интересно будет узнать, что Владимир Ильич думает по поводу некоторых моих статей. Собственно, для их обсуждения меня и Николая пригласили, скорее всего.

  Кроме Ленина, на веранде в плетёных креслах сидели ещё двое человек. Одного из них можно было опознать по характерной одежде, выдававшей принадлежность к ордену целителей здоровья.

  Напрягая память, доставшуюся от пришельца, Бронштейн в конце концов припомнил имя врача Ленина. Отфрид Фестер, германец. Интересно почему немец? Своих что ли нет? И почему один человек? Тут консилиум нужен. Похоже, Ильича серьёзно лечить не хотят.

  - Зд'авствуйте, молодые люди, - с некоторым напряжением, было видно, что память ему плохо подчинялась, ответил вождь мирового пролетариата.

  - П'ежде всего, хочу сказать, что идея назначить 'екто'а московского университета моя. П'очитал созданный вами, молодые люди, жу'нал, все выпущенные вами номе'а. Ст'ашно заинте'есовался! Ведь попытка пост'оить коммунизм в 'оссии пос'едством о'ганицазии коммун, на кото'ую были ист'ачены немалые деньги, если гово'ить отк'овенно, п'овалилась! Мы вот, посовещавшись в Совна'коме, уже 'ешили брать ку'с на ст'оительство классического госуда'ства! И вд'дуг появились ВЫ, с а'хиуспешным п'оектом "Кибе'а"! И ведь название дали своему детищу какое! гово'ящее!

  - Кибе' - это ведь, 'улевой!

  - Так что 'улить индуст'иализацией Союза 'еспублик Вам! Пе'вому поколению к'асных инжене'ов!

  - Спасибо за доверие, Владимир Ильич! - не растерялся Бронштейн.

  Третий человек из находившихся на веранде до прихода Матвея и Николая поднялся с кресла и прошёл к ограде веранды.

  Рябое лицо, освещённое солнцем, заставило Бронштейна слегка вздрогнуть.

  - Это Сталин!

  - Владимир Ильич, я думаю, что напутствие ребятам вы уже сказали...

  Бронштейн, услышав эту реплику, понял, что аудиенция у Ленина может завершиться, так толком и не начавшись.

  Островский, за всё время пребывания, пока ничего не сказал. Николая Матвей встретил в холле санатория. Того, как оказалось, тоже пригласили, как главного редактора "Техники-Молодёжи".

  Сейчас же Николай просто смотрел на вождей революции, впав в легкий ступор от восторга. Чем и объяснялось его молчание.

  - Вот выпроводят нас сейчас, - думал Матвей. Рискну!

  - Владимир Ильич! Есть к Вам, от комсомольцев "Кибера", предложение...

  - Нам в коммуне стало известно о вашей болезни. Мы с ребятами навели справки, и установили, что ваше заболевание - наследственное. Из-за нарушения обмена веществ, у вас на стенках кровеносных сосудов мозга образовались отложения кальциевой соли. Они нарушили доступ кислорода и питательных веществ к мозгу, отсюда ваши проблемы... От этой болезни умер ваш отец Илья Николаевич. В пятьдесят четыре года. Исходя из этого, можно предположить, что вам осталось жить не более полугода. Где-то в начале следующего, конец января - начало февраля вероятнее всего, ВЫ, если не принять мер, при этих словах Ленин попытался привстать, вы умрёте.

  Вам, фактически, нечего терять. Это ЧМО германское, Матвей кивнул в сторону Фестера, подобные болезни лечить не может. Вообще, мировая медицина ими практически не занималась, из-за редкости. Потому, если вы не примете наше предолжение, комсомольцев "Кибера", кровно заинтересованных в продолжении вашей полноценной жизни, то вы умрёте, скорее всего впав в маразм из-за поражения мозга.

  - Что вы п'едлагаете? - хрипло воскликнул Владимир Ильич.

  - Экспериментальное лечение. Сыграть с вашей судьбой в медицинскую "русскую рулетку".

  Мы создали препарат, инертный биохимически, то есть, не нарушающий правильную работу клеток организма. Но могущего переводить отложения кальция на стенках кровеносных сосудов в растворимую форму, элементарно выводящуюся из организма почками. Препарат не проверен полностью, но в вашем положении, думаю, терять уже нечего. Даже если отпущенное вам наследственностью время препарат и не продлит, то восстановить умственную деятельность, он очень даже возможно, восстановит. А у нас, к ВАМ, товарищ Ленин, очень много вопросов есть. Касаемо вашей точки зрения на мировую политику, экономику, принципов строительства новой жизни в СССР. Нельзя вам никак, Владимир Ильич, умирать сейчас. Крайний случай - через пару лет, когда корабль СССР выйдет на устойчивый курс.

  Закончив говорить, Матвей посонnbsp;

чарной глины! Глина-то надеюсь, поблизости есть?

мотрел на Сталина. В его янтарных глазах были видны смешанные чувства - ярость и... восхищение! Будущий диктатор СССР молчал.

  Зато "возбух" немецкий доктор.

  Его реплики кратко можно было охарактеризовать так:

  - Да КТО ВЫ такие? Да как ВЫ смеете! и т. д.