Идти пришлось довольно долго. Петлявшие во мраке коридоры мало чем рознились меж собой, казалось в этой густой словно кисель тьме и ночная тварь не чувствовала бы себя столь уверенно, сколь ведомый натренированными инстинктами человек. Многим горожанам, разомлевшим на лоне беззаботной цивилизованной жизни, оставалось лишь позавидовать чутью незнакомца, который безошибочно ориентировался в запутанном лабиринте канализационных ходов и ни разу не сбился с пути. И вот вдалеке, словно награда за терпение и упорство, забрезжили лучи света, пробивавшиеся сквозь неплотно прикрытую крышку люка, контур которого едва проступал в потолке неподалеку от заваленного обломками конца туннеля. Только увидев свет, человек перешел на бег и уже через пару мгновений оказался над выходом из тоннеля. Пришлось поднапрячь могучие мускулы, чтобы сдвинуть проржавевшую крышку с места, но сделал он это охотно, поскольку не желал более задерживаться в зловонном тоннеле. Он ловко подтянулся на руках и вылез в тесную комнатушку с изъеденными временем и сыростью замшелыми стенами и сплошь покрытым паутиной трещин приземистым потолком.

После продолжительного пребывания во мраке канализационных тоннелей, свет колкой болью резал по глазам, слепя незнакомца. Сильно щурясь, незваный гость осмотрелся по сторонам, вовремя заметив трёх дюжих свирепого вида мужиков. Двое невысоких, но крепко сложенных стояли по бокам с кривыми туранскими саблями наизготовку, третий держался чуть позади, его вооружение составляли кривой кинжал и короткий гирканский лук, тетива которого была туго натянута, а вложенная в неё стрела с широким наконечником угрожающе смотрела пришельцу в грудь. Великан ничуть не смутился столь радушной встрече, он расправил могучие плечи, невольно заставив троицу попятиться назад, опустил скрывавший лицо капюшон и тряхнув густыми чёрными как смоль спутанными волосами, уставился на стражей подземелья, нагловато улыбаясь.

— Конан!? Потроха детей Сета! Что ты делал в этой выгребной яме? Посмотри на себя, да ты пьян, коль запамятовал, где у нас вход. — не слишком дружелюбно промямлил стоявший в центре комнатки низенький толстячок, тот что был с луком в руках, но осекся, встретившись с ледяным взглядом киммерийца, глаза которого полыхнули голубоватым демоническим огнем.

Оставшиеся двое негромко выругались и опустили мечи. Морщась от неприятного запаха, щедро источаемого гостем, стражи разбрелись по сторонам, заинтересовавшись, вдруг, нехитрыми рисунками, сотканными из трещин и паутины на стенах и потолке. Лица их сморщились от отвращения, а кончики их носов, странное дело, слегка подёргивались…

— Заткни пасть, Перри! Я по делу. Где Король? — пропустив брань толстяка мимо ушей, скорее заявил, чем спросил Конан.

— Король? А где ж ему ещё быть!? На троне, конечно…

— Не валяй дурака! — пригрозил варвар, выпрямившись во весь рост.

— Король у себя. Может тебя лично к нему проводить? — иронизировал Перри.

— Веди. — рявкнул Конан.

— Только вот…от тебя не слишком вкусно пахнут. Боюсь, Король не оценит. Знаешь, лучше бы мне самому доложить о твоём прибытии. — слащаво улыбаясь, добавил Перри.

— Не заблудись по дороге! Иначе мне придётся самому докладываться Королю, а ты искупаешь, вот там. — Конан ткнул пальцем в сторону незапертого люка и, посмотрев на скривившуюся рожу коротышки, смеясь, добавил. — Посмотрим, как ты после этого запахнешь.

Перри сморщился от досады, будь его воля, он давно бы избавился от великана варвара, который, по его мнению, пользовался незаслуженным доверием Короля и с превеликим удовольствием вышвырнул из гильдии. Не найдя контраргументов, коротышка поспешил избавить варвара от своего присутствия и знаком пригласил громил следовать за собой.

Конан скомкал плащ и швырнул в люк. От плаща несло нечистотами, к тому же его могли приметить во время последнего дела, а рисковать понапрасну варвар не хотел. В последнее время удача сопутствовала ему и в кошельке не переводилась звонкая монета, так что новую накидку позволить себе он мог. Конан обернулся, вспомнив о люке. По негласным законам гильдии, опытный вор не оставлял за собой следов. Варвар рванул крышку и наглухо захлопнул канализационный люк. Отныне тайный лаз был скрыт от посторонних глаз и неизвестно воспользуются ли им когда-нибудь снова. Конан покинул комнату с мыслями о предстоящем разговоре с Королём. На счёт Перри он не беспокоился, вряд ли этому мерзавцу под силу разрушить его прочные отношения с главой гильдии воров. Конан не жаловал Перри — мелочного тщедушного человечка, с маленькой лысой головкой и отвисшими как у бульдога складками щек, который каким-то образом ухитрился втереться в доверие к Королю. Перри в свою очередь отвечал Конану взаимностью, завидуя недюжинной силе, проворности, а главное удаче молодого варвара, тем незаменимым в их ремесле качествам, которые выделяли северянина среди прочих членов гильдии. Надо отдать должное главе султанапурских воров, как человеку пусть и жадному, но далеко неглупому, который к сплетням относился с подозрением и мнение о человеке имел обыкновение составлять по его поступкам. С первых дней знакомства молодой варвар своей сообразительностью, деловой хваткой и характером прирождённого авантюриста завоевал расположение Короля и с тех пор пребывал на хорошем счету. Время шло, Конан успешно проворачивал одно дело за другим, а Перри оставалось лишь скрежетать зубами, пристально следить за ним и ждать ошибки. Варвар мало обращал внимания на завистника и не боялся предательского удара в спину, поскольку, не доверяя никому, всецело полагался только на самого себя и всегда был наготове, а надеяться на щедрость богов и милость королей было не в его правилах.

Конан вышел из комнатушки с люком в неширокий скупо освещенный коридор, глаза уже привыкли и свет нескольких настенных факелов уже не казался таким ярким и слепящим. Варвар превосходно ориентировался в каменном лабиринте, как в старом заброшенном храме, в котором приютилась гильдия, так и в катакомбах под ним. Хвала богам здесь он провел уже более двух лун, с тех пор как покинул, а точнее бежал из Аграпура из-за банальной ссоры с вышестоящим офицером, которого ему пришлось убить в честном поединке из-за лукавой куртизанки. А что ему оставалось? В чужой стране, ни денег, ни положения, да и на людях с его-то приметной внешностью открыто появляться стало небезопасно, ведь встреча с бывшими сослуживцами не сулила ему теперь ничего хорошего. Илдиз ошибок не прощал. Вот и решил Конан тряхнуть стариной, вновь попытать счастья на поприще вора, да и выбора-то у него особого не было. Но это уже случилось позже, а по началу, бежав из столицы, он прибыл в Султанапур — портовый город второй по величине в Туране после Аграпура, но пробыл в нем недолго. Пребывая в Султанапуре, он навестил своего старого друга чародея Кушада и вскоре волей судьбы, а больше спасаясь от преследователей, вынужден был покинуть Туран и направиться в Замору, где после невероятных приключений в горах, в местечке под названием Йезуд, наконец, добрался до Шадизара. Но и в столице Заморы пробыл он опять-таки недолго, городские власти ещё не забыли ему былых подвигов и приключений. Спустя некоторое время, не найдя себе в городе мошенников и проходимцев ни пристанища, ни рода занятия, он вернулся в злополучный Туран. Пересекая границу, он сильно рисковал быть схваченным соратниками оскорбленного им верховного жреца Тугрила, возносящего мольбы об отмщении богу Эрлику, чьего сына, занимавшего почетную должность старшего капитана гвардии короля Илдиза, он и отправил в вечные скитания по Серым равнинам. Однако варвару вновь повезло. Здесь в Султанапуре, не имея особого выбора, он осел в логове воров, взявшись за старое ремесло.

О старых каменных руинах, некогда служивших храмом одному из забытых ныне жестоких богов древности, по городу среди суеверных жителей ходили тёмные слухи. Люди поговаривали, что в нём живут призраки, не нашедшие успокоения души людей, чья кровь была пролита на жертвенных алтарях во время проведения оккультных ритуалов, процветавших здесь в старую эпоху. Это место было проклято, жители Султанапура боялись приближаться к нему, даже отважные городские стражники, каковыми, без сомнения, они себя чтили, обходили эти места стороной и всякий раз, уронив взор на руины, хватались за амулеты, шепча ограждающие от зла молитвы. Да не приведи Солнцеликий, чтобы хоть краем глаза узреть эти мрачные развалины! Только члены гильдии, сумасшедшие и безрассудные, могли найти здесь пристанище.