— И вы ей, конечно же, отказали?

— Боже меня упаси! — решительно замотал головой Стентон. — Какой от нее прок, если она даже по горам так быстро носится.

Где-то через час мы добрались до тридцатиэтажного здания офисов, расположенного в центральной, деловой части города. Редакция журнала «Султан» занимала три верхних этажа. Над стеклянной дверью офиса, по-турецки скрестив ноги, маленький толстячок с тюрбаном на голове подмигивал зеленым неоновым светом. Он имел на то причины, сразу же решил я, входя в редакцию.

Современный интерьер помещения офиса ничем не отличался от других издательств. Повсюду кипела работа, но ни одной гурии я не увидел. Когда мы проходили мимо стола, за которым восседала личная секретарша издателя — дама за пятьдесят и в очках, — Стентон перехватил мой удивленный взгляд, но ничего не сказал, пока мы не оказались в его кабинете.

— Вот здесь я и работаю, Холман, — плотно затворив за нами дверь, с облегчением произнес он и уселся за рабочий стол причудливой овальной формы. — А когда мне хочется поразвлечься, я отправляюсь домой или в клуб. Разницу в условиях моей работы и отдыха ощутили?

— Еще бы! — признался я.

Стентон порылся в ящике стола и, вытащив из него два конверта, протянул их мне:

— Пока я буду писать, кого и где вам найти, ознакомьтесь с ними.

Оба письма были напечатаны и не подписаны. Они оказались весьма краткими и без лирических отступлений. В первом говорилось: Ты должен умереть, Стентон, и произойдет это не позже конца этого месяца. Второе гласило: Прошло пятнадцать дней. Что ты на это скажешь? На обоих конвертах стояло: Лично, и имя получателя — Картер Стентон — Иуда.

— Что вы об этом думаете? — подняв голову, спросил Стентон и испытующе посмотрел на меня. — Ни в одном из них не за что зацепиться. Верно?

— А почему Иуда? — удивился я.

Он пожал плечами:

— Сам не знаю. Я никого еще не предавал!

Он откровенно лгал, и я прекратил расспросы.

— Вот адрес Мелиссы. — Стентон пододвинул мне исписанный листок бумаги. — Чтоб она до вашего приезда провалилась в шахту лифта! Здесь же указано, где можно застать Мейера. Себастьяна, конечно же, найдете в клубе. После полудня он там почти всегда репетирует. В клуб вас пустят — об этом я уже договорился. Что-нибудь еще?

— Нет, этого пока достаточно, — ответил я и сунул листок в бумажник.

— Может быть, перед уходом встретитесь с Леоном. Я все ему о вас рассказал. И о письмах тоже, — оживился Стентон и нажал на кнопку переговорного устройства.

— Слушаю, Картер, — послышался жесткий голос.

— Леон, у меня Холман, — сообщил Стентон. — Ты сейчас не очень занят? Он может к тебе зайти?

— Конечно. Пусть сразу же идет, я жду его.

Стентон отключил переговорное устройство:

— Его кабинет — первая дверь направо. Надеюсь увидеться с вами за обедом у меня дома. А?

— Не против, — согласился я.

Едва я подошел к двери, как Стентон окликнул меня:

— Холман! — Я обернулся и снова увидел, как в светло-голубых глазах Стентона забегали лукавые огоньки. — Вы ничего не хотите мне сказать? — сверкнув ровным рядом белых зубов, спросил он. — Что вас так смутило в Голубой комнате? Зеркало в потолке?

— Да, зеркало, и все остальное убранство тоже. Оно вызвало у меня маниакально-депрессивный синдром, — ответил я и перешел на шепот: — Эта спальня напомнила мне один захудалый бордель в Новом Орлеане. Его владелец, толстяк блондин с вечно сальными волосами, которые месяцами нуждались в хорошей стрижке, очень любил через глазок в потолке подсматривать за своими клиентами.

— Вы сукин сын, Холман, да и только! — восхищенно воскликнул Стентон.

Кабинет управляющего редактора совсем чуть-чуть уступал по размеру кабинету самого издателя. Завидев меня в дверях, Леон Дуглас — высокий, сухопарый, подстриженный «под ежик» мужчина лет тридцати, в очках с прямоугольными линзами — поднялся из-за стола, протянул мне руку и предложил сесть.

— Буду рад, если смогу хоть чем-нибудь помочь вам, мистер Холман, — любезно произнес он и снова опустился в кресло. — Картер рассказал мне, что с ним произошло. Могу себе представить, что он теперь испытывает. Если бы кто-то пригрозил меня убить, я бы места себе не находил.

— Вы давно с ним работаете?

— Пять лет, — ответил Леон.

— Тогда вы, наверное, лучше остальных знаете Стентона?

— Не думаю, — медленно произнес он. — Вне офиса я редко с ним общаюсь.

— Не знаете никого, кто хотел бы его убить?

— Таких, кто желал бы ему смерти, может оказаться не менее тысячи. У каждого, кто сумел быстро преуспеть, всегда много врагов, — медленно выговаривая слова, как бы размышлял вслух управляющий редактор. — Но, честно говоря, я не представляю, кто так сильно его ненавидит, что решился на убийство.

— А вы?

Серые глаза под линзами очков вдруг сделались холодными и злыми.

— Как вы смеете задавать мне такой вопрос, мистер Холман!

— Не обижайтесь, — спокойно сказал я. — Постарайтесь взглянуть на это как бы со стороны. Что вы будете иметь, если убьете Стентона?

По тонким губам Леона Дугласа расползлось нечто похожее на улыбку.

— Вы очень интересно спросили! Что я буду иметь, если убью человека? Надеюсь, остальные ваши вопросы не такие шокирующие, мистер Холман?! — возмутился он и, немного подумав, добавил: — В случае смерти Картера, не важно, кто придет ему на смену, двадцать пять процентов акций журнала перейдут ко мне. Но ради этого я не стал бы так рисковать.

— Ну а какие у вас с ним отношения? — продолжал допытываться я. — Насколько мне известно, с ним очень трудно сработаться, а вы по долгу службы постоянно общаетесь с издателем.

— Да, бывают и неприятные моменты, — пожал плечами Дуглас и усмехнулся. — Но у редакторов с издателями на производственной почве всегда возникают конфликты. Уж это закон. Извините, но больше мне нечего засвидетельствовать против Леона Дугласа, мистер Холман.

— А вы Ширли Себастьян помните? — небрежно спросил я.

— О да, — поспешно ответил он. — Это девушка, которую Картер выгнал из клуба за употребление наркотиков. Мы все перепугались, когда она покончила с собой, — боялись, что газеты поднимут шумиху, но, к счастью, все обошлось.

— А вы виделись с ней?

Леон отрицательно покачал головой:

— Я вообще не бывал в клубе. Всей работой в нем руководит сам Картер, а мои обязанности дальше редакционной деятельности не простираются.

— Мистер Дуглас, вы женаты? — вкрадчиво спросил я.

На мгновение на его лице появилось неподдельное удивление.

— Нет, и пусть это вызовет у вас дополнительные подозрения, мистер Холман! Но я собираюсь жениться, и довольно скоро.

— Примите мои поздравления, — вежливо произнес я.

— Спасибо, — сухо ответил он. — Но ваши поздравления немного преждевременны. Сначала нам с невестой предстоит решить парочку не очень серьезных вопросов.

Я поднялся со стула. Леон пристально посмотрел на меня. Видно, он хотел мне что-то сказать, но никак не решался.

— Мистер Холман, — наконец начал он. — Строго между нами. Дело в том, что после открытия клуба Картер, как мне кажется, в отношениях со своими гуриями утратил чувство меры. Я бы посоветовал вам поближе к ним приглядеться. Не удивлюсь, если у одной из них есть ревнивый приятель или брат, блюститель морали.

Произнеся слово «гурии», главный редактор журнала скорчил презрительную гримасу.

— Спасибо за совет, мистер Дуглас, — вежливо поблагодарил я. — Извините, что отнял у вас уйму времени!

Квартира Мелиссы Стентон располагалась на одном из последних этажей жилого небоскреба, откуда открывался вид на макушки высотных зданий.

Дверь оказалась на цепочке, и, когда Мелисса открыла ее, в трехдюймовую щель на меня устремился настороженно-холодный взгляд синих глаз. Объяснив, кто я такой и что у меня к ней неотложное, сугубо конфиденциальное дело, я сослался при этом на ее бывшего мужа. Она сняла с двери цепочку и, не выказывая особого энтузиазма, пригласила войти.