- Вы крещены?

  - Да, конечно, перед вами - раб Божий Жильбер. Гилберт. В Меровинг не примут внука еврея-ювелира, пока он не поцелует крест. Деньги за обучение - еврейские, заметьте, не отмывают, а меня - в купель с головой. Не надо, не надо, - он махнул рукой, заметив гневную реакцию Эммануэля. - Не сердитесь, я ведь на это согласился. Я добровольно отошёл от веры отцов, а что получил?

  - А чего искали? Возможности поступить в Меровинг? - голос Ригеля неожиданно прозвучал резче. - Так вы - в Меровинге. Искали бы Истины, может быть, были бы в Истине.

  - Как это Невер с вами общается? - вырвалось у Хамала. На миг он смутился и пожалел об этих словах, но тут же нашёлся. - Кстати! Он говорил вам, что у покойной пропали драгоценности?

  - ... Что?! У Лили?

  - Да. Девицы, её соседки, решили, что в её спальне может быть что-то, указывающее на убийцу, позвали Сирраха и обыскали комнату. Риммон утверждает, что кроме истёртого тапка и дохлой мыши там ничего нет. А девицы говорят, что её камни стоили целое состояние. Не лгут, кстати. Многие её украшения сделал мой дед, Абрахам Хамал. - Гиллель хотел что-то добавить, но не успел, ибо в это мгновение дверь, с грохотом ударившись о стену, распахнулась настежь.

  На пороге, полуголый и разъярённый, похожий на мраморную статую любовника Афродиты бога Арея, стоял Морис де Невер. Его кудри шевелились, как змеи на голове Горгоны, огромные голубые глаза метали искры. Ригель и Хамал в изумлении поднялись. Невер с силой захлопнул за собой дверь, при этом простыня, которой он был обёрнут, свалилась на пол. Эммануэль смущённо отвернулся, а Хамал, напротив, внимательно вгляделся в Мориса и неожиданно расхохотался. Взбешённый Морис замер, а Хамал продолжал хохотать, рухнув в кресло и сотрясаясь всем телом, то и дело вытирая выступавшие на глаза слёзы. Обмотав вокруг себя простыню и уподобившись Алкивиаду, Невер плюхнулся на тахту и неожиданно тоже нервно рассмеялся.

  - Прекратите, Хамал, - отсмеявшись, проговорил он, - и без вас тошно.

  - Что случилось, Морис? - Эммануэль присел рядом.

  Новый взрыв беспутного хохота Хамала помешал де Неверу ответить. Отдышавшись, Гиллель с издевкой процитировал:

  - ' Неприступный пока, мой Лигурин, щедро Венерою

  Одарённый, когда первый пушок спесь пособьет твою,

  И обрежут руно пышных кудрей, что по плечам бегут,

  тогда ты, Лигурин, в зеркало глянувши...'

  Я люблю Горация, а вы, мсье де Невер?

  - Я задушу вас, Гиллель!

  - Что произошло? - повторил Эммануэль.

  Хамал, всё ещё смеясь, зажёг несколько свечей, добавив света.

  - Что! Этот вон понял уже...

  - Ну я же не читаю твоих мыслей, Морис.

  - Принимаю ванну, собираюсь обсохнуть и лечь спать. Вдруг из-за ширмы выскакивает Виллигут и лезет ко мне с поцелуями и признаниями в любви! Видели бы вы, что он пытался сделать! - Морис, трепеща, брезгливо поморщился. - Мир как будто сходит с ума! Тоже мне - Гиацинт! А до чего гадок, и передать невозможно! Эти липкие руки, эти омерзительные губы... - Невер содрогнулся и неожиданно снова разъярился, - это мерзость!! Баб, что ли, мало? На кой черт мне его задница? - В ярком свечном пламени Морис выглядел неправдоподобно красивым.

  - Гиацинт... Вы-то уж точно Аполлон, мсье де Невер...- насмешливо заметил Хамал.

  - Да будь оно всё проклято! Аполлон! Тот хоть за нимфами бегал.

  - Кстати, не всегда.

  Невер зло сплюнул.

  - А что Виллигут? - Ригелю вся история показалась откровенно мерзкой.

  - Откуда мне знать? Надавал я ему оплеух, вышвырнул в коридор, да и дело с концом! - Невер помолчал, и вдруг полушёпотом добавил, - весь месяц проходу мне не давал своими глупостями. Воистину, после l'Air Epais в него вселился дьявол...

  Смех Гиллеля резко смолк, и голос прозвучал на октаву ниже.

  - Откуда вы знаете о l'Air Epais?

  - А вы?

  Взгляды Гиллеля Хамала и Мориса де Невера скрестились, как две шпаги.

  Неожиданно Морис вздрогнул, смертельно побледнел и, резко поднявшись на ноги, зашатался. Гиллель отпрянул, Эммануэль бросился к нему, но Морис отстранил его и замер, опираясь руками об стол. Кровь медленно прилила к его щекам. Он осторожно сел, глубоко вздохнул и несколько мгновений сидел с закрытыми глазами. Потом его глаза открылись - в них были недоумение и испуг.

  - Что это со мной было?

  Ответить ему никто не успел.

  Вопль. Страшный, утробный, нечеловеческий вопль взорвал ночь и, прокатившись по аудиториям, коридорам, рекреациям и спальням Меровинга, звеня, опал на каменные плиты пола. Морис, Эммануэль и Гиллель в ужасе уставились друг на друга. Придя в себя, Ригель и Хамал ринулись в коридор. Многие спальни были уже открыты, в дверных проемах изумлёнными изваяниями застыли их сокурсники. В коридоре были Риммон и Нергал. Заспанный Митгарт стоял на пороге своей спальни. Дверь Мормо тоже открылась, и он выглянул в коридор.

  - Кто тут орёт по ночам?

  - Кричали там, - Риммон показал на выход из коридора.

  У самого выхода оставалась закрытой только одна дверь - спальни Генриха Виллигута. Все нерешительно озирались, точно ждали повторения крика. Риммон медленно пошёл к закрытой двери. Все постепенно подтянулись за ним и столпились вокруг. Воспользовавшись этим, Морис де Невер незаметно проскользнул к себе и через минуту появился в толпе уже в домашнем халате. Гиллель Хамал ненадолго вернулся в гостиную Эммануэля и вышел оттуда с кочергой.

  Риммон постучал в массивную дверь. Ни звука. Сиррах подергал ручку. Дверь была заперта.

  - А точно кричали там?

  - А где ещё?

  - Ну, мало ли...

  - Да ну вас всех, - Нергал раздвинул толпу. - Давай, Риммон.

  Они с силой налегли на дверь, но тщетно.

  - Митгарт, Невер, Мормо! Помогайте же...

  Морис де Невер неподвижно стоял у стены в толпе и словно не слышал. Мормо сделал несколько шагов вперед, но его опередил Бенедикт Митгарт. Однако, выбить тяжелую дубовую дверь они не смогли и втроём. Они ещё стояли у двери, пытаясь отдышаться для нового штурма, когда Хамал, протиснувшись за их массивными спинами, вставил между замком и дверной рамой кочергу. Замок щелкнул, и дверь распахнулась. Хамал поспешно ретировался. Переступивший было порог Риммон замер, но напиравшие сзади сокурсники пропихнули его в комнату. Раскинув руки, Сиррах остановил их напор.

  В трёх шагах от окна, возле стола, заваленного книгами и заставленного колбами, в чёрно-алой луже крови лицом вниз лежал Генрих Виллигут.

  Глава 13. Ночное рандеву. 'Чем я лучше Нергала?'

  'Du bist noch nicht der Mann, den Teufel festzuhalten!'

  'Нет, не тебе чертей ловить в тенета!'

  'Фауст', И. В. Гёте.

  Был вызван куратор. Все подавленно молчали, стараясь не смотреть на распростёртое в крови тело. В комнате стоял спёртый воздух, в котором различимы были удушливые миазмы разложения и затхлая сырость погреба. Ригель отошёл к окну и, с трудом отодвинув заржавленный запор, приоткрыл раму. Хамал разглядывал книги и колбы на столе. Нергал и Митгарт шёпотом переговаривались. Риммон вышел, и лишь Мормо, сев на корточки около трупа, внимательно смотрел на покойника. Ноздри его трепетали. Морис де Невер, белее мела, стоял у стены с закрытыми глазами. В открытое окно светила луна, сияя, словно старинная монета червонного золота.

  На Центральной башне пробило полночь. Пришли куратор, аббат Бриссар и декан. Труп перевернули, и вскоре обнаружилось, что кровь хлынула из ушей, рта и носа убитого. Нергал и Мормо унесли мертвеца в предбанник, где слуги, обмыв тело, не обнаружили на нём ни единой царапины. Все молча разошлись по своим спальням. По коридорам расползлась вязкая тишина. Морис де Невер и Гиллель Хамал, без слов понимая, что распоряжение декана сегодня можно безнаказанно проигнорировать, сошлись в гостиной Мориса. Молча выпили по бокалу мадеры. Никто не хотел начинать разговор, и в то же время оба понимали, что высказаться придётся каждому.