Вначале послышался отдалённый треск, затем ломающиеся железные прутья, раздались оголодавшие стоны выпущенных на волю чудовищ. Дрожь прошлась по всему полу. Образовались трещины, из-за которых синие пылающие вены, отходившие от алтаря, перестали источать свет. Вспыхнула волна рыка и шипения.

Регом малумнов попытался схватить девчонку, но тут же был снесён толстыми древесными щупальцами и отброшен в сторону. Остальные кинулись к ней, но новые щупальца взметнулись вверх и прошлись кольцом по каждому из бросившихся в атаку, насквозь пронизывая серые тела. Второй ряд малумнов резко застыл, приняв боевые позы, грозно рыча и кровожадно следя за каждым движением девушки.

— Хорошие мальчики, — тяжело дыша, прокомментировала Анна. — Двинетесь, и всех на вертел посажу.

Пока оглядывала пути отступления, забыла о существовании самого главного из них, пропавшего из виду. Вгляделась в довольные лица малумнов и поняла, что тот готовит атаку. Резко обернулась, почувствовав опасность. Поздно. Перехватив запястья, завёл за спину и уложил животом на алтарь, который снова стал впитывать её силу. Корни безжизненно упали. Девушка стала активно сопротивляться. Не помогало. Казалось, малумн держал её без особых усилий. Когтём порвал на ней одеяние, которое обнажило спину и ягодицы.

— Я забираю твою силу, — прорычал Дарнар, рисуя когтями, оставляя порезы, между лопаток символ. — Я забираю твою жизнь, — спустился к пояснице. — Я забираю твою душу, — резкий глубокий порез чрез всю спину.

Острый наконечник его весьма длинного хвоста пронзил тело Анны, и она закричала от невыносимой жгучей боли. Секунда, две, три. Хрип, полный ужаса стон, и ударная волна отбросила малумна, прожигая его кожу.

Девушка почувствовала некое облегчение, закрыла глаза, сдерживая слёзы. Приятное тепло разлилось по ранам, заживляя мышцы и кожный покров. В голове встал образ Влада, который после своих изощрённых методов воспитания в виде кнута, заживлял ссадины страстными поцелуями, от которых воспламенялось диким желанием её нутро, неистово желая этого мужчину. Сейчас она ощущала нечто подобное, но не могла понять почему. Привстала на локти, смахнула слезную пелену с глаз, и поразилась. Если до этого эти крылатые твари кровожадно взирали на неё, с оголодавшими хищными ухмылками и единственным желанием полакомиться её душой, то сейчас их взгляды изменились. Все они с неким неподдельным удивлением смотрели на Анну. Так, как будто перед ними внезапно оказался их собрат. Исчезла злость, перестала источаться тьма, а большинство и вовсе отводили взгляды, словно устыдились.

— Окрх! — прохрипел Дарнар, встав на ноги и заживляя ожоги, пробравшиеся до костей.

Из толпы грациозно вышел малумн, удивлённо разглядывая свою же добычу, на редкость оказавшейся очень сильной, смелой и отчаянной.

— Ты украл чужую женщину! — подошёл к девушке, которая не пыталась даже сейчас встать, но старалась прикрыть ягодицы куском ткани.

— Это никогда не было проблемой, — поступил равнодушный ответ.

Дарнар поманил того когтем и, указав на спину, зло прохрипел, продолжая регенерировать собственные мышечные ткани:

— Твоя работа?

Окрх с любопытством взглянул на обнажённую спину, а затем взгляд сменился на злой и раздражительный.

— Судя по всему нет, — продолжал беситься Дарнар. — Она принадлежит другому. На ней печать одного из наших! — последнее высказывание громом сотряслось по всему космическому кораблю. — Символ нашего рода!

Малумн с ненавистью взирал на девчонку, которая, по его мнению, обманула его. На лице не дрогнул ни один из мускулов, однако чёрные глаза полыхали дикой яростью. Прежде всего, к себе. За столько время, наконец, смог найти достойную живородящую женщину, да и та оказалась под сильнейшей защитой его собрата.

— Да кто ты такая?! — сплюнул вопрос, как горечь.

Анна решила встать. Всё-таки не красивая картина вырисовывается. Перед ней два сильных малумна, а она, облокотившись о кусок треснувшегося от ответной волны камня, стоит на коленях с голой попой. Только сейчас осознала свою полную наготу. Окрх молодец, позаботился о своей озабоченности, даже нижнее бельё не оставил.

— Отправь эту магиню обратно, — зло скомандовал регом и направился к выходу.

— Я не магиня, — донёсся до не него ядовитый ответ.

Дарнар остановился, медленно повернулся и сверкнул изумрудными глазами.

— Я дам тебе всего один шанс, — коварно начал хищник, — чтобы убраться с моей территории. — Мы не убиваем иных женщин, которых выбрал малумн в качестве своей избранницы. Только лично я могу и наплевать на такое негласное правило, и убить вас двоих.

— Надо же, — скептически засмеялась Анна, сама поражаясь своей в действительности чрезмерно глупой смелости. — Повторяю для тех, кто в танке — я не магиня. Я жрица. Жрица Земли. Я стихия. Древняя могущественная и необузданная стихия, — внесла немного пафоса в свою речь. — Замучаешься убивать.

Довольная уставшая улыбка отразилась на хищном лице. Оглядел своих подчинённых, и выдохнул, возобновив путь к выходу:

— Уничтожить. Чтобы этой стихии больше здесь не было.

Девушка взглянула на рядом стоящего Окрха, который также как и остальные был готов исполнить приказ своего главнокомандующего. Обманчиво улыбнулся ей и стал совершать плавные хищные шаги.

— Я думала у нас любовь! — громко заявила Анна, укоризненно глядя на малумна, отступая назад и всё также придерживая сзади ткань одной рукой, в то время как другая совершала магические движение по оживлению древесных щупалец.

Остальные хищники также осторожно подкрадывались к жертве. В их чёрных взглядах читался охотничий азарт. С одной стороны, это неплохо, давало ей преимущество во времени, но с другой стороны, когда это же время пройдёт и им надоест гоняться, реально растерзают.

— Любовь? — насмешливый вопрос. — Что это?

Анна остановилась, задумавшись над ответом. И в действительности, что такое любовь? Она миллион раз говорила Владу о своей к нему любви и ни разу не услышала ответ от него.

Однажды Ромальв признался ей, что безоговорочно влюбился с первого взгляда настолько сильно, что медленно сходит с ума от разлуки. Однако, девушка не чувствует того же. Было что-то похожее, рядом, но нет того безумия, нет учащающегося пульса, нет той самой точки кипения с ним. За прошедший год, она также полюбила Ромальва своей тихой спокойной любовью, похожей на штиль в солнечную погоду. А с Владом её можно было сравнить с вечно бушующим океаном, цунами, подводными воронками, бьющимися волнами о скалы. Так что же такое любовь?

— Любовь — это когда ты не сможешь жить без выбранного тобой мужчины или женщины, — хоть глаза и были устремлены на малумна, однако, смотрела она сквозь него. — Это когда ты готов принести себя в жертву, ради жизни этого человека. Наверное, любовь — это даже когда умирает часть души, если внезапно умрёт и любимый тобою человек, — Анна поняла, что и Влад и Ромальв становились ей одинаково дорогими мужчинами. Никогда не могла и предположить мысли о таком капкане, в который попала, одновременно полюбив этих двоих.

— Тогда между нами нет этой любви, — внезапно оказавшийся рядом Окрх навис над ней.

Анна удивлённо взглянула на крылатого мужчину, потеряв изначальную нить их предсмертного диалога, и нечаянно сбросила призывную магию, так и не закончив начатое. Огляделась, вспомнила о приближающейся смерти, только было уже поздно куда-либо убегать.

— Я смогу жить без тебя, — в ледяном голосе звучали едва заметные нотки печали. — Я никогда не принесу себя в жертву ради тебя, — обе руки ухватились за основание шеи. — Я ничего не почувствую, если ты умрёшь, — пальцы сдавленными кольцами сомкнулись. — Я малумн, — прозвучало гордо и надменно.

Анна захрипела, но смогла вымолвить несколько слов, пытаясь расцепить крепкий обхват:

— Ой… — хрип, кашель. — Переживу… как-нибудь…

В следующее мгновение малумн, едва сдержав болезненный крик, разжал пальцы. Девушка упала на пол. Резко обернулся, готовый нанести смертельный удар помешавшему. Пред ним стоял, оскалив пасть, здоровый, два метра в холке, лев с горящими жёлтыми глазами.

— Лузг! — прохрипела Анна, откашлявшись. — Как ты здесь оказался?