Да и бабам ихним, в радость должно быть – это ж сколько сережек вдеть можно! Одела с десяток (в каждое) – ходи, красуйся… Впрочем скорее, нет: золото оно тяжелое, оденешь много – ухи висеть будут, а должны торчать. И ложе делить с такой неудобно: она, небось, во сне, когда ворочается, ухами во все стороны хлещет. Так и глаза лишиться недолго! Хотя, если прищепки применить умело, или подушкой накрыть, перед использованием…

От мысли подойти, познакомиться, и в ненавязчивой беседе прояснить все вышеупомянутые спорные вопросы меня останавливало лишь одно обстоятельство – непреодолимая скудость словарного запаса.

Эльфячьему языку меня учил отец, тому, что сам знал, однако фразами «где ваши», «сколько воинов, маги есть?», «доставай золото», «подними юбку и нагнись вперед» мои знания эльфячьего исчерпывались. Ну, там еще простенькое: «да, нет, я, ты», счет до десяти – вот, в общем-то, и все. Бате в набегах хватало и этого, а если случалось на службу наняться и встретить на той службе ельфа, которого почему-то нельзя убивать, грабить или продавать в рабство – то всегда находился толмач.

С такими речами подойти, как-то постеснялся.

Поймут неправильно, обидятся, свиноухие…

И так эльфенок на меня глядя рожу скривил, дернулся, чтобы встать – да старший товарищ удержал за плечо, усадил, выговаривая что-то на ухо.

А малой-то у них – колдун, похоже? Чувствую искру Имира в нем.

Так что, не пошел к ним, по здравому размышлению, и отвернулся даже, прислушался к бормотанию Тома.

… - ычно, в топи собрались. Обвешаются амулетами, как елка шишками, и лезут. А зачем лезут – то неведомо, но явно не за серебром, не за золотом. Тайное что-то ищут, не зря люди барона с ними не идут, тут дожидаются.

- Да и плевать на них, не так ли, Том? – старик согласно кивнул – Ты лучше скажи, подорожную мне когда сделаешь? Мыслю, до осени тут не останусь. Не мое это, Том, ты уж не обижайся, не сидится мне на месте, мир хочу поглядеть.

- Ты подумай, подумай хорошо, Конь – продолжал гнуть свое старик, словно не слы моих слов - Я тебя с Лансом познакомлю, будете вместе топи шерстить, он тебе долю…

Разговор прервало появление все того же эльфенка.

Он перегнулся через стол, с презрительной гримасой, и начал было что-то шкворчать мне в лицо, как вдруг глаза его изумленно расширились, словно увидел он то, чего и не ждал. Задело меня не это - из его бормотания я не понял ни слова - но когда свиноухий протянул свои ручонки, схватил меня за ворот рубахи, и, нимало не смущаясь, запустил свою культяпку мне за пазуху… Да схватил мешочек с рунами, болотный амулет, да сграбастал до кучи символ Мьелльнира…

Ярость меня пробрала, почище, чем когда подлый драугр изгрыз мою секиру! Лапать свободного карла, при всем народе, да еще за такое место…

С характерным треском мой правый кулак врезался ельфу снизу в подбородок, и он, грациозно взмахнув немалыми своими ухами, отправился поразмыслить на застеленный соломой пол.

Эх, и тяжелая у меня рука, все же! Я ведь хоть и легкий – но сильный!

Хоть и сильный – но ловкий.

Хоть и ловкий – но хитрый.

Хоть и хитрый – но умны…

Гхм, чего это я…

А еще я очень хорошо метаю.

Это я к тому, что раз уж пошла потеха – то негоже остальных обделять развлечением! Пусть уж все поучаствуют: и метнувшегося ко мне по проходу между столами, другого эльфа встретила летящая ему в лоб пивная кружка из толстой глины. Надо отдать ушастому должное - ловкость оказалась при нем: на летящее угощение он среагировал, пригнувшись, а вот его товарищ, несущийся за ним, схлопотал снаряд прямо в морду. Осколками от кружки зацепило сидящего неподалеку кузнеца - вредного скаредного мужика, слупившего с меня за железко секиры едва ли не ее вес в монетах, и тот вскочил на ноги, с ревом опрокидывая стол на соседей…

В общем, развлечение удалось, вдоволь натешились мы кулачной забавой. Когда все успокоилось, и помятых свиноухих доставили в телеге на подворье старосты, я уж думал – не миновать мне суда неправедного, но обошлось. Не стали ушастые на меня жаловаться десятнику, а у того, видимо, указания были только сопровождать, а не оберегать. Да и не крепостные тут жили – свободные арендаторы, что налог платили и в суде баронском правоту свою могли отстаивать свободно. К тому же, разве ж это обида – по носу получить в честной драке? Дрались честно, железо не вынимали, лавками (в силу их неподъемной тяжести) никого не зашибли, а что досталось ельфенку – так нехрен руки протягивать, куда не просят!

Так что, выждав день – другой, я немного расслабился, и принялся собираться в путь. Для начала – к замку тутошнего барона, погляжу – не наняться ли мне на год – другой в дружину. Мастерство воинское подтянуть, у ветеранов мудрость перенимая, при бароне, сказывают, маг есть, может, научит чему дельному. А не получится – так дальше пойду, за мешком вот завернуть бы надо. Нарезать крюк в несколько миль – что мне молодому!

Примерно так я и размышлял, выйдя глубоко за полночь до ветру. Анна, вдоволь наскакавшись, уже ушла, и я, наслаждаясь картиной звездного неба, посвистывая, орошал кусты за сараем, и был, в целом, доволен жизнью, пока от удара в затылок не полетел в эти же самые кусты.

Сознание возвращалось урывками.

Что-то давит на живот, меня потряхивает, пахнет лошадиным потом, по морде хлещут ветки кустов – это где это я? Куда меня везут? Попробовал пошевелиться – обнаружил, что связаны руки, а шедшая неподалеку фигура, заметив, что я поднял голову, подошла, и снова вышибла из меня дух.

В лицо мне плеснули водой.

С трудом открываю глаза – все двоится, страшно болит голова. Оно и понятно – получил по ней неоднократно, да и везли, как мешок с отрубями, перекинув через седло. Обнаруживаю себя в странном положении: связанные руки за спиной, связанные же ноги, и вообще я весь некомфортно примотан к стволу дерева, а веревки здорово впиваются мне в организм.

Рожа тоже болит, чему не удивляюсь.

Свиноухий, с уже пожелтевшим бланшем под глазом, стоит передо мной, и что-то говорит, а я не слышу – в ушах звенит. Он бормочет, снова и снова спрашивает, тыча мне в лицо какую-то вещицу, потом, не дождавшись ответа, хлещет мне по роже – и сознание снова уплывает в неведомые дали…

Прихожу в себя в том же положении, только в горле горчит, а ушастая скотина убирает в чехол на поясе небольшую флягу.

В башке больше не гремит кузница карликов, и в глазах прояснилось.

Убедившись, что я способен отвечать на вопросы, он снова ткнул мне в лицо каким-то мусором.

- Откуда у тебя это, падаль? – спросил он на общем.

Я скосил глаза – болотный талисман, так славно выручавший меня в Гиблых Топях.

- Нашел в болотах – прохрипел ему в ответ.

Ушастый приложил мне ко лбу теплую круглую бляшку амулета, перевел взгляд на нее, нахмурился.

- Не врешь. Где именно нашел?

- В болотах говорю…

От удара в живот перехватило дыхание.

- Где?

- С трупа снял, старого, давно лежит там, не помню пути в то место – едва восстановив дыхание, смог ему ответить.

Запираться нет смысла – все равно дознаются, железо в костре раскалив, да и безделушка, хоть и волшебная – это не стоянку хирда врагам выдавать, будучи пойманным в разведке.

- Не врешь – снова повторив манипуляции с бляшкой, проговорил эльф.

- Откуда это взял?! – ко мне подскочил давешний эльфенок, в кулаке сжимая мешочек. Он высыпал из него плашки с рунами на землю, и выудил семечко, которое мне вручил болотный Хранитель.

- Откуда, отвечай, шиираах!!!

- Нашел в болоте, дорогу показать не могу – а что я мог ему еще сказать?

Судя по кривым мордам напротив, амулет мои слова подтвердил.