Такой пленников будущих глушить сподручно весьма, Олаф мне такие показывал. И правда: посиди-ка на веслах, да не легких лодочных, а тяжелых, для драккара или шнеккера которые, и с секирой или с мечом поупражняйся вдоволь – рука будет куда как тяжелая. А если пленника надо поймать, броней не защищенного, или девку красивую? Они ж брыкаются, а железом их бить нельзя – попортить можно. И кулаком нельзя, девок особенно – кому потом корявую пристроишь? Вот и приноровились шить из кожи или толстого полотна чехол, набивать его песочком, да всяких нежных созданий им по головушке и потчевать. И все довольны!

Ну, почти все – пленников не считаем.

А выглядеть это будет, будто упились они браги, и Гуннар подтвердит, что пили, пока в сознании оба были.

Вот он отчий дом, затворив тихонько скрипнувшую дверь, Орм запалил несколько лучин.

- Ты, Сварти, как я понял – жениться на Турид не собираешься?

- Нет, конечно, братец, глупостей не спрашивай.

- Так вот, Сварти... такое дело... Уходить тебе надо. Из борга. Насовсем.

- Да понял уже, не дурак. Финн так просто не отступится, иначе авторитет потеряет в борге совсем.

- Не просто так уходить – он ведь хольд все-таки. Надо еще так сделать, чтобы он к семье нашей придраться не смог. Батя-то в походе, он бы еще смог с Финном поспорить и с Торстейном тоже, но вот нет его, а мое слово против ихнего... Сам понимаешь.

- Да что уж тут непонятного – я тяжело вздохнул, но что тут вздыхать: уж если сел на рум драккара – пищи, но греби – Ты придумал что-то, братец? Так говори, не тяни кота за яйца.

- Чтобы Финн нашу семью обвинить не смог, если уж тебя упустил – надо тебя изгнать – Орм отвел глаза в сторону – Из рода нашего. Я, как глава временный, право на то имею. Матери потом все объясню, и отцу. А то Финн на тинге нас обвинит в помощи насильнику, и, ладно бы виру спросит, за Турид, а за твой побег, может и на перекресток позвать, чтобы на секирах судиться. Ладно бы, меня вызовет, а если Кетиля? Этот козий выпердыш хоть и не молод, но хирдман один из сильнейших, батя с ним справится, Хегни тоже, я – уже вряд ли, а Кетиля он нашинкует, как ветчину на празднике равноденствия! – Орм поежился – А так – права не будет у него, за изгнанника спрашивать с нас. А батя как вернется – так и решит, что делать дальше.

Тоскливо. Стать изгнанником, от которого отречется семья – немногим лучше смерти. Но выхода другого, и вправду, не видно.

- Сделаем так - продолжал, меж тем, Орм – Ты из поруба сбежал, да домой прокрался. Дома будет один Кетиль, я тоже к Ауд ушел, выпил там браги, да и спать на дворе завалился. Ты же, Кетиля избив, чтобы он тебе грабить не мешал, взял снаряжение – одежду да еще кой-чего, и на пристань пошел. Там ты возьмешь лодку, нашу, ту, которая поменьше – в ней припасы и бочонок с водой уже сложены, и парус есть, чтоб одному управляться можно было – и отплывай. На восход, в Трэллеборг, плыть не советую, глушь там, все на виду, плыви в Хагаль, город большой, но долго там не задерживайся – наймись на корабль к купцам, хоть в рать судовую, хоть гребцом, хоть кем – и уходи оттуда. Финн тебя искать будет, а в Хагале Ярл – и Скряга его о помощи попросит, и будет услышан.

- Я понял тебя, брат. Ты действительно все продумал.

- Надеюсь – покачал Орм головой – Завтра, как Кетиля побитого найду, так и соберу соседей, и отрекусь, при свидетелях. И богами поклянемся мы все Торстейну, что не видели, как ты убежал из борга – лодку то ты сам украдешь.

- Умный ты слишком – пробурчал Кетиль – Все продумал если, так и подставлял бы свою рожу сам тогда!

- Мне, рыжий, завтра со Скрягой предстоит лаяться, нельзя мне по роже получать – хмыкнул Орм – А ты что стоишь? – это он уже мне - Время уходит! Вещи мы тебе собрали, так что – побей Кетиля немного – и уходи. Скоро рассвет – могут хватиться.

- Порази меня Отец Богов, если мое сердце не болит от того, что я сейчас делаю – я повернулся к Кетилю – Прости, братец...

- Давай, бей уже, хватит болтать - -рыжий тоже смирился с неизбежным.

БУЦ!!!

Сбоку стоявший Орм сдавленно хрюкнул.

- Дурень... Не так... Зачем в брюхо – просипел Кетиль, как только смог разогнуться – Надо чтобы пошла кро...

ХРЯСЬ!!!

Братец как стоял – так и лег.

- Шваааартииии... Шкотина ты бежможглая... Не в жубы!!! Што ты жа бештолошь...

Сбоку послышались всхлипы - Орм в углу жевал рукав, чтобы не заржать в голос.

- Э... Братец, не серчай... Не со зла ведь я. Ты к Хильде обратись – она тебе забор поправит, как новый будет.

- Щас тебе поправлю – прошипел Кетиль, злобно зыркнув на Орма глазами – По носу бей.

Добраться до пристани много времени не заняло, и вот я уже выхожу в море небольшой лодке, ярда четыре в длину. У нее есть мачта с парусом, а море спокойно, и до Хагаля я доберусь дней за семь-десять – если держаться рядом с берегом и останавливаться, чтобы набрать воды, если понадобится. Ночевать-то можно и в лодке, заякорившись в какой-нибудь из маленьких бухт, которыми изобиловал берег моей Родины. Мне что-то кричали с берега – но утренний ветерок сносил слова в сторону, и я, помахав на прощание боргу ладошкой, отправился в новую жизнь.

Глава 4.

Если честно, одному мне так далеко за пределы борга как-то не приходилось выбираться, все больше с ватагой. Два раза отец брал меня на осеннюю ярмарку в Хагаль, разок был в Трэллеборге – тоже поселок, примерно как наш по размерам, примерно седмицу на восход расположен. А Хагаль – это уже город, большой весьма, батя рассказывал – несколько тысяч в нем самом только живет, да сколько еще вокруг – там несколько деревушек есть, да хуторов немало. Самое крупное поселение в нашем фюльке, столица к тому же. Правит там честно и справедливо (хотелось бы верить, впрочем, если у него в наместниках такой козел как Финн, то в этом стоит усомниться) Ярл Асмунд Одноглазый, владетель всего нашего фюлька. Фюльк – это ярлово владение, на них разбита вся земля наша. Ну, почти вся – все крупные поселения по берегам моря расположены, или по берегам рек, тех, что покрупнее. А вглубь страны если поглядеть – так там вроде и ничья земля получается, ярлам она, похоже, и ни к чему, живет если там кто-то – то и пес с ним, проблем не доставляют. Это если люди. Но мы в леса излишне далеко от поселений стараемся не забираться – от нашего борга примерно на полторы сотни миль землю знаем, а что там дальше - такие же леса да болота. Нечего морскому народу там делать, а дичи и поближе хватает. Только возле борга разную дрянь вроде тех же троллей, выворотней, лесовиков и тому подобных, повывели, дальше же в лес – им раздолье, так что, если собираются охотники зимой за лосями там, кабанами далеко от деревни или борга – то ватагу стараются большую собирать. И поэтому же поселения стенами огораживаются, чем выше и прочнее – тем лучше, а хутора – частоколами: не только медведь любопытный или кабан может на огонек заглянуть, отнюдь не только. Поэтому и спал я первую ночь в лодке, на якоре, в небольшой бухте – безопасности для.

Я не трусливый, кстати, я – осторожный.

Кстати, про семь-десять дней до Хагаля – это я погорячился. Столько плыть на кнорре или шнеккере, под большим парусом и с крепкими карлами на веслах, а на своей лодке я как бы не в два раза дольше добираться буду, и то, если погода позволит: лодка у меня не для моря все-таки, борт низкий, чуть волна повыше – и отведать мне водицы соленой.

А красива наша земля все-таки, нет прекраснее края на свете (я, правда, других краев не видел, но все равно, знаю точно). Полоска берега с янтарным песком, а далее – стеной стоит лес. Вековые сосны, десятки ярдов высотой, могучие дубы, разлапистые ели. Реки полны рыбой, но мы берем лишь лосося, когда он осенью идет на нерест, а рыбачим больше в море, в лесу же полно дичи. Дед Торвальд, правда, ворчал, что скудная наша земля, нищая – повидал он, дескать, и земли за морем, и от нас далеко на западе – вот там, дескать, изобилие, но по мне так – лучше чем у нас нигде и нет. Ворчать то дед ворчал, но вспоминал рассказы деда уже своего, при жизни которого наш народ в эти края явился, там, откуда мы пришли, вроде как, еще и похуже было.