Мистер Шелдон не обиделся.

  - Нет, он, судя по всему, разделял ваши, но был, как я полагаю, лишен вашей мудрой осторожности, дорогой Джулиан.

  Неожиданно оба обернулись, заслышав шуршание шелков. Мисс Гилмор, о которой все забыли, точнее, которую просто не заметили, ибо она сидела в вишневом платье на фоне бордовой портьеры, бледная как мел, встала, шатаясь, ухватилась, чтобы не упасть, за спинку стула. Мужчины кинулись к ней, но она, отстранив их, вышла из комнаты. Мистер Монтэгю и мистер Шелдон переглянулись.

  - Бедняжка...Что с ней?

  Монтэгю пожал плечами. Раймонд понял лишь, что мисс Гилмор весьма несчастна, и это как-то связно с мистером Тэлботом, но этикет и слишком поверхностное знакомство не давали возможности расспросить её. Не влюблена ли несчастная в Вивьена?

  Тут Шелдон вдруг вздрогнул. Мисс Летиция Хилдербрандт и леди Фанни Холдейн смотрели на них из затемнённого угла гостиной так спокойно, словно происшедшее было не менее заурядно, чем их вечернее чаепитие. Мистер Монтэгю на цыпочках вышел, кусая губы и ругая себя последними словами, виконт Шелдон же, приблизившись к дамам, выразил радость по поводу того, что погода стоит на удивление приятная. С ним охотно согласились.

  Погода действительно радовала.

  ... Хотя сцена с Вивьеном посмешила его, Шелдон находил, что во всём прочем он имеет весьма незначительный повод для веселья. Радоваться было нечему. Отец был сломлен и болен, Раймонд не однажды слышал в спальне по ночам его сдавленные рыдания. Однажды вечером он робко постучал в дверь отцовской спальни и, получив разрешение войти, почувствовал, как болезненно сжалось сердце: отец сгорбился в кресле у камина, увидя его, с трудом поднялся ему навстречу и обнял его. 'Мальчик мой, единственное моё дитя...' Чувствуя, как трепещущие пальцы отца застыли на его плечах, Шелдон тоже замер: стеснилось дыхание, защемило в груди. Отец снова сел и, не вытирая слёз, склонился над Писанием.

  - Вы помните, Раймонд? 'Кто любит своего сына, тот пусть чаще наказывает его, чтобы впоследствии утешаться им. Кто наставляет своего сына, тот будет иметь помощь от него и среди знакомых будет хвалиться им. Поблажающий сыну будет перевязывать раны его, и при всяком крике его будет тревожиться сердце его. Лелей дитя, и оно устрашит тебя; играй с ним, и оно опечалит тебя. Не смейся с ним, чтобы не горевать с ним и после не скрежетать зубами своими. Не давай ему воли в юности и не потворствуй неразумию его. Нагибай выю его в юности и сокрушай ребра его, доколе оно молодо, дабы, сделавшись упорным, оно не вышло из повиновения тебе...' Разве я не следовал мудрости? Разве я потворствовал вам? Одни учителя учили вас и моя рука опускала одни и те же розги на ваши спины... Почему получилось так, что я потерял сына, ставшего безумным в дерзости своей? Что я сделал не так, Раймонд? - Слёзы душили его, милорд уже не мог говорить.

  Сын искренне хотел бы и успокоить, и умирить душу отца, но не знал, что сказать. Насколько Раймонд помнил Родерика, - в те минуты, когда ничто не стесняло его личных побуждений и Родди проявлял себя в своей сущности, он всегда делал или говорил нечто, коробящее Раймонда. Раймонд не считал нужным доносить об этом отцу, полагая, что от таких жалоб окончательно потеряет доверие брата, да и отец едва ли поверит ему: при нём Родерик всегда играл роль кроткого сына, был тих и послушен. Шелдон замечал лицемерие и нравственное ничтожество брата, но не знал, что могло бы вразумить его.

  - Отец, вы не должны винить себя. Молитесь. Вспомните, 'взгляните на древние роды и посмотрите: кто верил Господу - и был постыжен? Кто пребывал в страхе Его - и был оставлен? Кто взывал к Нему - и Он презрел его? Ибо Господь сострадателен и милостив и прощает грехи, и спасает во время скорби...'

  - 'Вино и женщины развратят разумных, а связывающийся с блудницами сделается еще наглее; гниль и черви наследуют его, и дерзкая душа истребится...' - не слушая утешений сына, продолжал бормотать в скорби лорд Брайан.

  Решимость Раймонда уговорить отца разрешить ему женитьбу ослабела, наносить ему новый удар было немыслимо.

  Шелдон проводил пустые бессмысленные дни, вечерами, перед сном, истово молился, прося Всевышнего соединить их с Патрицией. Просил и душевного мира отцу. Единственной его радостью были короткие встречи с Пэт. Шелдон рассказал ей правду о брате, решив, что это лучше, нежели Патриция услышала бы её от людей, подобных Вивьену Тэлботу. Она ужаснулась, но жалея его, не показала этого. За те дни, что их отделял друг от друга траур, Пэт поняла, что полюбила его.

   И этого тоже не показала.

   Но Шелдон, видя её глаза, устремлённые на него, слушая обращённые к нему слова, ловя её еле заметные вздохи, возликовал, поняв, что его не отвергают. Но минутное ликование тут же сменилось гнетущей тоской.

   Что делать, Боже мой, что же делать?

  Глава 19, в которой мистер Монтэгю вынужден расплачиваться за свои старые глупости,

   а мистер Тэлбот делает новые. При этом на былых промахах мистера Монтэгю

   выигрывает мистер Кемптон, а глупости мистера Тэлбота неожиданно

   делают счастливым виконта Шелдона.

  В тот же вечер, когда мистер Шелдон имел повод для столь неожиданного веселья, в доме мистера Арчибальда Кемптона у последнего состоялся весьма любопытный разговор с его тёщей, которая словно продолжила их прошлую беседу, начав с того самого слова, на котором тогда замолчала.

  - Мне кажется, искать надо в Рединге, в притоне Торнби, Арчибальд. Где это - осведомитесь по-дружески у мистера Монтэгю. Скажите, что милорд Брайан Шелдон просил вас расследовать обстоятельства смерти его младшего сына. Едва ли мистер Монтэгю будет проверять ваши слова. И, Бога ради, поторопитесь. Где появляется молодой Тэлбот - там и мерзость. Этот человек начинает пугать меня. Я теперь жалею, что не расспросила Софи Радстон. Поторопитесь.

  Мистер Джулиан Монтэгю, услышав от мистера Кемптона вопрос о том, где в Рединге можно хорошо провести время, насторожился. С него хватит. Он и так уже наболтал лишнего в присутствии пожилых дам! Джулиан пустился было в пространный рассказ о достопримечательностях города, порекомендовав в первую очередь осмотреть старинную церковь Святой Марии XVI века на Кэстл-стрит и церковь святого Лаврентия. Изумительные сооружения. Просто дышат стариной! Особо он советовал бы мистеру Кемптону посетить старинное бенедиктинское аббатство, основанное Генрихом I в 1121 году, и замечательный местный музей в ...

  ... Но тут мистер Монтэгю был остановлен и прямо спрошен, где находится заведение мистера Торнби?

  Мистер Монтэгю знал, с кем говорит. Арчибальд Кемптон возглавлял полицию в Уинчестере. Поняв, что ему не задали бы этого вопроса без весомых на то оснований, Джулиан вздохнул. Монтэгю не знал, миссис ли Холдейн или мисс Хилдербрандт поделились с ним своими соображениями на этот счёт, но то, что начальник полиции был осведомлён о том, что имело место в доме его матери, было очевидным. Они стояли друг напротив друга, и смотрели в глаза друг другу, и под взглядом мистера Кемптона Джулиан в конце концов опустил голову. Уставившись в пол, на котором не было решительно ничего интересного, Джулиан продолжал разговор. В упомянутом заведении далеко не всё благополучно, попытался вразумить он мистера Кемптона. Порядочному человеку лучше подобные места не посещать. Там легко утратить здоровье и доброе имя.

  Мистер Арчибальд Кемптон полностью разделял мнение собеседника, и всё же упорно настаивал на своём желании узнать, где оно находится. Мистер Монтэгю, понимая, что мистер Кемптон считает его прекрасно осведомленным о местонахождении оного злачного места, счёл нужным ещё раз предостеречь мистера Кемптона. 'Это просто неразумно, мистер Кемптон. Семейному человеку? Другое дело мы, бедные студенты, младшие сыновья, которым о женитьбе раньше тридцати и думать нечего... Плоть слаба. Того и гляди, угодишь в лапы порока, но имея семью? Как можно? Вспомните несчастного Родерика Шелдона...' Мистер Арчибальд, однако, заверил его, что направляется в Рединг как раз по поручению милорда Шелдона. Тот хотел бы узнать больше об обстоятельствах гибели Родерика. Как он понял, это нелегальный блудный дом?