Его чёрные глаза в тонированной машине казались настолько пугающими, будто в них находилось изначальное зло, а взгляд очень внимательно смотрел на мои губы. Снова лукавая ухмылка отразилась на его лице, а его рука потянулась ко мне и открыла ворот мужского пальто, которое находилось на мне. Раздался мой тяжёлый выдох — кажется, меня опять не услышали. Теперь его глаза оценивали белую футболку с вышитым изображением лотоса, которая облегала тело. Стало не по себе, и я закрыла широкий ворот, ещё пуговицы на нём застегнула, на всякий случай.

Все произошло настолько быстро, что даже не поняла, как его губы уже целовали мои. Жадно и настойчиво, что даже не успевала воздух заглотить, чтобы отвечать также. Заар прижал меня к себе так сильно, что стала задыхаться, то ли от счастья, то ли от нехватки кислорода. Не знаю, как он так делает, но, кажется, я влюбилась в него окончательно. И простила уже за похищение, и даже подумаю, прощать ли за то, что отказывается слушать, лишь бы никогда не прекращал вот так целовать меня и сжимать в своих крепких объятиях, от которых становилось больно в груди. Его сила и настойчивость сводили с ума. Единственного не понимала, когда он всегда целовал, касался тела или просто крепко обнимал, почему мне хотелось оставаться с ним рядом и одновременно бежать от такого человека далеко-далеко, чтобы больше никогда не нашёл.

Маг отпустил меня, а я продолжала держаться за его серебреный классический жилет, одетый поверх белой рубашки. На одно мгновение его мимика лица стала такой доброй, а взгляд сожалеющим, что захотелось прижать Заара к себе и пожалеть. Так я и сделала. Быстро обхватив мужскую голову, стала гладить по чёрным длинным волосам.

— Может, есть другой путь? — осторожно спрашиваю, чтобы не испортить момент нежности.

— Нет, Ариадна, прости, — едва слышно произнёс он, уткнувшись носом в мою шею. — Слишком поздно.

— Алина, — прорычала и резко оттолкнула его от себя.

Нечего меня называть другим женским именем. К слову сказать, я жуткая собственница. Если ещё сердце не остыло от прошлой любви, то со мной тогда и вовсе нечего начинать какие бы то ни было отношения.

Маг ничего не ответил, лишь посмотрел на меня своими хитрыми и лукавыми глазами, и, вернувшись на своё место, стал набирать на телефоне чей-то номер. А мне очень обидно стало, что он даже не попытался объясниться или извиниться. Не буду помогать. Из вредности не буду.

— Мы скоро будем, так что подготовь всё для нашего приезда, — тон голоса был очень холоден с абонентом. — Спрашивай. Я не обязан перед тобой отчитываться, — на лице читалось раздражение. — Нет, ещё рано.

За окном мелькали частные красивые дома, явно принадлежавшие богачам нашей области. С грустью понимаю, что меня вывезли за город. Сколько же по времени мы провели в таком романтическом состоянии, что успели выехать в область!? Очень жаль, ведь сбежать будет не так просто, особенно, когда не знаешь, в какую сторону возвращаться обратно. А этот Заардан хорош — таким способом отвлечь моё внимание. Чем больше думаю о его недостатках, тем больше моя влюбленность растворяется также быстро, как и появилась.

— Я поцеловал тебя, потому что захотел это сделать. Никакого другого подтекста мой поступок не несёт, — спокойно ответил он на мои мысли. — Перестань уже делать неверные выводы. Раздражает, если честно, твоя недальновидность.

— А ты перестань читать мои мысли! — говорю сквозь зубы, поскольку вот сейчас уже этот маг-злыдень начинает бесить. — Раздражает… — и на ум ничего умного, как назло, не приходит. А ладно, отделаемся первым попавшимся: — раздражает твой мегамозг.

— Я не умею читать мысли, достаточно всего лишь уметь читать жесты человеческого тела.

Вот это поворот! В прямом смысле слова. Гелендваген слишком круто повернул, и грунтовая дорога повела вниз, где уже не было ни богатых домов, ни обычных, даже сарайчиков не стало. Тут уже действительно напряглась. Надеюсь, я осталось жива. Боги всех миров, прошу вас о милосердии — защитите меня и сохраните жизнь. Взамен обещаю быть умной и хитрой.

— Жрица! — раздраженно воскликнул маг.

Тут уже внимательно смотрела в окно, запоминая каждое деревце, каждый кустик, чтобы потом можно было на них ориентироваться. Ехали мы ещё около пятнадцати минут, после чего машина стала притормаживать. Впереди показались железные сплошные открывающиеся ворота. Въезжая на территорию большого имения, меня стала охватывать лёгкая дрожь. На самом деле это страшно — оказаться полураздетой в глухой местности со странным парнем не из нашего мира, который плюёт на наши законы, и вдобавок является всепланетным преступником. Кажется, я влипла. И мне бы по-хорошему позвонить в полицию, но вот мои вещи где-то гуляют вдали от меня.

Машина остановилась возле входа в большой трёхэтажный дом, и первым вышел Залазарь, а я же держала за ручку дверцы, чтобы он не смог открыть, ведь вижу, что обходит гелендваген, чтобы по-джентльменски выпустить меня. Остановился и внимательно посмотрел в мои перепуганные глаза. Затем снова стал возвращаться к своей двери, но, быстро перебравшись, ухватилась за другую ручку. Увидела тяжёлый выдох. Мы, земляне, просто так не сдаёмся! И только сейчас поняла, что здесь, оказывается, ещё присутствует водитель, которого до этого я считала немым, глухим, и вообще приведением. Ну а что!? Он же вёл себя, будто здесь не присутствовал.

— Девушка, если Вы сейчас не прекратите эти глупые игры, то пострадает моя машина. Мне так-то всё равно, если весь ущерб возьмёте на себя, но если нет, то, будьте любезны, не злить мастера Аасэна.

Вот что значит воспитание и вежливость. Не хочу знать, на что способен этот маг-неадекват, но машину тоже стало жалко. Водитель прав — не сама выйду, так вытащат. Эх, пришлось сдаться без боя. С диким нежеланием выходить из автомобиля, с печальным и жалостливым взглядом медленно выползаю на холодную ветреную улицу, где ожидал маг. Мороз окутал мои голые ноги, от чего покрылась вся мурашками, и зубы стали чуть постукивать, но это уже, скорей всего от страха.

— Не убивай меня, Заар, пожалуйста, — взмолилась, хотя предполагаю, что именно этого делать жертвам нельзя.

Он взял меня за руку и потащил за собой по ступеням вверх к большим массивным дверям. А я пыталась освободиться от его болезненного сжатия и продолжила выпрашивать свободу, даже толком не оглядела пути отступления:

— Миленький, хорошенький, волшебник, буду послушной девочкой, только отпусти меня домой, — зло смотрю в спину. Реакции нет. — Я же ещё молодая, и мне столько нужно сделать. Например, мир повидать, стать достойным человеком, — пока смотрела на него, не заметила, как оказались в тёплом доме. — С родителями хоть дай попрощаться, злыдень! — прокричала последнюю фразу. — Не хочу умереть вот так.

Большую прихожую огласил его смех, и он уже отпустил моё запястье, где остались красные следы от чрезмерно сильного сжатия. Вот сейчас действительно обидно стало, до слёз. Почему со мной обращаются, как с игрушкой: захотел — поцеловал, захотел — отбросил в сторону, а захотел — вообще запугал. И ведь, наверняка знает, что я чувствую, и продолжает издеваться. Что это за такая методика покорение женских сердец?!

— Скотина ты, причём редкостная, — чуть слышно произнесла, стараясь закрыть рот рукой, чтобы он не услышал моего всхлипа.

Заар повернулся ко мне, и не было уже ни издевательской ухмылки, ни лукавых глаз, только серьёзный взгляд изучал мои эмоции. А затем он обнял меня и, гладя по моим волосам, спокойным тоном произнёс:

— Больше всего ненавижу глупых плаксивых девушек.

— Если ненавидишь, тогда зачем обнимаешь? — подняла голову.

— Не перебивай старших, — большим пальцем своей ладони вытер мои слёзы. — Успокаивайся. Для открытия портала требуется спокойствие.

Вот почти поверила, что я ему неравнодушна, нет, надо было испортить всё этой одной последней фразой.

— Почему ты плачешь? — с нотками раздражения спросил маг, и ещё смотрит так внимательно.

Что ты хочешь увидеть? Настоящие слёзы или умерла во мне великая актриса? В отличие от некоторых, мои чувства настоящие.