— Какого дьявола вы сюда явились?! — выругался Вальгард.

Рунгарн не став ничего отвечать, лишь с отвращением посмотрел на него, в то время как Ульв складывал ему в руки две больших и тяжёлых корзины.

— Поздравляю тебя, Анна. Уверен, что ты станешь достойной матерью, — Ульв говорил с добродушный улыбкой, от которой девушке становилось очень приятно, и она, буквально на мгновение, сама начала верить в свою беременность.

— Поздравляю, моя любимая ученица, превосходная жрица, самая красивая женщина, а сейчас ещё и самая счастливая, — Рунгарн улыбался ей, но взгляд выражал боль.

Смотря в его необычайные синевато-чёрные глаза, всегда горящие желанием покорить её, источающие влюблённость по отношению к ней, поняла всю абсурдность и масштабность ситуации. Уму непостижимо, как быстро распространяются слухи из мужских уст. Конечно, в действительности всё это начала именно она, но лишь на один вечер, или даже два (но если по-честному, то только на неделю, ровно до того самого доказывающего факта отсутствия беременности), чтобы прекратить череду глупых скандалов, возникающих на почве чрезмерно неоправданной ревности.

Анна вглядывалась в глаза Руслана, что по-прежнему смотрели на неё с нежностью, которой никогда не было у Влада, по крайней мере, лично не замечала этого. И на миг задумалась: а стоит ли вообще продолжать эти отношения? Влад уже сейчас пытается закрыть её в клетке с ложной беременностью, а что произойдёт, когда она на самом деле будет ждать от него ребёнка!? Страшно подумать в какие условия этот мужчина её поставит.

— Хватит в гляделки играть, — тихо прорычал хранитель. — Рунгарн, смирись, но она моя женщина, целиком и полностью. Тебе никогда не завладеть ею.

— Ребят, я не бе…

— Надеюсь, Анна, ты действительно будешь счастлива носить у себя под сердцем маленькое создание, что сотворил твой личный хранитель, — обращался он к девушке, но уже внимательным взглядом изучал деспота Грациан эн Грига. — На время наши тренировки приостановлены. Пока, Анна.

— Да что же это такое! — возмущение переполняло её с ног до головы.

Парни также быстро исчезли из их двухэтажной квартиры, как и появились. Вальгард взирал на жрицу глазами, в которых бушевала ярость, но теперь любое волнение со стороны его женщины могло привести к плачевному результату. Ему всего лишь оставалось все негативные эмоции молча пропустить через себя, без выяснений причин её поведения и уроков воспитания. Девушка также не сдавалась и в ответ смотрела на него с не менее гневным взглядом, бросая тем самым ему вызов.

— Я забочусь о тебе, — поставив тяжёлые корзины на пол, произнёс Влад.

— Не беременна я! — очень быстро прокричала жрица, в надежде, что сейчас должны, наконец, её услышать.

В гостиной стало настолько тихо, что были слышны звуки, исходившие с оживленной улицы, а приглушённое тиканье настенных больших часов будто молотом отдавалось в их ушах.

— Ты уверена? — прохрипел Вальгард, ошарашенный противоположной новостью.

— Конечно, — усмехнулась в ответ.

— Доказательства?

Анна обречённо и тяжело выдохнула, отчаянно застонав. Подошла к мужчине и приложила тёплую ладонь к его лбу. Затем наклонила его голову к себе, приподнялась на носочки и прислонила свои губы к тому же месту.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросил он.

— Проверяю, нет ли у тебя температуры. А то у меня есть подозрения, что кое-кто не здоров. Хочу выяснить, с чем это связано. Сначала ты требуешь доказательств в наличие моей беременности, а по истечении нескольких часов тебе уже нужны доказательства в обратном. Влад, даже суток не прошло. Понимаешь, о чём я?

Возможно, девушка и вовсе не издевалась над ним, но наследник замка Туманных Гор воспринял её поведение совершенно по-другому. Её уставшие голубые глаза казались ему насмешливыми. И сейчас в его памяти вспыли все события, которые он ей прощал без наказания.

— Значит так, — мужской взгляд стал суровым, — представляешь мне доказательства либо в наличии, либо в отсутствии твоей беременности. Но учти, Ан-на, — голос был ледяным и угрожающим, и оттого говорил медленно, выделяя каждое слово, — за ложь тебя ждёт суровое наказание, — наклонился к её уху. — Я многое могу тебе простить, но не обман.

— Какой обман? — теперь злость охватывала девушку. — Я ответила тебе, что не знаю этого. Не ты ли начал распространять слухи!?

— Вчера вечером дала мне неопределённый ответ, зато сегодня он уже отрицательный, — мужская ладонь грубо обхватила часть шеи и левую сторону щеки девушки. — Ни это ли обман, моя жрица!?

— Я не лгала тебе! — зло и тихо ответила ему.

— Не переношу три вещи в этой жизни: ложь, предательство, и когда из меня пытаются сделать шута, — зрачки его зелёных глаз сузились, отчего девушке стало очень больно, что её даже не пытаются услышать. — Что за взгляд, Анна? Тебе нечего опасаться, если правда на твоей стороне, — тон уже был издевательским.

Глядя на его жестокое выражение лица, источающее сейчас по отношению к ней злость, недовольство, разочарование, изучая его убийственно холодные глаза, смотрящие на свою женщину, перед её взором словно встал образ Рунгарна. Человека, который, не заходя за запретную черту, дарил ей тепло и нежность, что так сильно в последние полгода не хватало в её собственном мужчине. Боль и обида поглощали не только разум, но и закрались в само сердце.

Каждый раз, когда он вот так смотрел на неё, происходило необратимое. Она уже знала, что сегодня ночью, а может быть и сейчас, примется вновь извращаться с наказанием. Поначалу было очень забавно, и даже будоражило кровь, но не сейчас, когда за каждое не правильно сказанное слово, неверное движение, Вальгард показывал свою тёмную сторону, таща в постель, где причинял боль. Надоело.

— Я ухожу, Вальгард, — тихо ответила она, держа перед ним лицо, чтобы унизительно не расплакаться.

Как только закрыла дверь в спальную комнату, слёзы градом покатились по бледным щекам. Больше она не намерена терпеть его выходки. Хватит с неё его постоянной ревности, злости без причины, жестокости, выяснения отношений, кто прав, кто виноват, вечного контроля, не дававшего полной грудью вдохнуть воздуха, эгоизма и самодовольства. Устала от всей этой тяжести во взаимоотношениях межу ними. Это надо быть настоящей мазохисткой, чтобы продолжать терпеть подобное поведение. Чем дальше, тем хуже. Пусть сердце разрывается на части от такой мучительной боли. Время его вылечит. Зато она не будет жить в вечном переживании — за что он так всегда с ней поступает, любит ли её на самом деле, или же всё-таки намеренно запутал мозги, чтобы у неё не было выбора в своём решении оставаться на своей планете или уйти в чужой, неизвестный мир.

Выйдя из комнаты с двумя чемоданами на колесиках, обнаружила, что в квартире никого уже не было. Но так даже и лучше, потому что сейчас одно его ласковое слово смогло бы остановить её. Его нет — значит так должно случиться.

— Нет, Лузг, — выходя с чемоданами из квартиры, приказала жрица своему полубожеству-хранителю, который в образе золотистого кота следом шёл за ней. — Ты остаёшься здесь. Прошу тебя, оберегай его, как самое дорогое в твоей божественной жизни.

Девушка захлопнула дверь, даже не повернувшись, потому что не хотела видеть этих милых просящих пойти с ней кошачьих глаз. Это её мир, и она знает, как в нём выживать, в отличие от инопланетных гостей, привыкших решать проблемы другими способами. Здесь ей ничто не угрожает, в отличие от параллельной планеты, которую вскоре ждут большие перемены.

На улице уже ждало такси. Не хотелось ей, чтобы кто-то из посторонних видел её разбитое состояние, поэтому старательно изменив печаль на улыбку, села в автомобиль и звонким голосом проговорила адрес.

В это воскресенье в северной столице её родины было мало машин, поэтому до места назначения доехала довольно быстро. Набрав номер квартиры на домофоне, заиграла музыка. Через две минуты высветившиеся цифры сбросились, не дождавшись ответа. Девушка повторила действия.

«Кто? — удивлённо поинтересовался Кирилл, не ожидающий гостей».

«Я — еле сдерживаясь от слёз, очень тихо ответила Анна, и в ту же секунду послышался щелчок открывающейся кодовой двери».