Прибыв на место, их отряд сразу взялся за работу, умело и аккуратно внушив местным правоохранительным органам о передачи дела. Невооружённым глазом можно было увидеть следы огненной жрицы. Информация сразу же передалась Правителю Эртха, после чего он предоставил план дальнейших действий.

Всё было решено, и оставались формальности, пока не столкнулся со жрицей Воздуха, которая скрывала правду.

Столкнувшись с ней в первый раз, Кристер долго не мог забыть реакцию этой девчонки. Агент Орвэль привык к женскому вниманию и заигрываниям, что для него это стало слишком обыденным, и он уже не придавал этому значения. А тут сначала сильное удивление, сменившееся восторгом, и закончившееся брезгливостью. Уже тогда, когда директор данное учебного заведения назвала её фамилию, предположил, что она может приходиться сестрой Анны, следовательно, эта девчонка жрица Воздуха.

Маги сразу определили ловушку, спрятанную жрицей Огня, только никто и предположить не мог, для кого та была предназначена. Пришлось остаться и проследить за действиями Алины. Все его подозрения подтвердились. Кристер испытал некое разочарование, предположив, что девочка могла поспособствовать столь зверскому убийству. Несмотря на то, что ему самому пришлось в своём юношестве стать наёмником, не хотел верить в наихудший вариант. Ведь между ними существенная разница в причинах.

Пришлось изрядно повозиться магам, чтобы выяснить истинную причину сжигания тел. Ульв усердно старался доказать непричастность Алины к этому, и где-то в глубине души самого Кристера такое поведение Аасэна младшего раздражало.

Они вышли на некую Дурнову Татьяну, которая под действием магии и рассказала всё: про своё превосходство, про неоднократные конфликты и издевательства над другими в школе, про Алину, из-за которой её посадили на «сухой паёк», про местную подростковую банду, которая за плату согласна была пойти даже на тяжкие преступления.

Алина Орлова заинтересовала его, как тёмная лошадка. Все педагоги, и даже сам директор охарактеризовали её с хорошей стороны, спокойной, неконфликтной, трудолюбивой ученицей с хорошими отметками, с одним маленьким но, которое выражалось в изменении характера в худшую сторону после девятого класса.

Кристеру удалось раскопать прошлое этой девочки. Узнав правду, захотелось самому защитить её от внешнего мира. На Эртхе за любую попытку издевательств над одноклассниками сразу же строго наказывали целую семью. На Земле же очень много подростков заканчивали жизнь самоубийством, не выдерживая натиска. Привыкший к совершенно другой жизни и имея другие жизненные принципы, ему было сложно понять землян.

Случайно встретив после школы Алину, захотел продолжить их общение и помочь ей, но она сразу же выгородила между ними стену опасливо следя за каждым его движением. Голова уже болела от этих мыслей — что за странное поведение, сначала радуется как ребёнок его телефонному номеру, а после бежит без оглядки.

Сейчас, спустя несколько часов после тех событий, из-за погружённости в воспоминания невидящим взглядом наблюдал, как два мага старательно копаются в мозгах землянки Дурновой Татьяны.

Такое громкое дело, уже освящённое в СМИ, нельзя было оставлять на самотёк. Поэтому и было принято решение повесить всё на школьницу, забрав её с собой. Правитель Эртх милостиво приказал промыть девчонке мозги и оставить в их мире, никогда не возвращая на Землю.

*

Мне снился странный сон. Вокруг одна темнота и тишина, где я ощущала себя свободно и легко, паря над этой безграничной пропастью, словно ветер. Никаких чувств, никаких эмоций, только безмятежность и спокойствие. Мне очень нравилось пребывать в таком состоянии. Не возникало и мысли о чём-то постороннем, даже не задавалась вопросом — кто я или что я. Честно говоря, не хотелось этого знать, было бы здорово остаться здесь навсегда.

Затем почувствовала лёгкую прохладу, и непонятные звуки, но меня это не интересовало, поэтому парящим облаком старалась улететь от того места. Но чем дальше летела, тем быстрее звуки и теперь уже пронизывающий холод настигали меня. Кто-то произносит чьё-то имя. Алина. Хотя откуда мне знать, что именно это слово означает, ведь я ничто. Холод сменился на тепло, приятное такое, от которого хотелось спать, и решила остановиться, погреться. Дальше непонятный жар и снова это — Алина.

Улетела. Не хочу связываться с этим. Вообще мне было очень хорошо, когда была тишина.

Хлопок, и тьма рассеялась, ослепляя меня ярким светом, после которого почувствовала тяжесть своего тела, о котором и не подозревала. Снова тепло, переходящее в жар, и я стала задыхаться, так как катастрофически не хватало кислорода в моих лёгких. Знакомый мужской голос произнёс моё имя, а затем услышала предложения, звучавшие явно на иностранном языке, но, кажется, такого странного произношения у нас, на Земле, вообще не существует.

И теперь окончательно вспомнив всё, я уже сама старалась выбраться из этого коматозного сна, ведь дышать по-прежнему не могла, а стук сердца становился медленным и приглушённым.

Наконец, лёгкие заработали. Я сразу же открываю глаза и вижу склонившегося надо мной Ульва. Быстро оглядываю окрестности. На улице темно, только свет фар освещал местность, вокруг пустошь, занесённая снегом. Тело начало трясти от ужасающего холода, проникшего до самых костей. И это вовсе не было сном.

— Наконец-то ты очнулась! — совсем недобро сказал он.

— Ш-ш-ш… д-д-д… з-з-з, — получилось не очень много слов и непонятно, потому что от дрожжи зуб на зуб не попадал.

Ульв, помог подняться и усадил на заднее сиденье, потянулся вперёд к панели приборов и нажав какую-то кнопку, от которой мотор загудел ещё сильней, принялся раздевать меня. Стала сопротивляться. Нашёл время приставать! Я даже ещё не согласилась стать его девушкой (ну, во второй раз в смысле). А он руки распускает!

— Прекрати сопротивляться! Тебе согреться нужно, — первый раз вижу его таким недовольным и попутно раздевающим самого себя.

Не спорю, нужно, но не таким же способом! Не только сопротивляюсь, но ещё и мешаю ему с его одеждой. В машине стало прилично жарко, да и вообще она бедненькая вся качалась, как лодка по волнам, от наших телодвижений.

— АЛИНА! — вдруг крикнул на меня. — Прекрати! — резко прекратила все действия. — Ты провела в снегу несколько часов, превращаясь сама в сугроб! Я еле нашёл тебя, — продолжал кричать, а я вся съёжилась от такого крика. — Ты солгала мне! Заардан убивал твоё сознание, превращая в свою марионетку! — снял-таки с меня пуховик. — А ты — дура! — разорвал на пиджаке и блузке пуговицы и также резко стащил их с меня. — Что вообще заставило тебя прийти к нему!? — крик переходил на возмущение, а мне так обидно стало вдруг за себя, ведь на меня даже родители не кричали. — Неужели настолько сильно его любишь, что готова исчезнуть навсегда?! — стянул с себя свитер и надел на закрывающую свои прелести руками меня.

И только сейчас он посмотрел на меня, раза три поменявшись в лице.

— П-прости, — уже совершенно спокойно сказал он, и принялся за юбку, продолжая виновато смотреть. — Алина, прости, я не хотел, — мои губы сами поползли вниз, а нижняя так вообще выпятилась, и подбородок задрожал. — Не надо, — осторожно произносит каждое слово. — Всё хорошо, — на моих глазах появились слёзы. — Алина, — очень спокойно и медленно проговаривал слова, — не плачь. Прости. Только не плачь.

И зря он это вообще сказал. Я заплакала. Горько так, в три ручья. Потому что не выношу, когда на меня кричат!

Он бросил попытки с юбкой и прижал к себе.

На самом деле плакала не только из-за криков. Вся обида, что не вышла ещё днём, когда я застала Заара с Миланой, вся горечь от понимания, что он не только изменил, но и хотел убить меня — всё это выходило через слёзы сейчас.

Я плакала и плакала. Хотела остановиться, но, видимо, долго сидели все эти маленькие обиды, разочарования, разбившиеся надежды и мечты во мне, ожидая своего часа для выхода. На тот момент мне казалось, что никогда не смогу простить Заардана, и проклинала себя, что из всех мужчин Вселенной влюбилась именно в него. Он не просто использовал меня, но ещё и испортил мой и без того не самый лучший характер. Однако жизненный опыт с тёмным магом показал мне, что нужно выбирать теперь добрых и порядочных парней, которые любили бы и не причиняли душевной боли.