— А, это топтун. У него на пятках костяные наросты образуются.

— БУМ!

— Ну, буду знать теперь. Я там, кстати, что-то огромное видел. Элитник, наверное.

Чьи-то когтистые пальцы вцепились в дверь и начали отгибать стальное полотно. На что Крестный незамедлительно отреагировал — выстрелил из дробовика. Картечины разнесли кости в клочья, и тварь скуля отпустила дверь. Крестный тут же дозарядил потраченный патрон.

— Ага, матерый, поиграться решил, свиту вперед пустил.

— Может попробовать сквозь стену на верхние этажи уйти?

— ДОНГ! — дверь уже была похожа на скомканный лист бумаги, который снова расправили.

— Неа, запас сил то у меня не вечный, я сегодня слишком часто даром пользовался, не восстановился еще. Если б просто через дверь, без проблем бы провернул, а так боюсь, застрянет кто-то из вас в бетонной плите. Был у меня негативный жизненный опыт, хорошего рейдера тогда лишился Улей, а я без правой руки остался.

— Как же ты без нее остался, если вот она, рукоять дробовика сжимает?

— БУМ!

— Ты недооцениваешь нашу регенерацию, она и не на такое способна.

— Может, все же попробуешь, это какой никакой, но шанс?

— БАМ!

— Не буду я так рисковать.

Снова чьи-то лапища схватили дверь и рванули с такой силой, что звенья цепи чуть разжались, еще немного, и они бы лопнули. Крестный вовремя успел дважды влепить картечью по обеим лапам твари.

— Хотя бы Нику возьми. Вдвоем у вас всяко шансов побольше, а я этих задержу.

Крестный тяжело вздохнул, прислушался к чему-то внутри себя и покачал головой.

— Не смогу. Стандартная толщина плиты 220 миллиметров, прибавь к этому толщину бетонной стяжки, от 30 до 50 миллиметров, плюс напольное покрытие, повезет, если из досок, а если сверху еще линолеум, а над ним еще ковер, к тому же еще сама конструкция потолка. Тут, как минимум, 300 миллиметров, а скорей всего больше. И все из разного материала, чем больше его плотность, тем сложнее сквозь него проходить. Например, через картонную коробку я выберусь и глазом не моргну. Если из деревянного гроба выбираться буду, уже чуть сложнее, ежели меня в цинковом повезут, то тут еще больше затрат сил. Если препятствие из одного вида материала, например, деревянная стена, то пройти гораздо проще, чем если на этой стене будет еще штукатурка, и даже просто обои могут стать той соломинкой, что сломает хребет быку. Смекаешь?

— Хреново.

И тут им стало совсем не до разговоров, события понеслись вскачь. Удерживающая дверь цепь лопнула, как и петли, и толпа зараженных кинулась на решетку. Седой с Крестным открыли огонь, попадая преимущественно в голову. Кроваво-костные ошметки разлетались во все стороны. Даже Ника не удержалась и расстреляла скудный боезапас «Пээма».

Решетка содрогнулась от натиска наваливающихся тел. Твари отпихивали мертвых товарищей и снова пытались прорваться внутрь, их ноги скользили на лужах крови и запутывались в потрохах, но они упорно лезли внутрь.

Седой отстрелял магазин и сунул его девушке. Ника, у которой от ужаса глаза лезли на лоб, схватила его и, судорожно роняя патроны на пол, принялась набивать. А Седой уже снова стрелял, гораздо медленнее, чем в прошлый раз, ведь он понимал, что его вторая половинка никак не успеет доснарядить магазин вовремя.

Наконец, к решетке подобрался матерый зараженный, наросты костяной брони плотно укрывали все уязвимые места. Такому ничего не стоит выворотить решетку, несмотря на все оборонительные ухищрения.

— Бойся! — заорал Крестный и метнул одну за другой две гранаты почти под ноги твари. Седой утянул Нику за прилавок и накрыл ее своим телом. Гулко охнуло, Седой услышал, как пара осколков залетела в магазин и ударилась в стену.

Когда он снова выглянул, то увидел, что устройства сработали как надо, топтун, уже переходящий в рубера, полз к решетке на передних лапах, а его внутренности тянулись за ним. Взрывом так же посекло и мертвые тела, разметав их останки, и других тварей. Многие из них корчились на асфальте или пытались подняться. Вся площадка перед входом была усыпана потрохами и залита кровью. Тела тварей и их потроха сплетались в причудливый узор.

Наконец виновнику торжества надоело ждать, и он решил показаться во всей красе. Огромный кабан с поразительно живыми для зараженного глазами подцепил вогнутую внутрь, держащуюся на последнем издыхании решетку бивнями и отшвырнул так, что она пролета несколько десятков метров и смяла крышу в одной из стоящих машин, отчего у той включилась сигнализация.

— Ну Кастет зараза, встечу на том свете, убью. Тихий кластер, говорил он, здесь всегда верняк. — сквозь зубы, почти прорычал Крестный.

— А как хорошо все начиналось. — обреченно выдавил из себя Седой. Ника же молча вцепилась ему в руку и смотрела на своего мужчину, вот сейчас он что-нибудь придумает, и они спасутся, вот сейчас что-то такое произойдет.

Монстр сделал пару шагов назад, словно для разбега, Ника вжалась в Седого, готовясь к неминуемой гибели. А Седой просто молился, чтоб тот самый дар, что проявляется у новичков в первую неделю, перенес их далеко-далеко отсюда. Или хотя бы одну Нику, чтоб она оказалась где-нибудь посреди стаба.

Крестный торопливо дозаряжал дробовик. Он готовился слить все силы в последней самоубийственной атаке. Да, сам он погибнет, но его новый крестник будет жить, одного сегодня он уже потерял, два будет слишком. Крестный представил, как впадает в состояние бесплотности, проходит сквозь толстый слой защиты твари, всаживает штык нож ей прямо в мозг и выходит в обычное состояние. Если силы останутся, он еще нажмет на курок, чтоб наверняка. Его ноги сами собой понесли тело в разгон навстречу несущемуся кабану.

Перед ним мелькнул чей-то силуэт, раздался глухой стук, словно кувалдой по дереву, и копытный бронепоезд сошел с рельс. Корпус твари резко дернуло влево, и она, пробив стену в нескольких шагах от входа, обрушила на себя гору кирпичей, при этом пол под ногами ощутимо качнуло.

— Твою та мать, сколько бы сала могло получиться! — сказал довольно осклабившийся Тафгай. Его правая рука была разбита, в левой он держал свою сикиру, на спине у него болтался рюкзак и трофейная винтовка. Он подошел к кабану и пару раз врезал ему секирой под колено задней ноги.

— Что залипли, быстро в машину! — скомандовал тут же сориентировавшийся Крестный. Седой, уже готовый к неминуемой гибели, встрепенулся и потащил ничего не соображающую от пережитого ужаса девушку в машину.

Трясущимися руками он с трудом завел автомобиль. Крестный сел рядом и стрелял из окна на стягивающихся со всех сторон зараженных. Тафгай разместился за водительским сиденьем, а рядом с ним села Ника. Седой, в нетерпении поигрывающий газом, наконец тронулся с места.

— На минуту вас оставить нельзя. Тут же вляпались. — улыбался во весь рот здоровяк. — Эй, ну чего такие кислые, как будто элитника увидели. — не унимался он.

Крестный одним махом осушил свою фляжку с живцом и облегченно откинулся на спинку. Оба крестника живы. На лице его было спокойствие, но в душе он ликовал. Улей в очередной раз показал свою милость.

Седой вцепился в руль и гнал как бешеный, не сбавлял скорость, даже когда объезжал зараженных и брошенные машины, его все еще потряхивало. Тафгай протянул ему фляжку со словами:

— Ты обороты то сбавь, вырвались уже. — Седой на собственном опыте убедившийся, что живчик лучшее средство от стресса и адреналинового отходняка, сделал пять больших глотков и только тогда сбавил ход. Ника, все это время безжизненно смотревшая в окно, тоже приложилась к живительному напитку. Затем посмотрела в зеркало заднего вида и встретилась там взглядом с Седым. Она кивнула головой, как бы говоря, что все в порядке, и уставилась в окно, где погибал завоеванный зараженными город. Говорить кроме Тафгая никому не хотелось, всем было достаточно того, что они просто живы.