После этих слов она тронулась с места и быстро зашагала прочь.

— Что? — взвизгнула Феодосия Ивановна ей вдогонку. — Ты в своём уме? Ему всего-то двадцать один год! — Он что, этого ребёнка в семнадцать лет сделал?

— Мама, не ругай Оксану, — прошептала над ухом матери сестра Ивана, — она говорит правду. Я тебе дома всё расскажу. Неудобно же. Наверняка люди из милиции тоже знают эту историю.

Мать, с ничего не видящими от горя глазами, поплелась, спотыкаясь, рядом с дочерью к выходу из кладбища.

Мазур догнал Оксану и взял её за локоть.

— Я отвезу тебя домой. Не переживай. Мать Ивана отойдёт от горя и перестанет думать о тебе плохо. Ты же слышала, сестра Ивана пообещала всё рассказать ей. Она ещё придёт к тебе мириться и просить прощения.

— Единственное, чего я хочу, — угасшим голосом произнесла она, — так это чтобы она никогда больше не попадалась мне на глаза.