– Сто-о-ой! Остановись, сволочь! Это же дети, невинные дети! Смилуйся! Мою жизнь забери – она ни черта не стоит!

Серафим повернулся ко мне. Во взгляде его читались тоска и безысходность.

– Я не могу, – тихо, но отчетливо произнес он.

Смерч был уже близко. Парнишка понял, что вдвоем им не уйти, но сам не побежал, лишь крепко обнял сестру и зажмурился.

Я вновь закричал: дико, страшно, срывая голос. Ниже пояса по-прежнему ничего не чувствовал, поэтому пополз, цепляясь пальцами за шершавый камень, срывая ногти в кровь, пытаясь подтянуть вперед непослушное тело. Тщетно.

Пламя мгновенно поглотило детей. Надеюсь, смерть их была быстрой, без мучений. Спустя минуту огонь отступил, оставив на граните лишь маленькую горстку пепла. Я выл в голос, глотая злые слезы. Вихрь уже поднимался по ступеням вверх, но мне нужен был лишь его хозяин. Тело полностью восстановилось и жаждало действия. Ненависть душила меня. Я вскочил на ноги и подхватил с земли оружие, не чувствуя боли в обожженной ладони – гнев и жажда мести жгли сердце сильнее раскаленного железа. Нажал на курок, скорее от безысходности, подсознательно понимая – после такой экзекуции оружие должно было прийти в негодность, но пистолет послушно изрыгнул смертельную порцию свинца. Ангел на сей раз не защищался, покорно приняв грудью все пять пуль. Белоснежная рубашка вмиг окрасилась алым, вот только никакого вреда, кроме эстетического, мои выстрелы крылатому Посланцу Небес не нанесли. Серафим лишь тяжело вздохнул и взглянул на меня, как показалось, не с осуждением, а пониманием.

– Что ж ты натворил, паскуда! – я отшвырнул бесполезное оружие и обессилено рухнул на колени. – Почему они, а не я? За что?!

– Тебе не понять… пока не понять, – так же тихо ответил ангел. – Поверь, для них это избавление. Прощай, Возрожденный.

Серафим исчез, оставив меня в одиночестве. Где-то вдалеке по-прежнему ревел огненный смерч, рыская по истерзанному городу в поисках новых жертв.

Я поднял глаза к небу и вновь обратился к Нему. Мой голос постепенно набирал силу, срываясь на крик:

– Знаю, ты слышишь меня! Так ответь, зачем все это? Зачем мне это гребаное бессмертие, если все вокруг гибнут, а я не могу этому помешать?! Ответь, кто я? Антихрист, мать его так?! Возьми все, что у меня есть – жизнь, душу, только останови все это! Прошу тебя, Господи! Что еще ты от меня хочешь?

И вновь в ответ тишина.

***

По правде говоря, я давно ждал подобного визита. Должен ведь кто-то, в конце концов, объяснить, почему я до сих пор воздух копчу или прекратить, наконец, мои мучения. С того момента, как крылатый пироман порезвился в моем городе, прошла неделя. Неделя тишины и покоя. Катаклизмы перестали терзать наш мир и его обитателей. Впрочем, можно было не сомневаться, что это лишь затишье перед последней, решающей бурей.

Я перебрался на окраину города, поселившись в пустой квартире на девятом этаже уцелевшего жилого дома. В тот день, по своему обыкновению, сидел у окна, задумчиво разглядывая сквозь мутное стекло агонизирующий мегаполис.

Входная дверь скрипнула. Я невольно вздрогнул, но не от страха – бояться давно уже разучился, потому и дверь не запирал – а от неожиданности. Повернул голову в сторону входа, ожидая увидеть очередного бедолагу, ищущего убежище, и оторопел. На пороге стояла шикарная брюнетка, одетая в длинное, ярко-красное платье, с разрезом чуть ли не до пояса и глубоким декольте.

– Можно войти? – вкрадчиво поинтересовалась она и, не дожидаясь приглашения, шагнула в прихожую. Под ногами захрустели осколки разбитого зеркала. Только сейчас я заметил, что моя гостья совершенно босая, но ее этот факт, похоже, ничуть не смущал. В тусклом свете, заливавшем комнату, я рассмотрел татуировку семиглавого дракона на левом плече незнакомки. Хвост рептилии обвивался вокруг руки, заканчиваясь на тыльной стороне ладони. Я вдруг поймал себя на мысли, что беззастенчиво пялюсь на эту красотку. Она перехватила мой плотоядный взгляд и широко улыбнулась, обнажив идеально ровные, белоснежные зубы.

Наверное, в последний раз я так смотрел на женщину, когда встретил свою будущую жену. «Господи, как же она на нее похожа! Стоп! Да что со мной такое?! – я с усилием помотал головой, прогоняя наваждение, и взглянул на гостью уже трезвым, осмысленным взглядом. – Красивая, конечно, зараза, но не настолько, чтоб голову из-за нее терять!

Рука медленно потянулась к ящику стола, где лежал охотничий нож. От дамочки не укрылось мое движение. Она притворно надула пухлые губки:

– Разве так гостей встречают? – голос был под стать внешности: нежный, бархатный, обволакивающий. – Расслабься, Возрожденный! Война – это удел моих братьев. Любовь мне больше по душе.

– Твоих братьев? – я старался говорить спокойно, но голос все равно предательски дрогнул.

– Ты встречался с одним из них совсем недавно, – Блудница усмехнулась. – Мальчишки! Все никак не наиграются. Но что поделать – это их предназначение. Хотя, можно и поскромней себя вести.

– Да какое к чертям собачьим предназначение! Ты видела вообще, чего они вытворяют?! – вскипел я, – Это и есть ваш Страшный Суд? И кого вы судите? Детей?! За что, ответь мне?! А со мной что вы сделали и зачем?

– Слишком много вопросов сразу. Не волнуйся, отвечу на все – для того и пришла. Ты главное, до конца разговора постарайся в меня ничем не тыкать… ну, хотя бы железным, – Она игриво подмигнула, элегантно приспустив бретельку на плече, отчего я непроизвольно сглотнул. – Ну, а если уж так невтерпеж, то заранее предупреди, чтоб раздеться успела. Чего зря платье портить. Так что, поговорим?

Я с усилием кивнул.

– Вот и ладненько. Присяду, не возражаешь? – вновь, не дожидаясь моего согласия, она уселась в кресло напротив, откинувшись на спинку и положив ногу на ногу. Я отвел взгляд. – Спрашивай.

– Кто я такой? Что со мной происходит? – давно заготовленные слова сами сорвались с языка.

– Ты – очередное доказательство того, что пути нашего Отца воистину неисповедимы, – гостья мягко улыбнулась. – Подобных тебе очень мало, я бы сказала, единицы. Мы зовем вас Возрожденными. И да, чтобы переродиться, тебе пришлось умереть. Не пугайся, изменилось лишь твое тело, воспоминания и, что куда важнее – душа, остались нетронутыми. Вам предначертано разделить судьбу своего мира, быть свидетелями его гибели или преображения. Сам факт вашего появления означает, что мир, подвергнутый Очищению, можно спасти. Точнее, создания его населяющие. Зачем губить тех, кто чист и способен возродить свою расу.

– Очищение?! Вот, значит, как вы это называете! – заорал я, вскочив со стула и сверля собеседницу ненавидящим взглядом. – Дезинсекторы хреновы! Кто вам дал право решать, кому жить, а кому сдохнуть?! И что теперь? Будете селекцией заниматься?! Племенной скот разводить, а уродов отбраковывать, чтоб генофонд не портили?! Суки! Фашисты! А папаня ваш…

– Умолкни, ничтожество! – низкий рычащий голос, в котором уже не было ничего человеческого, ударил по ушам, словно раскат грома. Оконные стекла жалобно зазвенели. Татуировка на плече ожила: бестия задергалась, извиваясь всем телом и яростно хлопая перепончатыми крыльями, а потом вдруг стремительно начала расти. Мгновение – и на меня смотрело уже не миловидное женское личико, а жуткая драконья морда с оскаленной пастью. Я невольно отшатнулся, и в тот же момент наваждение исчезло. Осталась лишь дама в красном. – Сядь!

Я обессилено плюхнулся обратно на стул, смахнув дрожащей рукой пот со лба.

– Меня не истерики твои выслушивать прислали, – исполненный силы голос Блудницы, хоть и не звучал уже столь ужасающе, однако отбил всяческую охоту возражать. – Я здесь, чтобы исполнить волю нашего Отца. Ты ослеплен гневом, считаешь нас садистами, убийцами, обвиняешь во всех смертных грехах, не желая признавать, что вы, люди, сами поставили себя на грань уничтожения. Ваш мир всегда был нестабилен, балансируя между Добром и Злом. Мы старались, как могли, сохранить это хрупкое равновесие, но человечество в итоге свело все наши усилия на нет.