Но Лука из подъезда не вышел.

Поначалу может показаться, что в этой истории много совпадений. Однако жизнь вообще состоит из сплошных, причем порой редчайших совпадений. К примеру, последовательность карт в колоде, лежащей на вашем столе, есть редчайшее совпадение. И уже никогда вам не удастся увидеть семерку пик, за ней бубновую даму, а потом десятку червей и шестерку треф, идущими друг за другом. Перетасуйте карты — убедитесь!

К чему это отступление? А к тому, что Джоконда, которую на самом деле звали Натальей Пестовой, просто на полчаса уходила к приятельнице, которая жила двумя этажами ниже, и домой вернулась без осложнений. Правда, в некотором трансе, точнее, пожалуй, в нервном возбуждении. Она давно знала, что та Оксаночка, портниха-яниха, во время примерки любит подержать клиентку за разные выпуклые части тела, любит ее дольше, чем нужно, крутить в одних трусиках, говорить, какая у нее, дескать, кожа гладенькая, а попка — ух!.. И потом поцеловать в совсем уж невозможное место… Шила она тем не менее хорошо и всегда под рукой — что называется, в своем подъезде примерочная. И потому все ее недвусмысленные намеки и улыбки, будто бы нечаянные дотрагивания приходилось принимать за милые шутки.

По сегодня Оксанка явно переборщила. Взяла сзади Наталью под мышки, фактически просто за упругие груди:

— Присядь, Наташенька, кофейку выпьем. У меня ликерчик есть…

Дай хоть одеться… — Пытаясь высвободиться, Наталья одновременно старалась нащупать на диване лифчик и юбку.

Да ладно тебе… — Оксана, учащенно дыша, привычным движением расстегнула халат. — У меня такая жара…

Что верно, то верно, жарко у нее было, как в сауне. А под халатом оказалось одето очень мало и фигура была в полном порядке.

Невольно Наталья засмотрелась на нее. Потом опомнилась, натянула юбку. Уронив тяжелые груди, потянулась к валику дивана, где лежала ее кофточка, и сунула в нее голову, |забыв надеть лифчик.

— Наташенька… дай я тебе пуговки застегну. Глупенькая… когда еще придешь?.. — Губы у Оксаны были, конечно, не мужские, но и совсем не такие, как у подруг. Волнующие… Именно это слово пришло Наталье в голову, когда она поднималась домой. Собственное состояние настораживало, вызывало недовольство собой, неудовлетворенность. К тому же лифчик забыла у этой трабады, и теперь можно только догадываться, что она с ним делает…

Дома Наталья переоделась в шелковый халат, невольно задержавшись перед зеркалом. Да, груди у нее выглядели свежо и зовуще, несмотря на двадцать семь и на один нечаянный аборт, которым разговелась еще в техникуме. Поэтому Оксана и сорвала с нее лифчик. «Грудь под блузкой должна быть живой, киска!» Тоже мне, дизайнер!

Так лифчик она и не надела, просто накинула халатик. И осталась в туфлях. На каблуках грудь действительно живет как-то по особому, не то, что у этих молодых телок, которые, кроме кроссовок, ничего не знают.

И тут позвонили в дверь. Наталья представила себе неловкий разговор с Оксаной, которая будет проситься к ней, тяпнув уже, понятно, ликеру. Может, вообще не открывать, подумала она, и тут же в некотором смятении отметила, что открыть ей хотелось. Не то еще почувствуешь, когда тебя заводить будут почти целый час! И она направилась к двери, а каблучки ее ритмично пристукивали по паркету.

Через дверной глазок она увидела какого-то мужика с тремя темными розами на длинных, как ноги манекенщиц, стеблях. Не сразу, но Наталья его узнала. Это же тот лунатик из трамвая. Смотрел, смотрел на нее, как… кот на рыбку в аквариуме. Костюмчик, правда, у него на три балла, не больше. Но взгляд… Да и розы! Вы знаете, сколько они стоят в апреле на Даниловском рынке? Не советуем и узнавать — не стоит трепать понапрасну нервную систему. Такие розы доступны только очень состоятельным людям. А если учесть, что человек их принес женщине, с которой всего полминуты разговаривал в трамвае… Нет, здесь что-то не так. Наверняка здесь что-то особенное. И, кто знает, может быть, что-то хорошее… Наталья распахнула дверь.

— Я, наверное, рискую… — тихо сказала она, отступая на шаг. — Но, говорят, кто не рискует, тог не пьет шампанское…

А Лука точно прирос к месту, досадуя на себя, что не успел придумать ловкую первую Фразу. Ведь дома у него всегда так здорово получалось. И еще он по-настоящему теперь разглядел Наталью. У него дыхание перехватило, когда понял, как она хороша. По ее улыбке, по тональности ее слов, по самому духу этой квартиры было видно: никакого мужа у нее нет.

Ну, проходите, уважаемый пришелец. — Наталья кивнула на раскрытую дверь своего будуара и, повернувшись, шагнула туда первой. Луки смог увидеть, как хороши ее плечи, прямая спина, стройные ноги с тугими икрами, сверкнувшими из-под халата с китайскими драконами. — Как же вы меня нашли?

Наконец он обрел дар речи.

— Это длинная история. Но я обязательно должен ее вам поведать…

— Ну, если длинная… — Наталья улыбнулась обворожительно, как тогда в трамвае.

— Думаю, кофе не помешает?

Страха и неловкости не было. Она чувствовала, что нравится. При другом раскладе Наталья, конечно, не вела бы себя так легкомысленно. Но эта распутница Оксана «завела» ее — хотелось продолжения приключений. И она взяла из рук гостя цветы.

— Присаживайтесь…

Выйдя на кухню в поисках какой-нибудь подходящей посудины под цветы, мимоходом глянулась в зеркальце валявшейся на столе косметички.

— Так вам кофе или… чаю?

Чай, разумеется, продукт более простой и доступный. Но ведь к нему нужны конфеты или в крайнем случае варенье. А у Натальи, как назло, опять задержка с зарплатой. В этом занюханном и обобранном детсаду — только так!

Она появилась на пороге с банкой в руках, когда Лука неуклюже извлекал из свертка шампанское и ананас.

— Н-да… это уже вроде бы перебор… — В голосе ее, увы, не слышалось осуждения.

Теперь они были заняты как бы общими хлопотами, а это, как утверждают психологи, здорово сближает. Лука, которому доводилось открывать шампанское раза два или три в жизни, справился с бешеной пробкой на редкость проворно. А Наталья аппетитно порезала ананас.

— Вы позволите? — Лука занес бутылку над бокалом.

— Да… с удовольствием. Но все же — по какому поводу?.. — Говорила она одно, чувствовала совсем другое. И Луке передалось ее волнение.

— Так не хочется вас пугать…

— Признайтесь честно, — она притронулась своим бокалом к его, — вы немного сумасшедший?

Намного хуже! — Он смотрел Наталье прямо в глаза и понимал, что, если он будет нести себя, как прежний Лука Лучков, ничего хорошего не произойдет. Его, скорее всего, выставят, несмотря на розы и шампанское. Надо рисковать. Но рисковать он до вчерашнего дня не умел.

— А что хуже сумасшествия?

— Вы очень нравитесь мне!..

Бандюги были сейчас где-то далеко, и плевать ему хотелось на ментов. Он выхлебал шампанское, как еще совсем недавно, при социализме, пили холодный квас у желтой бочки.

— Я вас как только увидел… — Лука осекся, понимая, что несет банальности. Но Наталья помогла ему, поощрила своей необыкновенной улыбкой. Будто что-то остроумное, необычное сообщал ей этот пришелец с растянутым на шее свитером. Ей уже откровенно хотелось приключения, и она отпила шипящей ледяной жидкости. И представила его на диване, возле себя, вместо Оксаны. Ему бы, конечно, и руку положить было некуда, потому что она, Наталья, сделалась бы сплошной эрогенной зоной.

И дверь резко позвонили. Резко и уверенно. Так звонит, пожалуй, муж или, хуже того, свекровь, пришедшая застукать невестку. Лука замер с бокалом в руке, перехватил Натальин взгляд. И она покачала головой: нет, мол, не муж, не свекровь, нет у меня их и сроду не было. А сама подумала: Оксана, зараза, поддала и приперлась.

Но чудеса еще не кончились, и гость проговорил шепотом:

— Туфли снимите…

— Зачем?..

— Чтобы не топать…

И тут же сам, будто собирался прилечь с газетой, снял свои неказистые полуботинки. Поднялся, взял ее за руку. Так они и побрели к двери, в полном молчании. Наталья чувствовала его горячую руку и подумала, что потом будет вспоминать это прикосновение. Лука же весь был устремлен к дверному глазку.