Профессор Чванс, при этих словах сэра Перси, выкрикнул с места: "Ахинея!!!" и так яростно замахал руками, будто подвергся нападению роя диких бразильских пчел.

  - Местность там гористая, сильно пересеченная, арабы ее зовут Дейр эль-Бахри, - продолжал полковник. - Отвесные скалы нависают прямо над террасами храма, он с их вершин - просматривается как на ладони, бей кого захочешь, на выбор, пока заряды не выйдут. В общем, генерал Китченер, командующий нашей кавалерией в Египте, поручил мне это дело уладить, посодействовать, чтобы сэр Лионель и его товарищи могли спокойно работать. Пришлось выкуривать мятежников Абдаллаха оттуда, к сожалению, без потерь не обошлось. Зато археологи были страшно довольны, и сэр Лионель оказался настолько добр, что устроил для офицеров моей роты экскурсию по храму Хатшепсут. А я уже тогда основательно подсел на историю Египта, у меня интерес к ней пробудился еще в Каирском военном госпитале после того, как один дикарь насадил меня на свое копье...

  - А нельзя ли покороче, полковник?! - брюзгливо осведомился профессор Голденвысер. - Все это чрезвычайно любопытно, конечно, но давайте все же оставим фрагменты вашей армейской биографии на потом, а сейчас - ближе к делу, милейший!

  - Да-да, вы правы, - спохватился сэр Перси. - Я просто к тому веду, что уважаемый мной профессор Болл еще в восьмидесятых годах прошлого века обнаружил в храме Хатшепсут барельеф, где сообщалось об отправке целой эскадры в загадочную страну Пунт. Впоследствии оттуда были доставлены всевозможные диковинные растения, вроде черного дерева и саженцев мирры, требовавшихся египетским жрецам для религиозных церемоний, а, кроме того, благовония, слоновая кость и экзотические животные, включая дрессированных обезьян. Поскольку, как пояснял мне сэр Лионель, под страной Пунт, скорее всего, следует понимать территорию современной Сомали или даже Занзибара, совершенно ясно, что корабли Хатшепсут обладали достаточной мореходностью, раз вышли из Красного моря в Индийский океан.

  - Чушь, - фыркнул Чванс. - Бабка надвое сказала...

  - Что же до Огненноголовых, сэр, - продолжил сэр Перси, сделав вид, что не расслышал обидной реплики Чванса, - то тут вы тем более угодили пальцем в небо. Это удивительное племя как раз чурается суши, вообще старается избегать ее, насколько это возможно, если только его не вынуждают сойти на берег неумолимые обстоятельства.

  - Где же они, в таком случае живут, я что-то не понял? - удивился профессор из Лондонского университета.

  - Привычная им среда обитания - их рукотворные острова, весьма ловко сплетенные местными корабелами из тростника. Сами по себе эти конструкции плоскодонные, вроде привычных нам речных грузовых барж, только гораздо шире последних и сделаны не из металла, естественно. Повторяю, на их изготовление идет тростник, принцип тут почти тот же, что и у египтян. Только искусственные острова Огненноголовых Стражей много вместительнее любого судна из папируса, размеры самых крупных их них порой превышают стандартное футбольное поле.

  - Во заливает! - крикнули с галерки, и сэр Перси вздрогнул, как от пощечины.

  - Слыхал я как-то об одном поле чудес в Стране дураков, - бросил профессор Чванс, - его весьма убедительно описал господин Карло Коллоди в своей сказке про приключения деревянной куклы Пиноккио...

  Группировавшиеся вокруг Чванса недоброжелатели сэра Перси дружно заржали. Кто-то даже заулюлюкал.

  - Зато вы, сэр, вероятно, никогда прежде не слышали об аборигенах из доинкского племени Уру с озера Титикака, которые строят похожие плоты, раз позволяете себе подобные насмешки!! - долетело с третьего ряда. Голос был юным, звонким, задорным и принадлежал совсем молоденькой девушке. Вскинув голову, сэр Перси убедился, что так и есть. Она была молода и красива, на нее было приятно смотреть. Полковник так и поступил. Уставился на свою неожиданную союзницу во все глаза.

  - Спасибо, мисс, - пробормотал он, - вы очень добры... - и залился краской от смущения, решив, что прозвучало это довольно нелепо.

  Профессор Чванс тоже резко обернулся и закусил губу, узнав свою недавнюю студентку мисс Сару Болл, дочь того самого Лионеля Чарльза Болла, знаменитого египтолога, на мнение которого только что ссылался этот чертов трепач Офсет, в то время как он, Чванс, отозвался о выводах, сделанных профессором Боллом четверть века назад, с презрением.

  Вот досада! - мелькнуло у Чванса. Несколько лет назад Сара Болл подавала большие надежды, посещая его лекции по археологии, а он, Чванс, питал кое-какие надежды в отношении нее. Она была прилежной, прямо-таки образцовой студенткой, а, вдобавок, весьма недурна собой. Обворожительная блондинка, юная, задорная, с безукоризненной фигуркой, ослепительной улыбкой, и, к тому же, умница. Да что там умница, девчонка буквально бредила археологией, ее терзала страсть, передавшаяся ей от отца, профессора Лионеля Болла, которого она, к слову, боготворила. По матери Сара приходилась родной внучкой профессору Петру Ивановичу Покровскому, выдающемуся русскому химику, перебравшемуся в Лондон по приглашению ученого совета Технического Института Вест Хема.

  Какой пытливый мозг в столь симпатичной головке! Вот что значит - правильные гены. Редчайшее сочетание прямо противоположных качеств, - думал в те годы Чванс, собираясь предложить Саре Болл место аспиранта вдобавок к месту в своем сердце, которое она уже заняла, воцарившись там навсегда.

  - Здравствуйте, мисс Сара, - привстав, Чванс сопроводил приветствие галантным поклоном, для этого ему довелось целиком покинуть стул. - Не знал, что вы уже вернулись из Месопотамии...

  О, да, она уехала в Ирак по окончании учебы, предпочтя запыленные палатки лагеря, разбитого английскими археологами у руин древнего шумерского зиккурата, почти сокрытого от глаз под толщей холма Бирс-Нимруд, перспективному и, вдобавок, непыльному местечку аспиранта, предложенному им. - У меня под крылышком, - думал в ту пору Чванс, изнывая от безответного чувства. - Черт побери, какая неблагодарность...

  Но, она без обиняков заявила ему, что, видите ли, всю жизнь мечтала ощутить горячее дыхание истории, как это могут позволить себе лишь работающие в полевых условиях археологи.

  Подумать только, горячее дыхание, да я подарил бы тебе его, сколько угодно...

  Как раз подвернулась такая возможность, Британский музей формировал экспедицию для работы в Месопотамии. Она попросилась, и ей дали добро. Попробовали бы только отказать дочери такого отца! И Сара укатила, наплевав на блестящие перспективы карьерного роста, за этим бы Чванс уж точно не постоял. А он ведь предлагал. Он столько раз и предлагал, и просил, и даже умолял. Пожалуй, даже несколько настойчивей, чем следовало.

  А кто бы иначе на моем месте поступил?! - подумал Чванс, испытав сильнейшую потребность хоть немного погрызть ноготь на указательном пальце. Это его раньше всегда успокаивало.

  - Мое почтение, доктор Чванс, - голосом-колокольчиком откликнулась Сара Болл. - Я приехала только сегодня, и сразу же поспешила сюда! Я села на пароход, едва лишь узнала о возвращении на острова господина полковника. Решила, что никогда себе не прощу, если не увижу самого знаменитого британского путешественника!

  Профессор Чванс, продолжавший покусывать губу взамен ногтя, имелась у него и такая дурная привычка, от этого признания сцепил челюсти и едва не прокусил собственную плоть до крови.

  - Вот, значит, как... - пробормотал он, и его ненависть к сэру Перси удвоилась, а то и учетверилась, дополнившись жгучей ревностью отвергнутого любовника и обретя, таким образом, законченные и даже гармоничные формы. О, с этой минуты это была такая могучая злость, что он смог бы питать ей весь Лондон, будто электричеством, если бы только какой-нибудь изобретатель вроде Теслы удосужился сконструировать трансформатор, способный преобразовать негативные эмоции в силовое поле. Чванс буквально впился глазами в Сару, но она уже не смотрела на него.