Оператор успевает отснять несколько кадров. Но охотник не решается стрелять. Он не уверен, что сможет остановить гигантского хищника. Пока тираннозавр терзает убитого носорога, оператор и охотник отступают с поля сражения. Они возвращаются в свой лагерь над ущельем. Но их уже только двое. Они стали обладателями сенсации, которая может принести славу и деньги. Но, собственно, хозяином положения является кинооператор. Он успел сфотографировать чудовище. Утром возникает спор, который разрешается выстрелом из ружья восьмого калибра. Оператор падает мертвым. Охотник вырывает кассету с пленкой из аппарата. Кинокамера летит в ущелье. Теперь он один — обладатель сенсации. Он закапывает тело невдалеке от лагеря и пускается в обратный путь. Через несколько недель, проявив кинопленку, он отсылает фотографию своему патрону — мистеру Лесли Бейзу…

Как будто все получалось складно. Неясно лишь было, куда девалась кинопленка и какое отношение ко всей этой истории имел Джек Джонсон.

— Квали, — обратился я к негру. — Я хочу сохранить в тайне наше сегодняшнее открытие. Никто, понимаешь, никто не должен пока знать, что мы нашли лагерь, сломанный аппарат, папиросу и гильзу. Ты понял меня?

— Квали понял, начальник. Квали будет немой, как карабин, когда вынул затвор.

Мы заключили союз молчания.

Когда мы подошли к лагерю, я сразу почувствовал: в наше отсутствие что-то произошло. Черные охотники молча стояли вокруг неподвижного белого предмета, лежащего на земле. Никто даже не оглянулся на нас с Квали. Джонсон и Перси Вуфф сидели в палатке. Оба были очень мрачны.

— Жалко, что вас не было, шеф, — сказал вместо приветствия Джонсон. — Вы много потеряли…

— Что случилось?

— Ничего особенного! Нас навестил «злой дух». И, надо отдать ему должное, он-таки застал нас врасплох. Двое негров уже в раю, а третий будет там до захода солнца.

— Объясните толком, что произошло.

— Пускай он рассказывает. — кивнул Джонсон в сторону Перси Вуффа. — Он присутствовал на всем спектакле, а я успел только к концу.

Я взглянул на Перси.

— Я решил выкупаться, — начал Перси, избегая глядеть мне в глаза, — и велел неграм распугать крокодилов. Негры подняли на берегу дьявольский шум, а потом полезли в воду и стали огораживать плетнем место для купания. Я в это время стоял на террасе в нескольких десятках метров от берега и смотрел в сторону озера. Вдруг я заметил на реке что-то черное. Оно быстро плыло вверх по течению и было похоже на небольшую подводную лодку. Когда оно подплыло ближе, я подумал, что это исполинский крокодил. Пасть у него была метра три длиной, а зубы вот такие… — Перси показал рукой, какой длины были зубы.

— Надо было предупредить негров об опасности, а не рассматривать зубы, — резко бросил Джонсон.

— А зубы вот такие, — повторил Перси, не обращая внимания на слова Джонсона. — Когда негры его заметили, они кинулись врассыпную, но было поздно. Эта тварь выбралась на мелкое место, поднялась на задние лапы и одним прыжком махнула на берег. Я сообразил, что это та самая бестия, которая изображена на фотографии Ричардса. Клянусь вам, это само исчадие преисподней. Оно скачет, как кузнечик, несмотря на свою колоссальную тушу. Вмиг оно настигло одного из негров, разорвало его на куски и пожрало на моих глазах. — Голос Перси дрогнул. — Клянусь, все это продолжалось несколько секунд. Потом оно прыгнуло к следующему негру, который, удирая, напоролся на корень дерева и, наверно, повредил ногу. Слышали бы вы, как он заорал. Я принялся стрелять в чудовище из моего пистолета, но клянусь…

— Врет он, — прервал Джонсон, — он начал стрелять немного позже, когда тираннозавра не было и в помине.

— Я принялся стрелять из моего пистолета, — упрямо повторил Перси, даже не взглянув на охотника, — но пули были для него, как горох. Какой-то негр, кажется Мулу, бросился и ударил бестию копьем. Копье сломалось, как спичка, а чудовище отшвырнуло негра ударом хвоста, схватило свою жертву и прыгнуло в реку. В это время прибежал Джонсон…

— Я всадил в уплывающего дьявола не меньше десяти пуль, — хрипло сказал охотник. — Одна из пуль пришлась ему сильно не по вкусу, потому что он нырнул. Мы уже решили, что ему капут. Но бестия вынырнул далеко впереди и на третьей скорости ушел в озеро, так и не выпустив негра, который был перекушен почти пополам.

— Что с Мулу? — спросил я.

— Безнадежен. Поломаны все кости и пробита голова. Счастье, что без сознания…

Черные воины, столпившиеся вокруг умирающего, завыли: сначала тихо, потом все громче и громче. Я поспешно вышел из палатки. Ко мне подошел Квали.

— Мулу кончай,-тихо сказал он. По его черной изуродованной шрамом щеке скатилась слеза.

Обряд погребения состоялся на рассвете, и затем мы сразу же приступили к постройке большого плота. Раненый тираннозавр пересек озеро и исчез в камышах на противоположном берегу. Мы решили плыть за ним на большом тяжелом плоту. Мы рассчитывали, что если ящер не издохнет от ран, то, во всяком случае, за сутки он сильно ослабеет и мы сумеем добить его. Ничего было и думать захватить такое чудовище живьем. Для начала я хотел добыть шкуру, череп и часть костей. Меня особенно интересовало устройство задних конечностей, при помощи которых такой исполин мог прыгать, как кенгуру.

Плыть за ящером должны были Джонсон, я, Квали и еще девять черных воинов. Перси Вуффа с остальными носильщиками я решил отправить в главный лагерь за дополнительным снаряжением. Мой заместитель не возражал против такого поручения.

К рассвету следующего дня плот был готов. Шесть длинных стволов в два обхвата каждый были прочно связаны нейлоновыми канатами. Такому тяжелому кораблю был не очень страшен даже тираннозавр. Три пары весел и косой парус на длинной мачте позволяли создать необходимую скорость. На плот мы водрузили еще один плот поменьше, сделанный из стволов бамбука.

Бамбуковый плот мог понадобиться при плавании по узким извилистым протокам На противоположной стороне озера. Груз состоял из оружия, канатов, крепких нейлоновых сетей и двух ящиков продовольствия. Впрочем, ночевать на противоположном берегу озера мы не собирались.

Теперь надо было отобрать черных воинов. Это оказалось нелегким делом. Негры были так напуганы тираннозавром, что вначале наотрез отказались плыть с нами. Ни мои уговоры и обещания, ни угрозы Перси Вуффа, ни авторитет Джонсона не могли заставить их сдвинуться с места. Панический страх перед чудовищем оказался сильнее, чем яростное желание отомстить за смерть товарищей. Охотники, стиснув зубы, молчаливо трясли головами. Ни один из них не хотел ступить на сплетенные канатами бревна плота.

Положение спас Квали. Когда я уже готов был отказаться от преследования раненого тираннозавра, молодой негр вышел вдруг вперед, властным движением поднял руку и заговорил. Вначале я подумал, что он выступает от имени черных воинов и требует отменить охоту на чудовище. Я взглянул на Джонсона. Однако старый охотник внимательно слушал Квали и время от времени одобрительно кивал лысой головой.

— Молодец, — правильно говорит, — шепнул он мне, когда Квали остановился, чтобы перевести дыхание.

Теперь мнения разделились. Черные охотники заспорили между собой. Одни указывали копьями на озеро, другие качали головами, били себя в грудь, втыкали наконечники копий в землю. Квали снова заговорил, но не успел он кончить, как спор разгорелся с новой силой.

Я чувствовал, что решается судьба похода, но боялся вмешиваться, опасаясь испортить дело. Когда шум и гам достигли предела, Квали подошел ко мне и спросил, сколько черных воинов я хотел бы взять с собой. Я сказал.

— Пожалуйста, выбирай, — объявил Квали, делая широкий жест жилистой черной рукой. — Теперь каждый хочет плыть…

— Как ты добился этого? — изумленно спросил я.