Лиз опять улыбнулась Джону и поставила почти полный бокал на столик. Ей вообще не следовало заказывать ликер! Будет просто ужасно, если она заснет до того, как они займутся любовью. Она опять захихикала.

— Лиз Лангдон, — дразнила ее Кэрол, — мне кажется, ты опьянела!

— Нет, — Лиз широко зевнула, — просто хочу спать!

— В восемь пятнадцать вечера? — Кэрол с удивлением посмотрела на нее. — Ты сейчас так похожа на своих мальчишек. Мне кажется, что все это делаешь нарочно, чтобы вернуться в отель и начать им названивать!

— Я уже звонила им, когда одевалась для вечера, — призналась Лиз.

— Ну и как, у них все в порядке? — ласково спросила Кэрол.

— Все просто чудесно, — спокойно ответила Лиз. — Они сказали мне, что их няня накормила блинчиками с арахисовым маслом, когда они пришли из школы. А потом им захотелось узнать, что я привезу им из Вашингтона.

Она радостно улыбнулась Гари, стараясь не показывать обиду, что ее малыши так легко примирились с ее отсутствием.

— Ты просто молодец, что воспитываешь двух таких самостоятельных юношей, — спокойно заметил Гари.

— Спасибо. — Лиз посмотрела на него с благодарностью. Ей было приятно слышать его слова. Конечно, не хотелось бы, чтобы мальчики сильно грустили после ее отъезда, но было бы неплохо, если бы они, хотя бы сказали, что скучают по матери. Они же только хвалили блинчики миссис Уайверн.

— Не знаю, как вы, но нам пора бежать, — заявила Кэрол, глядя на свои прелестные маленькие золотые часики.

— Может, вас подвезти? — спросил Джон.

Лиз и я наняли машину.

— Спасибо, — отказалась Кэрол, — мы поедем на такси.

— А мы поедем смотреть Мемориал Линкольна, — сообщила Лиз Гари. — В путеводителе говорится, что нельзя быть в Вашингтоне и не посмотреть его.

— Путеводитель! — Тонкие брови Кэрол почти исчезли под ее искусной прической. — Даже не упоминай при мне это слово. — Все сразу поймут, что мы из провинции!

— Рочестер не провинция! — протестовала Лиз, поднимаясь из-за стола. Кэрол не обращала на нее внимания.

Через двадцать минут она, и Джон стояли у массивного монумента Линкольну. Лиз была так рада, что не променяла эти мгновения на душный вечер в помещении. Заходящее солнце окрашивало в пламенные тона великолепное сооружение, и Лиз знала, что навсегда запомнит эти минуты. Стояла неестественная тишина, ее прерывали только звуки их шагов. Лиз взглянула на затемненную статую Линкольна, сидящего в кресле, и почувствовала, как магия ее величия овладевает ею.

— Почти чувствуешь его присутствие, — заметил Джон шепотом. — Как будто он присматривает за посетителями.

— Хотелось бы мне знать, что он думает о том, что мы сделали с его наследством.

— Будем надеяться, что он доволен. — Джон обнял Лиз и тесно прижал ее к себе. — Мы не реализовали всех его планов, но мы, по крайней мере, стараемся, а это самое главное.

Тишина была нарушена взрывом громкой музыки. Лиз вздрогнула и оглянулась. Отец и мать, и их скучающее чадо, слушающее орущее радио, поднимались по широким ступеням.

Лиз вздохнула, и, когда громкая музыка стала еще громче, она и Джон сразу же зашагали к ожидающей их машине. Когда они проходили игровую площадку, громкие голоса привлекли внимание Лиз.

Мамаша убеждала ребенка, что пора идти домой и ложиться спать.

— Ее уговоры не достигнут цели, — заметил Джон, — все равно придется взять его за шкирку и тащить домой!

— Да, мужская половина рода не очень хорошо поддаётся уговорам и разуму. Интересно, он так реагирует на все стимулы? — Лиз улыбнулась своему мужу.

Даже в надвигавшихся сумерках было заметно, как у Джона засветились глаза.

Лиз еще раз посмотрела на пустую площадку и почувствовала себя очень храброй. Ее книга постоянно твердила о преимуществах спонтанных действий. Почему бы не удивить Джона еще раз и не разнообразить их повседневную жизнь? И устроить ему сюрприз в смысле сексуальных забав?!

— Пошли! — потащила она за собой Джона. — Покачаемся на качелях! Не была на площадке с тех пор, как подросли близнецы, и мне давно не приходилось качаться.

— Хочешь покачаться? — Джон посмотрел на нее как на сумасшедшую. — В этом элегантном шелковом наряде и босоножках на высоких каблуках? Ты переломаешь ноги!

— Нет, нет. Никто не качается стоя, нужно сесть, а задница у меня в полном порядке.

— Совершенно с тобой согласен, — улыбнулся Джон и пошел за ней на площадку.

Мамаша и сыночек отправились домой. Лиз и Джон стали полными хозяевами опустевшей площадки.

Лиз устроилась на широком сиденье больших качелей, крепко ухватившись за толстые цепи, и начала раскачиваться.

— Подтолкни меня, пожалуйста, — попросила она Джона, опершегося на подпорки.

— Попробую, — ответил он, встал позади качелей и начал слегка подталкивать качели и Лиз.

— Сильнее, Джон, сильнее!

Лиз откинулась назад, легкий вечерний ветерок приятно освежал ее разгоряченное лицо. Она ни о чем не думала, а только отдавалась потрясающему ощущению. Она чувствовала себя удивительно живой и необычайно свободной. В этот момент жизнь казалась ей просто великолепной. Она только что восхитительно поужинала со своим мужем, практиковалась на нем в своем флирте и, когда они вернутся обратно в отель, будет заниматься с ним любовью. Или же он будет заниматься любовью с ней. А может, они будут это делать по очереди. При этой мысли Лиз громко захохотала.

— Лиз Лангдон, — Джон схватился за качели и остановил их, — ты слишком много выпила.

— Ты так считаешь? — Она запрокинула назад голову и уставилась ему в лицо. — Может, ты и прав. Но если я пьяна, то только от такого сказочного вечера. От этой яркой луны, мягкого бриза, от такого сексуального мужчины.

Она прикоснулась к его подбородку.

— Ты, мой дорогой муж, действуешь на меня сильнее, чем самый дорогой коньяк.

— А ты тоже действуешь, но не на мою голову, — трезво заметил Джон.

— М-м-м. — Лиз прижалась к нему. — Понимаю, что ты имеешь в виду. Почему бы нам не вернуться в отель?

Она сильно прогнулась назад и потерлась головой о его крепкие бедра.

— Хорошая идея. — Джон схватил ее за руку и стащил с качелей. — Мне должны звонить… — Джон недовольно замолк, потому что Лиз, не обращая на него внимания, уже пошла вперед.

— Лиз, куда ты идешь?

— Мне хочется скатиться вниз по этой горке. Лиз показывала ему на высокую горку серебристого цвета.

— Ты сломаешь себе шею. Может, ты и не пьяна, но странно ведешь себя.

— Я — женщина! — Она резко выкинула вперед руки и стала в позе языческой богини. — Я — вечная женщина! Я — соблазнительница!

— Ты — чокнутая, — заключил Джон.

— Но еще и соблазнительница. — Лиз стукнула маленькой ножкой по красноватой пыли. Она казалась такой обиженной.

— Ты — горячая девица, — согласился с ней Джон, — но это не исключает того, что ты еще и чокнутая.

— Это ты превращаешь меня в шкатулку с сексуальными сюрпризами, — протестовала Лиз.

— Правильно, и ты доказала мне это в ванне, — заметил Джон с улыбкой. — В нашем роскошном номере осталось еще множество уютных местечек для занятий любовью! А ты — развратная женщина!

— Раз-врат-ная женщина, — Лиз словно наслаждалась звуком этого слова, — да, я именно так чувствую себя — развратной женщиной. А ты, каким себя чувствуешь?

Она пыталась разобрать выражение его лица в темноте.

— Возбужденным!

— Бедный малыш! — Лиз потрепала его по щеке и потом не удержалась и поцеловала его. — Предлагаю компромисс. Я разочек съеду с горки, и мы поспешим в отель. — Лиз улыбнулась. — Хочу тебе сказать, чтобы ты не думал, я — не пьяна! Я околдована, очарована. Вот что со мной.

— Солнышко, если бы леди, которые околдованы, были бы похожи на тебя, тогда все было бы в порядке. Но ты меня простишь, если я дальше не буду распространяться на эту тему?

Лиз засмеялась. Она начала осторожно подниматься по узким ступенькам большой горки, стараясь не зацепиться за них каблуками. Лиз остановилась, услышав, как Джон начал подниматься вслед за нею.