Через несколько минут автоматчики скрылись в кустарнике. Пока было время, мы произвели дозаправку машин, пополнили боеприпасы.

Связываюсь по рации с Приходько. Он докладывает:

— Через пять минут начинаем бой. Оседлали дорогу Золочев — Львов. Взяли в плен офицера и солдата.

Отыскиваю на карте место. Это где-то за Словитой в 1–1,5 километрах. Не теряем времени: начинаем атаку и с фронта. Гитлеровцы разгадали наш замысел и, опасаясь окружения, поспешно снялись с огневых позиций, стали отходить. Бригада — за ними. От комбата Приходько поступают одна за другой тревожные вести. На одном из рубежей противник предпринял контратаку, начал теснить батальон. Самоотверженно дрались автоматчики. Они смело бросали под гусеницы танков связки гранат. Снова отличился пулеметчик коммунист гвардии рядовой Пяткин.

Мы спешим на помощь батальону Приходько. Танки второго батальона мчатся по улицам Словиты. Убегающих гитлеровцев настигают меткие очереди. Из-за угла дома показался фаустник. Услышав шум мотора нашего танка, он быстро упал в кювет, изготовился к бою. Гвардии лейтенант Железное опередил врага.

Часть немцев сумела прорваться через позиции батальона автоматчиков и ушла на запад.

Утром на командный пункт бригады приехал командарм Д. Д. Лелюшенко. Его сопровождал командир корпуса генерал Е. Е. Белов.

Командарм похвалил бригаду за успешные действия.

— Вам, Фомичев, — сказал он, — дается новое задание: первым прорваться к юго-западной окраине Львова. Это очень важно. Конкретную задачу получите от комкора.

Генерал Белов провел на карте стрелу. Нам предстояло прорваться через оборону противника и совершить смелый рейд по тылам врага.

Как лучше пробиваться ко Львову? Идти в лоб по шоссе — бессмысленно. Впереди небольшая деревушка. Есть ли там гитлеровцы?

— Я уже послал разведчиков, — доложил начальник штаба.

Вскоре группа воинов, возглавляемая только что прибывшим из госпиталя коммунистом Соколовым, возвратилась с двумя пленными.

Соколов возбужденно рассказывал:

— Мы подползли по ржи незаметно к крайнему домику. Глядим, один верзила сидит на завалинке и пьет молоко, а второй роет окоп. Рядом телефонный аппарат, от него уходит красная нитка. Разведчик Николай Лавриков перерезал провод. Бросаемся к немцам: Хенде хох!

Со слов пленных мы узнали, что в деревушке расположен батальон, усиленный танками и самоходными орудиями.

С начальником штаба Барановым и инженером Полубояриновым выехали на рекогносцировку местности. Немцы обнаружили наш бронетранспортер и обстреляли. Командир бронетранспортера гвардии сержант Иван Будницкий прильнул к пулемету. Приказываю водителю Ивану Рехину укрыть машину. В это время рядом разорвался снаряд, осколок впился в голову Будницкому. Полубояринов подхватил на руки безжизненное тело гвардейца. Мы поспешно возвратились назад.

Влево от деревни уходила в лес полевая тропа. По ней можно обойти узел сопротивления противника. Рискнем, что ли?

Подошел начальник политотдела Богомолов. Посоветовались с офицерами штаба. Пришли к одному мнению: идти по тылам в обход больших дорог. Я собрал командиров батальонов и рот, поставил перед ними задачу.

Танковый батальон Федорова обрушил шквал огня на опорный пункт, в котором засели гитлеровцы. Приданная 37-миллиметровая зенитная батарея старшего лейтенанта Иволгина поддержала батальон. Дым окутал опорный пункт. Человек двести немцев ушли в лес, в горы.

— Вперед!

Танки бригады, вытянувшись в колонну, свернули на лесную дорогу. Вплотную подступают деревья. Дорога то идет в гору, то стремительно сбегает в низины.

Справа от нас остается деревня Лагодов. Не встречая сопротивления, достигаем шоссе Перемышляны — Львов. Вдруг мне по радио сообщили:

— Со стороны Перемышлян движутся семь самоходок противника.

Подзываю к себе командира приданного взвода тяжелых танков гвардии лейтенанта Никогосова.

— Прикроете фланг бригады, пока танки перевалят через шоссе.

Самоходные орудия, не подозревая об опасности, продолжали двигаться по шоссе и угодили под огонь наших тяжелых танков.

Вброд форсируем реку Свирж. Продвигаемся по 10 — 12 километров в час. 20 июля утром бригада с ходу ворвалась в село Водники, вышла на шоссе Ходоров Львов. Завязалась ожесточенная схватка. Противник наседал со всех сторон. Он значительно превосходил нас и в живой силе, и в технике. Немцы занимали очень выгодные позиции, и каждый метр вперед стоил больших усилий. Наши танкисты проявили изумительную храбрость и отвагу.

Экипаж гвардии младшего лейтенанта Александра Семено, расстреливая фашистов из пушки и пулемета, одним из первых ворвался на позиции противника. И вдруг резкий удар о башню. Механик-водитель гвардии старший сержант Аким Басинский продолжал вести машину. Неожиданно умолк пулемет. Басинский оглянулся. Заряжающий Разгонюк перевязывал командиру голову.

— Поворачиваю назад! — крикнул механик-водитель.

— Только вперед! — ответил Семено и снова встал у прицела.

Заговорил пулемет. Экипаж достиг высоты, но вновь раздался оглушительный взрыв. Машина остановилась — мотор заглох. В живых остался один Аким Басинский, но и он на какое-то время потерял сознание. Тем временем экипажи других танков, не заметив подбитой во ржи машины, ушли вперед. Басинский очнулся, а языки пламени уже лизали броню танка, забрались в моторное отделение. Аким напряг силы, с трудом сбил пламя. Он вынес из машины погибших членов экипажа, захоронил их.

Ждать, когда ремонтники найдут его, Басинский не мог — совесть не позволяла. И гвардии старший сержант решил самостоятельно восстановить танк.

Четверо суток, превозмогая боль и усталость, он ползал по машине и устранял повреждения. Четверо суток без пищи, без медицинской помощи, в постоянной опасности. И лишь на пятые сутки завелся двигатель. Ослабевший, но не упавший духом, танкист нагнал своих.

Бригада рвалась ко Львову. Противник предпринял ряд ожесточенных контратак. Его авиация наносила удары по танкам. Подразделения приходилось рассредоточивать в лесу, а это задерживало наше продвижение.

Впереди идет второй батальон. В головной походной заставе взвод гвардии старшего лейтенанта Д. М. Потапова с группой разведчиков. В бригаде Дмитрий Мефодьевич не так давно, но пользуется заслуженным авторитетом и уважением.

Головной походной заставе нелегко. Она первой принимает на себя удары. Прямым попаданием снаряда порвало гусеницу танка гвардии младшего лейтенанта Евгения Алексеева. Два других танка в это время огнем прикрыли друзей.

Повреждение устранено. Танк продолжает продвигаться вперед.

— Перед нами артиллерийская батарея, — докладывает Потапов. — И несколько танков.

— Опрокинуть заслон! — последовала команда. Но сделать это не так-то легко. Вновь слышу взволнованный голос командира взвода:

— Натолкнулись на опорный пункт. Создалось тяжелое положение.

Оказывается, танк Кулешова с ходу раздавил орудие противника, расстрелял прислугу. С закопанными танками пришлось завязать упорный бой. Тогда ему на помощь поспешили другие танки батальона.

На обочине дороги вижу обгоревший танк. Возле него на плащ-палатке безжизненное тело механика-водителя гвардии сержанта Мурзина. Под густой кроной дерева сидит гвардии младший лейтенант Алексеев. Его уже успели перевязать, лицо полностью забинтовано. Услышав мой голос, Алексеев поднялся.

— Товарищ комбриг, не заметили тигра, он нас с близкого расстояния…

После короткого боя бригада овладела небольшим населенным пунктом Давыдов. В бинокль уже видна окраина Львова. Еще одно усилие — и мы в городе. Тороплю второй батальон, на танках которого десант.

— Воздух! — докладывают наблюдатели.

Больше десяти юнкерсов на небольшой высоте шли в нашу сторону. Приказываю рассредоточиться. Почти в ту же минуту посыпались бомбы. Мы недосчитались трех танков, более десяти бойцов и сержантов.

18.00 21 июля 1944 года. Мы на окраине Львова.