В этот момент, от упомянутой кузины прямо-таки плеснуло злостью в и так бурлящий вокруг нее Эфир.

— Держи себя в руках. — Тут же бросила Мила, и Линка послушалась! Даже отступила на шаг назад, смещаясь за спину сестры, точно так же, как это проделали подручные Ильина, пятью минутами раньше. Эфир понемногу начал успокаиваться, и Мила вновь повернулась ко мне. — Поясни… пожалуйста.

— Насколько мне известно, этот слушок впервые прошел на последнем приеме у Томилиных. И Лины там не было. В отличие от тебя и Ирины Михайловны.

— Я не… мама?

— Кхм. — Гдовицкой, как всегда выразителен…

— Да, Владимир Александрович? — Я уставился на своего бывшего тренера, но прочитать по ставшей профессионально непроницаемой физиономии что-либо, было невозможно.

— Я могу поручиться, что Людмила Федоровна непричастна к этому… инциденту. — Медленно проговорил Гдовицкой. — У нас имеются записи фиксатора ее браслета с того вечера. Непрерывные записи, и в них нет даже намеков на эту тему…

— Мои записи?! — Ошеломленно переспросила Мила. — Да как… это же, это… возмутительно!

— Извините, но моя прямая обязанность, следить за вашим благополучием. Если вас что-то не устраивает, обратитесь к боярину Громову. — Сухо отрезал Гдовицкой.

— Спасибо, Владимир Александрович. — Я кивнул бывшему тренеру и повернулся возмущенно сопящей Миле. — Я рад, что ты оказалась умнее сестры. В понедельник жду вас обеих в четыре часа дня. А сейчас, позвольте откланяться. Лина, Владимир Александрович…

— Всего хорошего, Кирилл. Рад был увидеться. — Махнул рукой начальник СБ. Сестры отделались короткими кивками. Впрочем, Мила пыталась что-то сказать, но я уже отвернулся.

— Леонид, ты идешь?

— Иду-иду. — Бестужев поравнялся со мной, и мы вместе поднялись наверх, туда, где был небрежно припаркован вездеход Громовых. Но стоило нам оказаться на тротуаре Большой Бахрушинской, как рядом тормознул просторный седан…

— Тебя подвезти? — Кивнул на автомобиль Леонид.

— Хм… В принципе, тут идти всего-ничего. — Протянул я.

— О! Ты живешь недалеко отсюда? — Поинтересовался Бестужев. — Тогда, тем более. Садись-садись. Хочу видеть, как живут эмансипированные старосты! Куда едем?

— Прошу прощения… — Услышавший громкий голос Леонида, шофер выскочил из-за руля. — Я только уберу кое-что с заднего сиденья…

Хм, судя по мелькнувшим под завернувшимся уголком одеяла, «сошкам» этого самого «кое-чего» и общему абрису, на заднем сиденье седана лежало что-то профессионально-убойное из арсенала снайперов. Ну да, кто бы сомневался, что родители отпустят Леонида на такую встречу, не обеспечив ему достойной подстраховки.

— Я так понимаю, еще пара человек засела на крыше той пятиэтажки, да? — Махнул я рукой в сторону старого доходного дома, выстроенного чуть в стороне от пруда. В ответ, шофер только плечами пожал. А Леонид хихикнул.

— Угадал. Геннадий всегда мрачнеет, когда кто-то угадывает. — Объяснил Бестужев.

— Так тут и угадывать нечего. Других таких удобных мест здесь нет. — Хмыкнул я и заслужил заинтересованный взгляд шофера-стрелка. А, понятно. Геннадий хмурится не тогда, когда кто-то что-то там угадывает, а когда ему надоедают этими самыми угадайками.

— Так мы едем? Кирилл! — Дернул меня за рукав ветровки Леонид.

— Вот ведь настырный. Ладно, поехали. — Кивнул я, забираясь на заднее сиденье седана. Интересно, а что же тогда лежит в багажнике, если там не нашлось места для снайперской винтовки? И куда делся кофр, или чехол от этой самой винтовки? Или… хм, а зачем так прямо намекать на свое беспокойство?

Задавать вслух этот вопрос я не стал и, устроившись поудобнее, что не так-то просто, когда под ногами болтается почти полутораметровая железка весом в несколько килограмм, попросил усевшегося за руль шофера отвезти нас в парк.

Если Геннадий и удивился, то виду не подал. А вот Леонид хмыкнул так, что мне сразу стало ясно. Нынешнее мое место проживания, секретом для него не является.

Впрочем, это не помешало ему вполне искренне восторгаться моей «усадьбой», когда мы до нее добрались. Его радовало все. И расположение… ну кто может похвастаться тем, что живет в парке? И то, что в доме я живу один, и прудик, особенно после того, как я сообщил, что при необходимости, температура воды в нем регулируется.

Тут Леонид сходу стребовал с меня приглашение в гости на рождественские каникулы. Уж очень захотелось ему поплавать на открытом воздухе зимой.

Через полчаса моя голова уже просто раскалывалась от мельтешения этой сумасшедшей ракеты. Бестужев, как хорек, умудрялся забраться в какие-то совершенно немыслимые уголки дома, обшаривая его от и до. В конце концов, мы с Геннадием, таки отловили этого неугомонного на чердаке и усадили за стол. Но, посмотрев на чумазую физиономию и припорошенную пылью одежду, вздохнули и отконвоировали в ванную… откуда этот гад просто смылся. На конюшне он, видите ли, еще не был…

Нет, мне интересно, ему пятнадцать или пять?!

ЧАСТЬ IV. КОМИССАРЫ В ПЫЛЬНЫХ ШЛЕМАХ

Глава 1. Память-то, девичья…

Напичканный медартефактами, автомобиль из хозяйства Иннокентия Львовича, укатил, увозя Лину под крылышко штатного доктора Громовых. В принципе, было совершенно необязательно вызывать этот реанимобиль из имения. Лубки на переломанные конечности мы наложили, так что, Николай вполне мог доставить Линку в имение на том же «вездеходе», на котором привез сестер на тренировку. Благо, подвеска у этого черного монстра достаточно мягкая, а задний диван достаточно просторен, чтобы с комфортом разместить пострадавшую, и довезти ее без риска смещения сломанных костей ног и рук.

— Кирилл, тебе не кажется, что на этот раз ты переборщил? — Тихо проговорил охранник, пока мы дымили на крыльце. После чего выразительно посмотрел в сторону застывшей у ворот Милы, смотрящей вслед катящемуся по просеке фургончику эскулапов. В ответ, я только хмыкнул.

— Коля, начиная с десяти лет, я не помню ни одного месяца, который обошелся без посещения медблока. Примерно каждый пятый из таких «послетренировочных визитов», я совершал, так сказать, не приходя в сознание… Почему тогда, никто не сказал моим двоюродным родственничкам, что они, «кажется, переборщили»? Молчишь? Правильно. Дедушка сказал следить и не вмешиваться, пока нет прямой угрозы жизни. Знаю, Гдовицкой мне это объяснил. Как и то, что сейчас, у вас имеется такой же приказ в отношении близняшек. Что, не так? Опять молчишь. Так.

— Так это что, месть?

— За мое «веселое» детство? Нет. То, дело прошлое, да и я никогда не оставлял их выходки без ответа. Другое дело, что у меня духу не хватало загнать сестер в реанимацию, это да. — Я автоматически отобрал у Николая только что вытащенную им сигарету.

— Ну и… зачем тогда было сейчас вот это делать? — Хмуро глянув на дымящийся цилиндрик в моей руке, спросил Николай. — Что, теперь духу хватает?

— Говоря высоким штилем, у меня кончилась вера в их разум. Аккурат, после инцидента с подложенным боевым артефактом и самого длительного отдыха во владениях Иннокентия Львовича.

— Кхм… и?

— Что «и»? Я пообещал им визит в медблок каждый раз, когда они будут вести себя неподобающе… Как считаешь, пущенный по школе слух об изгнании младшеклассника Кирилла Громова, это подобающее поведение для отпрыска столь древнего и уважаемого рода? Я уж молчу про последовавшие за этим неприятности… А обещания надо держать.

— Неприятности? — Насторожился Николай, при этом, не выказав никакого удивления по поводу слухов об изгнании.

— Хм… ну, если назначение старостой можно рассматривать как курьез, то три, пусть и не состоявшихся, но объявленных дуэли за один день, это несколько многовато, а? — Пожал я плечами.

— Три? Но…

— Ильин, Стародубов и Винокуров. Все из класса Малины Федоровны. Правда, усилиями Милы, нашу встречу с этими господами удалось перенести на школьный полигон… Послезавтра сойдемся.