Надо отдать виски должное — по мере опустошения бутылки звуковое оформление заведения раздражало меня все меньше и меньше. Я даже умудрился поймать ритм и покачивал головой в такт. И постепенно расслабился до такой степени, что прозевал потенциальные неприятности.

Следовало бы предположить, что столь козырное место оказалось свободным неспроста — скорее всего, его, хм, законные владельцы еще не заявились. Но мне было плевать — развлекаться, так на полную катушку. К тому же я гайдзин, мне простительно. Заведение достаточно респектабельное, чтобы в случае чего, если настроения подраться не будет, «съехать на базаре», так что я без зазрения совести устроился в чьей‑то «VIP — ложе», намереваясь далее действовать по обстоятельствам. Однако коварный вискарь отбил всякое желание идти на конфронтацию — хотелось просто сидеть, потягивая элитное пойло, глазеть по сторонам да подергивать башкой под музыку. Весьма невинные желания, не правда ли? Так какого черта мне мешают?.. Приперлись, и чего‑то там предъявляют. Причем по — японски.

— Тебе чего, пацан? — рыкнул я, оторвавшись от соски. — Говори по — человечески!

— Это наше место, придурок! — проорал тот, удостоверившись, что на местное наречие я не реагирую. — Как тебя сюда охрана пустила?!

— К — какая, н — на, охрана?! Было свободно, я и сел! Проблемы?!

— У тебя сейчас будут!

Уверен? Ч — черт, я ведь даже не удосужился посчитать, сколько их. В глазах покуда не двоится, и то хлеб. Но в голове шумит, и изрядно. Или это музыка? А, пофиг! С трудом сфокусировав взгляд, я различил три размытых мужских силуэта и один женский. Странная компания. Обычно бывает пятьдесят на пятьдесят, а тут такая диспропорция. Одно из двух: либо девица необыкновенно любвеобильная, либо у них деловая встреча. В таком‑то месте! Смешно, ага. А парни вроде крепкие, и одеты примерно как я. Угораздило все‑таки. Можно, конечно, помериться первичными половыми признаками, но они трезвее, так что еще бабушка надвое сказала, чем дело кончится. На Новом Оймяконе я бы не колеблясь отвесил наглому типу леща, а потом сел бухать с новыми знакомыми — в любом случае кто‑то бы проставился, не я, так они. Но здесь такой сценарий не прокатит. А заканчивать вечер отчаянно не хотелось.

— Э, э, тормози, паренек! — поднял я руки в примирительном жесте. — Ну, ошибся. С кем не бывает? Тут, кстати, места всем хватит…

— Не — а, у нас конфиденциальный разговор.

— Злые вы, ребята… — буркнул я, прикусив язык. — Ладно, пойду в другое место.

— Эй!

— Ч — чего?

— Бутылку забыл.

— Не грузись, это компенсация за беспокойство. Стаканы принести?

— Сами справимся, — отмахнулся переговорщик. — Ну, чего встал?

Да ничего, в общем‑то. Просто наткнулся взглядом на девицу. Оч — чень даже ничего, доложу я вам. Стройная, затянутая в кожу с ног до головы, что совершенно не типично для местных обольстительниц. Брюнетка. Волосы длинные и довольно пышные, свободно ниспадают на плечи. Аккуратный нос, бледные губы — уголок чуть задран вверх, как будто ироничную улыбку едва сдерживает. Твердо очерченный подбородок. Глаз не видно — скрыты здоровенными зализанными очками типа лыжных, только с черными стеклами. Что она в них видит, интересно? При таком‑то освещении? Впрочем, мне какая разница? Я на нее и засмотрелся лишь по той причине, что внешний вид несколько выбивался из типажа. Хотя, если подумать… отчего‑то меня к ней потянуло. Тайной повеяло, что ли?

— Иди, ты нам мешаешь!

— А?.. Все, ухожу, ухожу…

Оставив уютное местечко на милость захватчиков, я побрел по залу, вернее, с трудом пробился сквозь толпу, беснующуюся на танцполе, и устроился у барной стойки. Свободной табуретки не нашлось, но в плотный ряд выпивающих удалось вклиниться. Материализовавшийся рядом бармен снабдил меня новым стаканом, и вечер продолжился в уже испытанной манере — глоток виски, задумчивое покачивание головой под музыку. Перенапрягаться, а тем паче думать о работе совершенно не хотелось, так что я успешно накачивался вискарем еще около часа. Потом соседа, восседавшего на высоком табурете, увела какая‑то девица, и я занял его место. Затем лишь только, чтобы благополучно вырубиться, уронив голову на руки. Дожил, блин! Ужраться в соплю на дискотеке…

Очнулся довольно быстро — натренированный организм воспротивился столь вопиющему безобразию. Настолько беспомощным он согласен быть лишь в хорошо защищенном месте, вроде родной каюты на «Молнии», или хотя бы в номере отеля. Но никак не у стойки бара подозрительного дансинга! Ч — черт, спасибо, тренер дядя Коля. Даже напиться толком не получается. Помотав тяжелой головой, я мазнул одурелым взглядом по окрестностям, наткнулся на понимающую ухмылку бармена, и с тяжким вздохом сполз с табурета. Не, не дело. Надо завязывать с ночными похождениями. И для начала хотя бы умыться. Холодная вода обычно оказывала на меня живительное действие, так что осталось лишь до сортира добраться. Еще бы узнать, где он.

Впрочем, тут особых проблем не возникло — властелин коктейлей с готовностью указал направление. И я побрел на заплетающихся ногах, держась подальше от танцпола — народу, такое впечатление, только прибавилось. Это сколько же я в отрубе пробыл? Верный КПК показал, что сейчас около часа ночи по корпоративному времени, а здесь, стало быть, уже далеко за полночь. Даже уже ближе к утру. Но я не помню, сколько просидел в закутке, до того как в бар вернуться. А, ладно!.. Какая, к черту, разница? Все равно же решил домой… тьфу, в отель возвращаться. Вот сейчас умоюсь и такси вызову…

— Эй!

— А?.. — Я недоуменно повертел головой, и сразу же наткнулся на собственное отражение в лыжных очках давешней девицы. — Ты мне?..

— Тебе, тебе, — развеяла та мои сомнения. — Присаживайся.

Я вопросительно вздернул бровь, но других пояснений не последовало. А, была не была! Что я теряю‑то? Кстати, пацанчиков борзых в пределах видимости нет, девушка в закутке, том самом, откуда меня выгнали, одна. И абсолютно по этому поводу не парится. Видимо, и впрямь у них тут деловая встреча была. Договорились о чем‑то, и разошлись, как в море корабли. А она выглядит уверенной в себе, наверное, есть на то причины. И я, все еще колеблясь, шагнул к дивану.

— Не бойся, падай! — хлопнула девица по обивке рядом с собой. — Я хотела извиниться за моих… партнеров, скажем так. Они временами бывают очень невежливы.

— Я заметил, — хмыкнул я, устроившись на предложенном месте. — Это, все, что ты хотела?

— Нет, конечно. Ты показался мне весьма интересным.

— В плане?

— Выглядишь, как мелкий якудза на отдыхе, но без лишнего пафоса и собственную крутость не выпячиваешь, — пояснила та. — Как‑то не типично для них. Ты не местный?

— Угадала. Гайдзин.

— А чем занимаешься?

— Тебе реально интересно? Или просто для поддержания разговора?

— И то, и другое, — улыбнулась девушка.

Улыбка получилась приятная, и вместе с тем странноватая — очки на пол — лица эффект портили. Почему‑то мне показалось, что глаза у нее остаются холодными. И даже колючими. Везет мне последнее время на интересных персонажей. Тэкуми, бармен Ода, теперь вот таинственная незнакомка.

— Я Оружейник.

Уж не знаю, что меня сподвигло на столь опрометчивое заявление.

— Оружейник? На Нимойе?! — не на шутку удивилась девица. — Ты умудрился заключить контракт?

— Нет, у меня отпуск… типа.

— Понятно. Отдыхаешь, значит. Меня зовут Кийоко.

— Дэн.

— А ты очень интересный тип, Дэн. Уверенный в себе, но при этом сдержанный. Благоразумный, я бы сказала. Впрочем, Оружейники другими не бывают.

— Откуда ты знаешь? Много с нашим братом общалась?

— Мне тебя хватило. Местные мачо тут бы целое представление устроили на тему «как уступить и сохранить лицо». И в прямом, и в переносном смысле. А ты просто не стал связываться. Мне это понравилось.

— А ты странная. Все мои знакомые девчонки сочли бы это слабостью.

— Они просто дуры.