— Хм… а позвольте поинтересоваться, мэм?

— Сам увидишь.

Сказала, как отрезала. Ну вот, типичнейшая представительница прекрасного пола — только они умеют так упираться в, казалось бы, простейших бесконфликтных ситуациях. Ну и черт с тобой. Все равно узнаю, а маршрут Зевс проследит. Ему это раз плюнуть — функциональные единицы, то бишь нанов, он способен позиционировать с точностью до десяти сантиметров. И это с орбиты, прошу заметить.

Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», окрестности Синоби — Сити, 9–е число месяца сигацу 85 года от П. В., день

Есть у папеньки привычка — когда его окончательно достанут подчиненные, громогласно обещает уехать в глушь, в провинцию, и стать фермером. Тренер дядя Коля в такие моменты всегда понимающе усмехается, но от комментариев воздерживается. Видимо, есть что‑то такое в их совместном прошлом. Я, впрочем, не интересовался — побывав однажды в гостях у прадеда по материнской линии, который по какой‑то прихоти коротал остаток жизни в деревне, я получил надежную прививку от подобной экзотики. Действительно, чего я там не видел? Особенно в суровую новооймяконскую зиму. Соответственно, и неприятие такого образа жизни сохранял вплоть до сегодняшнего дня. И теперь, будучи умудренным аксакалом — по сравнению с собой вчерашним — понял, что был не прав. Есть в деревне что‑то такое, притягательное. Необъяснимое с рациональной точки зрения. Только раньше я этого не замечал. Наверное, не припекало так в городе. Плюс не самые приятные воспоминания о приключениях в сельской местности некоей Колонии Пандора. Так что простительно мне. Главное, прозрел в конце концов. К чему это я? Да очень просто — почувствовал вдруг удивительное спокойствие, даже, я бы сказал, умиротворение, едва на горизонте нарисовалось несколько бликующих на солнце (то есть, местном светиле, конечно же) куполов, окруженных со всех сторон бескрайним морем какого‑то злака. Очень может быть, что того самого эндемика, заменившего колонистам рис. Я про эту культуру почти ничего не знал, поэтому подсознательно ожидал от фермерских хозяйств непролазных болот — а по — другому назвать заливные поля со скользкими межами язык не поворачивался. А тут этакая пастораль! Пряморазрыв шаблонов.

— Чего лыбишься? — насторожилась Кийоко.

Она последние минут двадцать особо не утруждалась, врубив автопилот (между прочим, оставив без внимания очередной мой удивленный взгляд), и наслаждалась бездельем, со скучающим видом созерцая пейзаж.

— Да так, — отмахнулся я.

Откровенничать не хотелось. Еще неизвестно, как беседа с таинственным покровителем девицы сложится. Может, придется изгаляться, припоминая папенькины тренинги — то еще удовольствие. Чисто для примера: еще когда я был совсем мелким, он периодически втягивал меня в игру «отмажься от матушкиного задания». Казалось бы, куда проще: заговори зубы любимой родительнице, когда та вознамерится запрячь сынулю убираться в комнате или мыть посуду — она совершенно справедливо считала, что нефиг отпрыскам расти мажорами, и частенько грузила нас домашними делами, несмотря на наличие обслуживающего персонала. Но это только если не знать мою маман. В таких ситуациях она проявляла обычно не свойственную ей принципиальность (подозреваю, что с папенькиной подачи), так что проще было сразу согласиться, нежели заниматься словесной эквилибристикой. Тем более, в столь нежном возрасте. В первый раз я, кстати, так и поступил. Правда, потом пожалел — папенька тоже оказался не сахар. Попал, что называется, между двух огней. И потом пришлось выкручиваться. С годами же задания такого рода становились все сложнее и сложнее, но и я в итоге наловчился так уворачиваться от всяческих поручений, что в универе чуть было не прослыл отчаянным бездельником. Во всяком случае, от рутины типа субботников и от уборки комнаты в кампусе, равно как и от готовки, успешно откосил. Правда, скомпенсировал это дело добровольным заточением в лаборатории на все пять лет. Но это так, к слову.

Из города мы смотались на удивление тихо — закрытый на ремонт тоннель вывел нас практически на окраину, да еще и в опасной близости от Трущоб. Да что там — именно в Трущобах мы и выбрались из червоточины. В том самом циклопическом обрыве, ага. Только в противоположной стороне от злосчастной лестницы, к тому же на том участке склона, который незаметно переходил в обширное поле, заставленное искореженной техникой времен Первой Высадки. Компании, что организовывала освоение мира Таюки, достались допотопные и к тому же одноразовые транспорты цивилизации Амку — Амку — довольно примитивных по меркам остальной Галактики разумных, славившихся лишь поражающими воображение размерами кораблей, но никак не их техническим совершенством. По факту, у колонистов был билет в один конец. И лишь теперь, поглазев на остовы здоровенных контейнеров, служивших некогда пассажирскими боксами, я понял, почему люди изначально начали осваивать то место, что впоследствии превратилось в Трущобы — просто этот район располагался ближе всего к единственной в округе удобной посадочной площадке. Нигде больше организованно разместить такое количество летающих гробов с отработанными прыжковыми двигателями не представлялось возможным.

Свалку мы пересекли довольно быстро, хоть Кийоко и осторожничала, что проявлялось в несколько меньшей скорости и отсутствии сомнительных маневров. Те не менее, представление о районе я получил. Плюс напряг Зевса, и вскоре разжился краткой справкой из местной «википедии», пролившей свет на мрачную историю и не менее мрачное настоящее этого места. Судя по описанию, оно давно уже превратилось в клоаку хуже, нежели недоброй памяти Трущобы — там хоть какая‑то цивилизованная жизнь теплилась. Здесь же безраздельно властвовали нищета и беззаконие — самое дно. И снизу однозначно не постучат. Чего стоит тот факт, что кладбище старинных межзвездных транспортов действительно являлось таковым, причем одним из крупнейших — сколько здесь упокоилось преступного элемента, никто не знал. Но корпоративные копы подозревали, что следы подавляющего большинства без вести пропавших можно будет отыскать именно тут. Правда, никому этого не надо. Сами копы не дураки соваться в излюбленное место разборок мафии.

Нагромождение гнилых остовов сменилось изрытым кратерами полем — стартовой площадкой каботажных челноков из тех же времен. Никто данную местность не утюжил артиллерией, все ямы оказались результатом воздействия опорных движков на реактивной тяге. Хорошо хоть, радиоактивный фон нормальный — выхлоп не фонил. С другой стороны, растительность уже почти сотню лет не могла отвоевать утраченные позиции.

— Впечатляет? — поинтересовалась Кийоко, заметив мой ошеломленный взгляд.

— Угу, — кивнул я. — Загадили все порядочно. Конкистадоры хреновы!

— Тут еще и Клан постарался.

— Шутишь?!

— Не — а. Лет двадцать назад они зачем‑то попытались восстановить технологию Амку — Амку. А это поле использовали в качестве полигона.

— А нафига им это понадобилось?

— Без понятия! — помотала девушка головой. — Вероятно, по заказу работали. Наверняка в Галактике найдутся места, где вот такой примитив — самое то.

Это точно. Условия везде разные, и то, что для нас даже не вчерашний день, где‑то окажется куда эффективнее самых навороченных антигравов. Я, помнится, и сам не так давно убедился, что Галактика весьма опасное место. Биржа это весьма наглядно продемонстрировала.

На том разговор и заглох, а вскоре под днищем глайдера потянулась дикая пуща — по крайней мере, просек или высоковольтных линий (да — да, кое — где и такой примитив использовался) я не видел. Учитывая плотность населения и патриархальный уклад жизни вне мегаполисов, не хотелось бы где‑нибудь здесь рухнуть — выбирайся потом, ускользая от хищников. На мое счастье, лесистая местность закончилась относительно быстро — мы пересекли полосу километров в пятьдесят в поперечнике и вырвались на степные просторы, кое — где разбавленные рощицами и отдельно стоящими купами деревьев.