Бэла безразлично:

— Если бы Шаня был жив, то он бы мне уже весь телефон оборвал.

— Так ты что, думаешь, что он Шаню… того?.. — подруга смотрит на Бэлу ошеломленно.

— Ну и что? Этот Шаня — та ещё скотина! Да вся округа с облегчением вздохнет…

— Всё-таки… он Шаню из-за этих денег убил, получается. Думаешь, он так всё оставит? Не будет тебя искать?

Бэла глубокомысленно сжимает губы, а потом начинает размышлять вслух:

— Да, загвоздка… Но я тут подумала… В общем, я верну деньги Грому.

— А как же? — подруга обводит глазами всё новоприобретенное богатство.

Бэла легкомысленно:

— Ой, да ладно! Я даже одну пачку не истратила. А там их… Небольшие премиальные за услугу.

— Да, неплохие премиальные, — задумчиво отвечает подруга.

— Надеюсь, Гром в долгу не останется. А там — чем чёрт не шутит, — говорит Бэла мечтательно.

Подруга скептически приподнимает брови и тут же переводит разговор на другое:

— Гром, вообще-то, очень недоверчивый. Но я у него работала, так что со мной он бы стал разговаривать.

— Ой! Настя, ты меня так выручишь! Я прям даже не знала с какого боку к этому подступиться. Не домой же к нему ехать, в самом деле. Да и где он живет?

Настя всё ещё задумчиво:

— Ну, где он живет, я тоже не в курсе. Зато я знаю, где его точно можно найти. Он почти всегда у себя в клубе.

У Бэлы уже горят глаза:

— В клубе — это даже лучше, официальнее.

Настя встает и достает свой телефон, что-то листает в нём:

— Если мы приедем к нему вдвоём, это будет как-то несолидно. Надо кого-то из парней с собой захватить, для веса, и желательно с тачкой, — набирает номер и выходит из комнаты.

Возвращаясь через пару минут, говорит с озадаченным лицом:

— Стас, в принципе, не против, но он уже успел приложиться после обеда. А больше никого не нашла.

— Так я могу повести, если что.

Настя довольно улыбается в ответ и снова набирает номер.

Вечер

Короткий зимний день быстро идет на убыль, темнеет. Форд, за рулем которого сидит Бэла, проезжает по улицам какой-то промзоны и останавливается у глухих железных ворот. На них нет никаких опознавательных знаков. Настя, сидящая на заднем сиденье Форда, комментирует:

— Ничё местечко, да? Здесь такие дела проворачивают, и всё шито-крыто.

Бэла и Стас (среднестатистический парень, высокий и спортивный), который сидит рядом с водителем, с любопытством оглядывают окрестности. Но тут ворота раздвигаются, и Форд въезжает на территорию клуба. Виднеется вход в клуб, над которым уже горит красная надпись «ASPEN».

Охрана проводит всю компанию по каким-то полутёмным коридорам в комнату, которая не похожа ни на кабинет, ни на зал клуба. Это просторное помещение, хорошо освещенное, но окон в нём нет. На полу белое ковровое покрытие. В середине образуют своеобразный круг два дивана и несколько кресел. В помещение есть ещё одна дверь в противоположном конце.

Бэла, везущая за собой чемоданчик, Настя и Стас подходят к креслам и диванам и располагаются там. Два охранника встают у двери. Компания молчаливо осматривается. Несмотря на тишину и яркий свет, обстановка напряженная. Тягостное впечатление производят огромные малиново-фиолетовые картины, закрывающие все стены. На них угадываются искаженные человеческие лица.

Бэла нарушает тишину:

— Что-то жарковато, — не вставая, она снимает шубку и кладет её рядом на диван.

В это время один из охранников, очевидно, выслушав приказ через наушник, подходит к дивану и, ничего не говоря, забирает чемодан. Бэла тревожно переглядывается с Настей и начинает ёрзать на месте. Стас сидит с отсутствующим видом.

После того, как один охранник скрылся вместе с чемоданом за дальней дверью, другой подходит к Стасу:

— Товар?

Стас непонимающе глядит на охранника. Бэла вроде бы хочет что-то сказать, но Настя трясет головой, и Бэла пересиливает себя.

Охранник, видимо, получает новый приказ и отходит от ребят. В этот момент дверь в дальнем конце комнаты открывается и входит невысокий мужчина в дорогом синем костюме тройке. В галстуке блестит бриллиант. Волосы у него светло-русые, но лежат как-то неестественно. На глазах огромные очки в толстой роговой оправе. Они так сильно блестят, что невозможно разглядеть глаза. Нижняя часть лица закрыта медицинской маской. На руках у мужчины хирургические перчатки. Бэла вопросительно глядит на Настю, та кивает, изобразив на лице гримаску «не спрашивай почему».

Мужчина протягивает руку Стасу:

— Громов, — голос звучит глухо и хрипло.

Стас поднимается с кресла, протягивает руку в ответ и представляется:

— Балин.

Громов кивает в сторону Бэлы и Насти:

— Дамы, прошу нас извинить.

Бэла и Настя в ответ нервно улыбаются.

Громов и Стас отходят немного в сторону, как бы намереваясь начать доверительную беседу, и тут Громов хватает Стаса за горло. Лицо Стаса мгновенно наливается кровью. Он почему-то даже не сопротивляется, а только смотрит на Громова, огромными немигающими глазами. Громов без видимых усилий приподнимает Стаса, так что его ноги безвольно повисают в воздухе. Руки Стаса, висящие вдоль тела, начинают мелко дрожать.

Эта сцена сначала повергает обеих девушек в немой шок, но через секунду Бэла, вскрикнув: «Ты что!» — вскакивает с дивана и бросается к Громову и Стасу. Однако приблизиться к ним ей не удаётся: рывком за плечо её останавливает охранник и отвешивает ей приличный удар под дых. Бэла теряет сознание и сползает на пол рядом с диваном. Настя же ещё сильнее вжимается в кресло и не издает ни звука.

Громов наконец ослабляет свою хватку, и Стас бревном падает на пол. Громов между тем поворачивается в сторону Бэлы. Тут откуда-то снаружи в комнату доходит гулкий звук удара. Громов несколько отвлекается и коротко командует охраннику:

— Проверь!..

И тот поспешно удаляется, оставив Громова наедине с девушками.

Воспользовавшись заминкой, Настя сползает с кресла и прячется за диваном. Выглядит это совершенно бессмысленно, но Настя, похоже, совсем не соображает от страха.

А Громов возвращается к тому, от чего его отвлекли. Со словами:

— Значит, ты! — он наклоняется к бесчувственной Бэле и, крепко ухватив её за волосы, тянет к себе.

Девушка приоткрывает глаза, но то ли от шока, то ли от слабости, даже не пытается вырваться, а лишь напряженно и оторопело смотрит в глаза Громова, бледно поблёскивающие за толстыми стёклами очков. Между тем Громов свободной рукой снимает с лица маску, и зубы его оскаливаются в неприятной улыбке. (У него короткая светло-русая борода. Судя по открывшемуся лицу, ему между сорока и пятьюдесятью. Впрочем, внешность его довольно неопределенная, как будто он перенёс пластические операции.)

Настя слышит, как Бэла вскрикивает от боли, и зажмуривается.

За дверью нарастает шум: топот ног, стук, хлопки, крики. Дверь резко распахивается С оглушительным, разрывающим барабанные перепонки грохотом, гремят выстрелы. Вбегают двое охранников. Оба ранены. У одного окровавлено ухо, у другого струйка крови стекает по кисти правой руки. Они пытаются отстреливаться на бегу. Один из бегущих успевает крикнуть:

— Шеф, подвал!

Тут же обоих настигают пули, летящие из открытой двери. Один охранник падает, как подкошенный, другой, упав, всё ещё пытается стрелять.

Громов без видимого замешательства, решительно подняв выпавший из рук тяжело раненного пистолет, встает во весь рост и начинает ожесточенно стрелять в сторону двери. Он даже идёт в направлении атакующего противника, который скрывается за косяком двери и старается не высовываться.

В это время через дверь в дальнем конце комнаты вбегает ещё пара вооруженных охранников. Вместе с ними в комнату через оставшуюся открытой дверь начинает проникать густой дым. Все вступают в ожесточенную перестрелку.

Дым активно заполняет комнату. Один из охранников подбегает к шефу, стараясь прикрыть его. Пуля ранит охранника в плечо. Он отклоняется и открывает Громова. Пуля задевает по касательной щёку Громова. Он поначалу не обращает на это внимания и продолжает стрелять в ответ, но в следующий момент несколько точных выстрелов достигают цели. Пули одна за другой влетают Громову в грудь и шею. Из открывшихся ран бьет тёмная кровь.