— Ну, это как посмотреть. — Воздух между ними, казалось, гудел от концентрированной энергии. Джесс развязно облокотился на стол. — Ведь если ваши опасения насчет нового владельца этой недвижимости были искренними, вам не доставит удовольствия вид моей удаляющейся спины, а? По крайней мере, пока не истечет срок, когда я еще могу предъявить документы, на основании которых должен получить наследство.

— Значит, вы передумали? — От смешанного чувства радости и не утихшего озлобления у нее перехватило дыхание, как от удара в солнечное сплетение. — Вы все-таки решили сделать предложение какой-нибудь девушке?

— Какой же ты романтик, малышка Ло Пэркью! — бросил он издевательски-беспощадной улыбкой. — Ничего подобного. Но я намерен явиться к поверенным и вытянуть из них все, что известно о моих правах на те две недели, что остаются до моего тридцать первого дня рождения. А заодно выяснить, можно ли освободиться от ставших излишними услуг так называемого «опекунского контроля»?

Нетерпение схватить его завтрак — тарелку и все прочее — и обрушить на эту кудрявую непрошибаемо наглую башку было почти непреодолимым. Героическим усилием Лаура взяла себя в руки, но мстительный блеск и бешенство в ее глазах были замечены.

— Только попробуйте, и получите кое-что посерьезнее яичницы с беконом, — отрывисто предостерег он, смерив «экономку» уничтожающим взглядом от макушки до носков обшарпанных кроссовок.

Какое-то ужасное мгновение она чувствовала себя совершенно беззащитной перепелкой, не зная, куда скрыться от сыпавшихся на нее метких стрел презрения. Постепенно успокаиваясь, он забарабанил по столу знакомый с детства лихой военный марш.

Ощущая внутреннюю дрожь, Лаура глубоко вздохнула, чтобы совладать с голосом.

— Вы зря потратите время, — холодно предупредила она. — Я ухожу сейчас же.

Резкий поворот и вот она уже держится за ручку полуоткрытой двери.

— Кошмар! Кто же позаботится обо мне, узнает о моих планах на сегодня?! — раздался позади грубый голос. — Между прочим, я направляюсь на кладбище. Чтобы…

— О! — только и смогла вымолвить она, в нерешительности продолжая стоять на пороге комнаты и все яснее осознавая, как глубоко задевало Джесса столь явное невнимание к боли, которую он отнюдь не симулировал.

Не выразила ему никакого, даже чисто формального соболезнования! Ничем не дала понять, что разделяет постигшее его горе. Быть может, в последние месяцы Джесс показал себя беспечным эгоистом по отношению к Нелли, но о взаимной привязанности «корсиканки» и ее внука в деревне ходили легенды. Положа руку на сердце, обвинять Джесса в непочтительности и атрофии родственных чувств, по крайней мере, с ее стороны — непростительное хамство.

— Вот-вот, «о!» — мрачно передразнил он. — Я ведь не сказал ничего о своем стремлении избавиться от ваших услуг. Я только собирался выяснить, как это повлияло бы на мое положение. Сейчас ни о чем таком речи не идет. Буду только признателен вам за все, что вы здесь делаете и продолжаете делать. До тех пор пока я не составлю более четкое представление о ситуации, — продолжал он, стремительно добавив: — Не беспокойтесь, вы не пожалеете о том, о чем я вас, возможно, попрошу.

— Как вам будет угодно. — Все ее существо протестовало против того, чтобы идти у него на поводу. Но, в конце концов, разве это не могло быть пусть частичной компенсацией за нервотрепку, за беспричинные, идиотские нападки, которыми она преследовала Джесса? Кроме того, бросить все сейчас и бежать прочь, как от чумы значило нарушить свои обязательства перед Уайлдмэном. И пусть катится к черту каждый, кто заподозрит ее в меркантильности!

Лаура закрыла за собой дверь, намереваясь использовать одиночество для занятий домашним хозяйством и постараться выкинуть из головы навязчивый образ смуглого красавца с сардонической усмешкой.

Последнее оказалось не столь легким делом, как она предполагала, несмотря на сопровождавший ее по всему дому портативный магнитофон с любимыми мелодиями, под которые было веселее протирать массивную ореховую мебель, смахивать пылинки с зеркал и прядки паутины с высоких потолков, украшенных орнаментом.

К ее удивлению, Джесс сам застелил постель. Единственным признаком его незримого присутствия в комнате был небольшой кожаный саквояж, куда, вероятно, умещалась смена одежды. Если там была и пижама, то она, должно быть, уже была аккуратно сложена и ждала своего часа под подушкой. Но проверять это предположение Лаура не собиралась.

Она уже предвкушала удовольствие основательно понежиться в ванной, посещение которой оставила напоследок, как вдруг плавное течение мыслей нарушил вопрос: а входит ли в ее обязанности кормить Фоклейна обедом и ужином?

Нелли наверняка ожидала бы от нее, по крайней мере, этого, подумала она, открывая дверь ванной комнаты и обнаруживая, что опрятность Джесса распространяется и на это царство. То, что он побывал здесь недавно, выдавала только безопасная бритва, аккуратно уложенная в коробочку, баллончик пены для бритья и стакан с зубной щеткой и пастой.

Полотенца, которые он вчера получил от Лауры, были тщательно развешаны на перекладинах, а сама ванна сияла сказочной чистотой. Что ж, приучен к домашнему уюту, стало быть. Ну, хоть какое-то очко в его пользу! Удержавшись от слабой улыбки, Лаура вставила на место пробку, открыла краны и начала раздеваться.

Ближе к полуночи, когда от потенциального наследника поместья Хантерс все еще не было ни слуху, ни духу, стихшая было волна раздражения по отношению к нему начала нарастать. Ну, где можно болтаться столько времени? — в который раз спрашивала она себя, не в силах более сопротивляться сну. Если уж просишь дождаться твоего возвращения, то, по крайней мере, изволь предупредить, когда появишься. Элементарная вежливость!

Справедливости ради надо было признать, что никакой еды к своему возвращению Джесс не просил приготовить. Хотя вполне можно было и догадаться, что она об этом позаботится. Хорошо, что говядина по-бургундски еще вполне съедобна. Да, что там, к утру аромат только дозреет. Если, конечно, «синьор» вообще намерен удостоить Хантерс вторичным появлением. Почему бы после столь холодного приема, оказанного в родном доме, не оттянуться в какой-нибудь более приятной компании?

Приглушенное ворчание Рута, донесшееся из коридора, дало понять, что снаружи появился чужой. С трудом стряхнув сонное оцепенение, Лаура посмотрела на светящиеся стрелки настольных часов. Два часа ночи. Нормальное времечко для возвращения с прогулки! А, может быть, это вовсе не он, а ночные грабители? Ничего, сигнализация, которую она всегда аккуратно включает на ночь, наверняка остановит их и заставит ретироваться. Набросив стеганый шелковый халат, Лаура уже разыскивала под кроватью шлепанцы, когда у входной двери громко и требовательно прозвенел звонок, развеяв все ее страхи.

Мгновение спустя она уже спускалась по лестнице, миновав щиток управления и на ходу отключив сигнализацию.

— Я вытащил вас из постели, — виновато отметил Джесс, быстренько окидывая взглядом ее облитую шелком фигуру и босые ноги, прежде чем шагнуть через порог — Простите, задержался.

— Кажется, ночные дискотеки еще не добрались до этого уголка Кента, — пожала плечами Лаура. И была вознаграждена за свою язвительность долгим, проницательно-оценивающим взглядом, который, казалось, лишал ее не только скудного туалета, но и способности соображать что-либо.

Неожиданно осознав, что выглядит не лучшим образом, стоя в ночном одеянии с растрепанными волосами, она начала потихоньку пятиться прочь.

— Если вам сейчас больше ничего не нужно…

— Как раз наоборот, моя недогадливая богиня. Мне просто необходим большой стакан виски и ваше эксклюзивное внимание.

Что-то в нем такое было, источающее импульсы неведомой опасности, — предупреждение, о котором Лаура на свой страх и риск не стала задумываться.

— Если это столь необходимо, извольте. — Затянув поясок на халате, она решила разрядить атмосферу, сделав знак следовать за ней в зимний сад. Что такое, в конце концов, бокал виски и несколько минут ее времени?