О желаниях и возможностях

С удивлением она заметила, что даже такой мимолётный бой с Алу смог её утомить, так что в комнате Малэ быстро направилась в ванную смыть пот от тренировки. И потом решила прилечь на кровать и незаметно для себя задремала.

Проснулась Малэ от стука в дверь и долго вспоминала, как она оказалась на кровати, да и ещё в одетом виде. Это опять был Кобдо, и опять её ждал обед в неприятной компании… с обречённым вздохом Малэ пошла за Кобдо, уже понимая, кого встретит за обедом.

Привстав, Ситарель поздоровался с Малэ:

— Добрый день! Как спалось? — она уже поняла, что для него это, скорее всего, формальное приветствие, не означающее ничего.

— Добрый… — начала отвечать она, не желая показаться невежливой, и замолчала. Судя по его довольному виду, что-то её сегодня ожидает.

— Сегодня вечером в честь тебя я устраиваю приём, — сказал Ситарель, — и ты там должна быть. И быть в платье, я выберу, в каком именно — ты же будешь сопровождать меня как моя невеста. Скорее всего, ты будешь в цветах Дьен, как и я, твой жених. Ведь жена, даже если она и будущая, должна носить цвета дома мужа.

После этих слов есть как-то сразу ей расхотелось, хотя до этого у неё был зверский аппетит — тренировка давала о себе знать. Малэ медленно встала, поблагодарила за прекрасный обед, развернулась и пошла в сторону дверей и только протянула к ним руку, как они закрылись.

— А поесть? — сказали ей и спустя секунду прошептали в ухо жарким шёпотом: — Мне кажется или ты что-то забыла надеть? И Малэ поняла, что после ванной она снова надела тот же верх, что на ней был во время тренировки, и некоторые это заметили и перевозбудились.

— А вид сзади так и вовсе волшебный — смотрел бы и смотрел, — уже громче продолжил Ситарель. И прижал к себе, обхватив талию обеими руками. Но он решил, что этого ему мало — и на талии спереди осталась одна рука, которая без усилия удерживала Малэ, а другая плавно переместилась назад, ища завязки от верха. Она застыла, не зная, что и предпринять.

— Я поторопился отказаться от совместных тренировок, — судорожно вздохнув, добавил Ситарель и поцеловал её в плечо, не замечая её состояния. Потом он решил отодвинуть её волосы и поцеловать её уже в шею. И тогда Ситарель ощутил, как ему не хватает рук. Он подумал: «Да я готов всю её перецеловать и не только! А как мне не хватает рук… Где эти завязки, Бездна! А надо ещё же и удерживать её, хотя этой руке можно найти дополнительное применение…» И его рука спустилась вниз, нащупывая застёжку на её лосинах.

«Только мне этого не хватало, налицо отсутствие логики, смотреть не то же самое, что и трогать», — подумала, отмерев, Малэ и злорадно улыбнулась в душе, и тут же возникла тревожная мысль: — «А хоть завязок-то и нет, но он может додуматься ленты сзади разорвать. А я так надеялась, что вчерашними посиделками всё и ограничится. Наивная! Но по всему он твёрдо настроен на настоящий брак, а не фиктивный». И своими действиями Ситарель только подтверждал это.

«Всё, надо отсюда уносить ноги, а также другие части тела, что так мне дороги», — размышляла она, но понимая, что в смертной ипостаси слабее его, решила действовать хитростью.

— Если я соглашусь на вечер, отпустишь? — спросила она, выразительно глядя на его руки.

— Иди, оденься, пожалуйста, — сказал Ситарель и, посмотрев на свои руки, на его лице при этом было лёгкое изумление, словно он не понимал, как они там оказались. Тогда он быстро убрал их от неё и спрятал за спиной и, пытаясь скрыть некоторую неловкость ситуации, добавил: — Ты не пообедала, его принесут тебе в комнату, а позже платье. Раздался щелчок, и дверь открылась. Малэ дали выйти, и она направилась в свою комнату. Войдя в комнату, она увидела восседающего Алу на тумбочке с немым вопросом на лице.

— Что произошло? — спросил он, нахмурив брови. — Я почувствовал энергетический всплеск большой силы.

— Тебе с того момента, как ты со мной попрощался? — с сарказмом ответила Малэ, закрывая дверь и пытаясь успокоиться. Ситарель её на самом деле напугал своими недвусмысленными действиями. — Я пошла в комнату, приняла ванну…

— Хотел бы я на это поглядеть… — мечтательно сказал он, прикрыв глаза.

— Выслушай до конца… — прервала его мечтания она.

— Всё-всё, молчу, — хихикнул он.

— …Легла на кровать, заснула. Меня разбудили стуком и пригласили пообедать. Обед начался тем, что мне сообщили, что я иду с Ситарелем в качестве его невесты на приём в честь меня сегодня вечером. Потом меня не выпускали из комнаты, удерживая одной рукой, а другой пытались раздеть, а ещё страстно целовали одновременно, — сжато рассказала Малэ основное и ехидно сделала вывод из всего этого — не стоит делать всё вместе.

— Ну, потомок даёт, — засмеялся он, — уже руки распускать начал, спрашивать, что он тебе сказал, не буду. Но ты сама виновата — пришла в этом к нему. Мы, Дьены, народ горячий, кого хочешь согреем, а ему много не надо. Ты браслет в комнате оставила?

— Да-а-а, а он сделал то, что тебе самому хотелось сделать в своё время? — протянула она, сощурив глаза, и ответила насчёт браслета: — А вот браслет, скорее всего, оставила в комнате.

— Нет, я бы себе подобного не позволил по отношению к тебе, я всегда уважал твоё мнение и без твоего желания никогда бы так не поступил, — резко посерьёзнев, сказал Алу, — и ты мне скорее как сестра, ты мой друг. И ещё: браслет носи не снимая, пока ты рядом с Ситарелем.

— А он хочет присоединиться к тренировкам! — решила Малэ всё-таки мелочно отомстить за «сама виновата», хотя и знала, что не права. Вдруг раздался стук в дверь.

— Тут кто-то прибежал прощения просить! — рассмеялся он и исчез. Она накинула тунику, а на предплечье надела браслет и вышла за дверь, нос к носу столкнувшись с Ситарелем, собиравшимся ещё постучать. Он отошёл на шаг.

— Прости, — сказал он просто, — я сам от себя не ожидал такой реакции.

— Я тоже в этом немного виновата, — решила его успокоить Малэ, — не надо было тебя провоцировать своим внешним видом. Но такая реакция мне, если честно, непонятна — ты же меня нёс на плече голой через весь храм.

— Там была богиня, а сейчас ты стала слишком похожа на нас, смертных — просто красивая девушка, а я вёл себя как свинья, — ответил он грустно, но затем повторил то, что он сам сказал за обедом: — Но вечер остаётся в силе, скоро Кобдо принесёт тебе платье. Я найму служанку для тебя и пришлю, чтобы она помогла тебе одеться перед балом.