ГЛАВА 21

Наконец-то мы остаемся одни в своих покоях. Почти каждая поверхность вокруг нас покрыта цветущими растениями. Они растут из горшков, свисают со стен и потолков, и из-за обилия здесь стоит сильный запах.

Комната цветет сама по себе, сделанная внутри одного из громадных деревьев, что окружают дворец. Над и под нами также расположены комнаты для остальной прибывшей с нами группы.

Кожа тускнеет, так как заставляю сирену вернуться к водным глубинам, запирая ее там. Я потираю руки, вспоминая все ее эгоистичные и испорченные мысли.

Дес приподнимает бровь.

— Я все еще ей должен.

Ага, сексуальные прихоти, которые сирена от него потребовала.

— Рано или поздно она вернется за твоим обещанием. — Я провожу руками по волосам, восстанавливая тело. — Почему ты хочешь вызволить сирену?

— Фейри как никто другой разбираются в движущей силе, — говорит Дес, складывая руки, когда облокачивается на пристенный столик. — Хочу, чтобы Мара увидела тебя на пике твоей свирепости.

Кого лучше натравить на нее, чем не мою сирену?

Я нервно вздыхаю. Мы здесь еще не больше часа, а ко мне уже присматриваются.

Добро пожаловать на Солнцестояние. Да начнется праздник.

К тому времени, как мы добираемся до Священных Садов, небо уже темное, и я чувствую себя в своей тарелке.

— Священные Сады, — бубню, когда проходим под цветущей шпалерой и входим на лесистую полянку. — Звучит так, будто какой-то подросток обозвал меня вагиной.

Дес ухмыляется подле меня:

— Безусловно, ангелочек. — Его глаза кажутся мне немного грустными. Интересно, думает ли он, как и я, о том, что потерял кучу времени, которое мы бы могли провести вместе наедине.

Как только входим в сад, который и не сильно выглядит иным, а скорее усеянным цветами лугом, окруженный изгородью и деревьями, внимание толпы переключается полностью на нас. Море незнакомых лиц пялятся на меня с Десом, и лишь только двоих могу распознать — Темпер и Малаки. Они, должно быть, прибыли незадолго до нас.

Дес ведет меня глубже в Священный Сад. Местность освещена танцующими волшебными огоньками и несколькими кострами. Здесь пахнет жасмином и дымом, пока с огненными, шипящими язычками пламя устремляется в усыпанное звездами небо.

Десмонд наклоняется ко мне, щекоча дыханием ухо.

— Тебе стоит вести себя приличественно…

— Ты только что сказал «приличественно»? — перебиваю я его. — Тебе сколько лет, восемьсот?

— … потому что, будучи Королем Ночи, — продолжает он, не обращая внимания, — от меня ожидают помощи в организации вечернего торжества, и ты, как моя пара, должна быть по мою сторону.

— Если бы только спросили моего мнения…, — говорю я, и на глаза попадается огромная бочка с вином. Нужно разобраться с первом пунктом времяпровождения на вечеринке.

Глаза Деса сияют, губы изгибаются в довольную улыбку.

— Просто предупреждаю, ангелочек: я снял нахальство с ручника, так что, если ты думаешь, что буду держать свои руки подальше от тебя и твоих очаровательных бусин, то тебе стоит быть помилее.

Я приподнимаю бровь.

— Если думаешь, что буду вести себя, как какая-то послушная девушка, то ты…

Прежде, чем я могу закончить, невидимая рука толкает меня вперед, прямо в объятия Деса со все еще самодовольной улыбкой.

— Пара будет правильным термином, — говорит он соблазнительно низким голосом. — Я тебе не… — Он корчит лицо, — парень. Я не мальчик, уж тем более не дружелюбный. — И заканчивает свою речь поцелуем мне в нос.

Я осознаю, какую ошибку совершила, когда Дес медленно убирает от меня руки. Он завлекал меня, намеренно, зная, что буду с ним пререкаться, и тогда он воспользуется возможностью для сделки.

Коварный мужчина.

Я оглядываюсь вокруг нас. Язычки пламени и свечение мерцающих огоньков играют с моим зрением. Теперь феи смотрят на нас с миленькими улыбками искоса с неким намеком в глазах. Все это приводит в замешательство, будто мы с Десом разыгрываем драму ради удовольствия публики.

Но как только я замечаю странное внимание, оно испаряется. Толпа затихает, и из темноты появляется Мара под руку с Грин Меном. Шлейф ее платья тянется позади, оставляя тропинку из лепестков. За ними следует группа из красивых существ, каждый одетый в длинный зеленый фрак и бриджи, а позади них идут музыканты, неся арфы, лиры, скрипки и флейты.

Мара отступает от фей, окружающих ее, чтобы встать у всех на виду.

— Добро пожаловать, приветствуем всех, — говорит она, широко расправляя руки, — на первом вечере Солнцестояния.

Вокруг я замечаю фей Фауны, Флоры и Ночи. И только одни единственные заметно отсутствуют.

— Где Царство Дня? — шепчу я Десу.

— Они обычно не появляются до первых лучей утреннего солнца.

Я изображаю губами «о», будто все прекрасно понимаю, хотя это не так.

Все равно.

— …это неделя шумного веселья, — продолжает Мара, — когда даже Мать и Отец придаются объятьям глубоко в земле. Когда сливаются вода и вино, земля и солнце, мужчины и женщины. Отложим на неделе наше горе и месть. — Некоторые феи Фауны бросают взгляды на нас с Десом. — И позволим же себе вдоволь напиться, обильно наесться, сладострастно любить и до конца пировать.

Затем следуют аплодисменты, несколько фей даже свистят, одобряя ее слова.

Мара ждет, когда утихнет публика, прежде чем продолжить:

— Мы возродились глубоко в чреве ночи, и в глубь ее возвратятся наши души, когда умрет оболочка, и охладеет плоть. Так что начнем неделю торжества с того, что возникло изначально, прежде чем пал первый луч света, с извечной тьмы. Обратите же ваши взоры на Властелина Тайн, Повелителя Теней — Десмонда Флинна, Короля Ночи.

Она указывает на нас с Десом через всю поляну. Взгляды толпы нервировали ранее, но это было ничто по сравнению с ныне сосредоточенным вниманием.

Крылья немного дергаются вверх от устремленных взоров, но Дес спокоен, как всегда. Уверенно положив руку мне на спину, он плавно движется к Маре и ее переносному помосту. Это совсем не то, о чем я думала, когда согласилась быть по сторону Торговца сегодня вечером.

Когда доходим до Королевы Флоры, взгляд Деса осматривает всю поляну. На секунду единственным звуком, нарушающим тишину, становится треск костра.

А затем Дес начинает свою речь:

— Есть несколько вещей, с которыми знакомы прирожденные феи: что ночь темна, а плоть страстна. Наши жизни могут длиться долго, но однажды и они найдут конец тропы. Сегодня и во время всего Солнцестояния вознесем же из тьмы дальнейшее бытие.

Речь звучит так устаревше, будто стихи излагались достаточно продолжительное время, чтобы наполниться магией.

— Только в тенях и тьме пространства обретем мы истинные желания и вожделенные мечты, — продолжает он, пока толпа увлеченно наблюдает за ним. Когда он говорит, большой палец руки рисует маленькие круги у меня на спине. — Только в ночи мы освободимся от любезности и ослабим узы, что связывают нас в течение дня. Только тогда мы смеем коснуться мягкой плоти. Только тогда смеем мечтать. Так что отодвиньте в сторону запреты, поддайтесь страстям, найдите добровольного партнера и слейтесь воедино.

Я недоумевающе смотрю на Деса. Он что, предлагает именно то, о чем я подумала…?

Резко начинает играть музыка, отвлекая меня от мыслей, и фейри начинают расходиться по открытому пространству, хватаясь за талии и руки. Существа начинают кружить, и все эти аккуратно уложенные волосы, корсажи и шлейфы теряются от того, как толпа погружается в магию музыки.

Даже я не могу воспротивиться ей; бедра двигаются из стороны в сторону, рукой зарываюсь в волосы, что волнами ниспадают на спину.

— Ты заставил меня пребывать в ожидании в этом году, Десмонд. — Голос Мары обманчиво сладок, когда она возникает позади нас. Она кладет руку ему на плечо и поворачивает к себе лицом.

— Я думала, — продолжает она, — что, возможно, ты даже не появишься.

— Ох, как забавно держать тебя в неведении, — говорит Дес, глаза сверкают озорством.

Мужчины, что следовали за Марой, наконец, подходят к ней; одна собственническая рука ложится ей на бедро, другая берет за предплечье. Один из них наклоняется вперед, шепча что-то на ухо, его темный взгляд устремлен на меня, пока тот говорит. Мара откидывается назад в их объятия.