ГЛАВА 27

Вероятно, танцы будут проходить все дни и ночи, и каждый назван причудливым именем, которое различается друг от друга. Например, Солнечное Торжество, Канун Летнего Солнцестояния, и, ох, мой любимый — Прием Плодородия. Если это не заставляет вас съеживаться, то тогда не знаю, что сможет.

Я не прям удивлена всеми этими балами, — в каком-то смысле — но настоящий ужас в том, что только что начавшаяся неделя плясок, выпивания и болтовни с феями уже начинает доставать. Не говоря уже о том, что в течение семи дней мне придется носить каблуки.

Агх, бич моего существования.

Луч надежды в том, что, относясь к Царству Ночи, я не обязана участвовать в некоторых танцульках Солнцестояния и прочей дребедени в течение дня. Как оказалось, многие фейри Ночи спят в это время суток, поэтому, как пара Короля Ночи, я свободна от обязательств в меру долга.

Туфли клацают по каменной дорожке, как у Деса и его свиты, и мы все входим во дворец Царства Флоры. Я трогаю волосы уже в миллионный раз, странно осознавая, что сейчас на них мерцает ночное небо. На мне надето платье цвета глубокой темно-синей ночи; чувствую себя прям олицетворением космоса.

Мы направляемся все вниз и вниз по лестницам, и чем дальше мы продвигаемся, тем больше чувствую вокруг себя замкнутость.

Как далеко этот бальный зал находится? Ответ: достаточно далеко, чтобы моя намучившаяся задница стала еще замученней.

Когда мы, наконец, доходим до низа, от комнаты, в которую заходим, у меня перехватывает дыхание. Она хоть и под землей, но это вряд ли можно заметить. Искусно выделанные, высокие арки удерживают потолки храма, ограненные бледным камнем. Колоны по всему помещению разрисованы девами-феями с вплетенными в волосы цветами. Сотни стеклянных осветителей свисают со стен и нескольких огромных потолочных канделябр, свечи в которых наполняют комнату ярким, мерцающим светом. Большая часть поверхности покрыта растениями и цветами, некоторые стоят в горшках, другие растут на стенах в хаотичном расположении. Папоротники окружают накрытые столы с едой, линия которых тянется по бокам вдоль большого зала.

В середине помещения стоит огромных размеров дерево, ствол которого устремляется в потолок, заслоняя его кроной. Оттуда на нас опускаются лепестки странного мне фейского цветка.

Дес увидел, как я осматриваю дерево.

— Говорят, что первая королева Флоры похоронена прямо под ним. Чем просто умереть, она предпочла быть закопанной заживо, чтобы тело и душа могли продолжать питать ее земли и народ на протяжении тысячелетий.

— Офигеть, что за жесть, — произношу я.

Гигантское дерево, девы, изображенные на камне, высокие кафедральные потолки… я оборачиваюсь на триста шестьдесят градусов.

— Прямо как на твоих рисунках, — выдыхаю я.

Во времена Академии Пил Дес рисовал мне несколько изображений Потустороннего мира. И уверена, что среди них точно был этот огромный зал.

— Ты помнишь? — произносит Десмонд удивленно.

— Конечно. — Я помню все. — Мне ужасно хотелось знать все о твоей жизни.

Он не ответил на это, но ему и не нужно. Все можно прочитать по выражению лица.

Дес мною восхищен.

— Ночь была очень темна, — бубнит одна из гостей своему компаньону, когда те проходят мимо нас.

Маленькая фраза прерывает нас от разговора. Я заливаюсь смехом, а губы Торговца растягиваются в скрытную ухмылку с хитринкой в глазах. Очень немногие здесь феи знают, что мужчина рядом со мной — вина необычному темному времени суток.

Дес притягивает меня ближе к себе, что не проходит незамеченно. Второй день подряд мы притягиваем к себе внимание. Сегодня это не так очевидно; я больше чувствую, чем вижу, как их взгляды греют мою кожу, и полагаю, есть что-то особенно привлекательное в Короле Ночи: секреты, секс, мечты и жестокость, наслаждение человеком.

Дес проводит пальцем вдоль обнаженной ключицы.

— Ты заметила? — спрашивает он.

— Заметила что?

Дес оглядывает комнату.

— Крылья.

Я поворачиваюсь к феям, окружающим нас. Дес прав. Прямо как в Сомнии, несколько существ присутствуют с раскрытыми крыльями. Немного, но определенно больше, чем в прошлый вечер и ночь гулянки.

Проходит около часа, после того как мы пришли, прежде чем Мара удосуживается появлением с группой мужчин без супруга. От их вида становится тревожно, и сложно сказать почему, пока несколькими секундами позже она не обхватывает подбородок одного из мужчин и не целует его.

Мои брови залезают на макушку.

— Гарем королевы, — объясняет Дес.

Значит, у фей-королев тоже есть гаремы.

— Но у нее же есть пара…, — говорю я, не отрывая от нее взгляда. Сегодня ее платье ярко-алое, корсаж которого переплетен золотой лентой. На губах кроваво-красная помада, из-за чего Мара выглядит более жестокой, когда улыбается.

— Так и есть. — Дес берет два бокала шампанского у проходящего мимо официанта и протягивает мне один, который беру в смятении.

— Но я полагала…

Полагала, что родственные души не могут спать с другими, но что сама делала все эти годы, когда была разлучена с Десом? Просто потому, что сердце не могло двигаться дальше, не значило, что я избегала свиданий с другими мужчинами… или близости с ними.

Дес достаточно довольный, чтобы не заметить мое выражение. Еще несколько секунд мы стоим, осматривая Мару.

— А что думает об этом Грин Мен? — интересуюсь я.

Десмонд приподнимает плечо.

— Думаю, он не восторге делиться с кем-либо своей парой. Но она — королева, а он — трус.

Оу.

Прежде чем продолжить разговор, мы слышим, как ритмичная музыка вырывается снаружи холла и далее вниз по ступеням. Комната медленно затихает, сотни взглядов устремлены на огромные двойные двери, которые ведут в бальный зал. Шаги за ней затихают, и вход широко раскрывается. Два ряда фей-солдат, одетые в униформу из сверкающего золота, входят в зал с точными, хореографическими движениями.

Внезапно они останавливаются, создавая импровизированный проход. Еще один фей в форме направляется вдоль прохода, останавливаясь в конце перед нами.

— Имею большую честь представить, с самих сияющих небес, Его Величество Янус Солейл — Король Дня! — провозглашает он.

Я прикрываю глаза от сильной яркости, которая возникает у входа в бальный зал, когда кто-то продвигается по самодельному проходу, резко останавливаясь перед солдатами. Уходит еще несколько секунд на то, чтобы ослепительный блеск в глазах растворился.

И когда он исчезает… Я вижу эти золотистые волосы, загорелую кожу и кристально-голубые глаза цвета Карибских вод.

Бокал шампанского выскальзывает у меня из руки, разбиваясь о пол.

Звук стекла раздается во всем помещении. Феи обращают внимание с короля на меня, и их хмурость углубляется, когда те узнают, что вина шуму — человек — тот, кого не должно было здесь быть; это вызывает волнение.

Я слишком отвлечена от них, мой взгляд прикован к фее.

К Королю Дня.

Я начинаю трястись, а разум разрываться от внутренних криков.

Дес двигает рукой, и под воздействием его магии стеклянные кусочки собираются воедино, а шампанское вновь наполняет уже целый бокал. Исподтишка он смотрит между мной и мужчиной, который, секунды назад, сиял, как солнце.

— Он забрал меня, — шепчу я. — Он тот, кто забрал меня у тебя из дома. Забрал к Карнону.

Фей, который доставил меня к злоумышленнику, мужчина, который подходит на роль Похитителя Душ, является королем.

Мне становится не по себе.

Взгляд Деса в течение секунды прожигает меня, и затем, в мгновение ока, он исчезает, отчего теперь оба бокала с шампанским, которые Десмонд держал, опрокидываются на пол. Секунда, и стекло разбивается, и игривая жидкость впитывается в землю и подол платья.

Торговец появляется прямо перед Янусом, воздух вокруг них укутывается тенями, пока Дес расправляет остроконечные крылья. Тени лавиной обрушиваются на помещение, возникая в углах и протягиваясь между ног фей, словно мрачный и зловещий туман.

Весь зал все еще погружен в тишину и неподвижен, когда Дес хватает Короля Дня за шиворот и взмахивает рукой. Кулак врезается в лицо Януса с мясистым шлепком, звук которого раздается по всему помещению.

Какими бы забытьем не была охвачена комната, это единственное действие нарушает заклинание. Толпа изражается криками, феи начинают беспокоиться.