Глава 7 Убить короля

220 лет назад

Пришел день расплаты.

Не могу сказать, сколько ночей фантазировал о том, как встречусь с отцом, но уверен, что в каждую из них я становился более кровожадным, чем сейчас.

Сегодня я просто полон решимости.

Королевская гвардия забирает меня из комнаты ожидания, в которой я просидел последние несколько часов, и ведет через территории дворца с непоколебимыми лицами.

Мы поднимаемся по ступенькам, где еще моя черная кожаная броня тускло блестит под звездами, и после проходим через бронзовые двойные двери.

Твердые удары пульса кажутся барабанной дробью. Я либо выйду отсюда с головой отца, либо не выйду вообще.

Впереди вырисовываются закрытые двери в тронный зал. Мы с солдатами останавливаемся перед ними, пока ждем, чтобы войти. Это занимает почти двадцать минут, но, в конце концов, я слышу приглушенные слова официального объявления нашего присутствия. Моментом позже двери широко открываются, и меня сопровождают внутрь.

Я приподнимаю подбородок. Мне нужно, чтобы он увидел мое лицо — узнал меня после всех этих лет.

Король бездельничает на троне, обратив внимание на стоящего рядом помощника. За ним у стены выстроена в линию охрана. По обе стороны от помоста несколько жен, которые стали мне очевидны по их необъятной красоте, нарядам и тонкой шелковой ткани, что блестит под светом.

Я добираюсь до конца прохода, и затем окружающие меня гвардейцы останавливаются. Король все еще не удосуживается посмотреть на меня.

Я склоняюсь перед ним.

И жду еще минуту, прежде чем ко мне обращаются.

— Ах, наш победоносный солдат, — наконец произносит король, смотря теперь безусловно на меня, — который ранил одного из наследников Царства Дня и спас товарищей от засады. Два браслета за один день. Впечатляюще.

Хоть он и не узнал меня, могу сказать, что я ему не нравлюсь. В его голосе слышны раздражение и даже чуточку сарказм. Вероятно, для тирана нет ничего более раздражительного, чем тот, кто на самом деле благороден.

Не то, чтобы я являюсь таковым, но все равно наслаждаюсь его недовольством, независимо от всего.

— Я смотрю, это твой не первый браслет, — продолжает он.

Я чувствую его вес на плече. Он представляет собой коварные годы боев и надежд. Показывает мое горькое разочарование и упущенную возможность, которая будет исправлена ​​сегодня.

— Поднимись.

Спокойствие омывает меня.

Я встаю, приподнимая голову в последнюю очередь. В первый раз за три десятилетия мои глаза смотрят на отца.

На мгновение его лицо свободно от эмоций. А затем вижу как понимание охватывает его черты, словно удар молнии.

— Ты, — произносит он. Его взгляд движется к солдатам, разбросанным по помещению. — Охра…

Прежде, чем слова могут полностью сойти с его губ, я высвобождаю магию. Тени вырываются из меня, затемняя зал.

Солдаты Галлегара бегут вперед, расправляя крылья. Остальные же, спотыкаясь, бегут к выходам, крича в замешательстве и страхе.

Я блокирую главные двери в тронном зале; замысловатые замки начинают щелкать один за другим. Затем закрываю боковые входы.

Король Ночи и я смотрим на друг друга через помещение, пока солдаты приближаются ко мне. Мои тени сглаживают свет, опуская это место во тьму.

Уголок моего рта изгибается в улыбку.

Пируйте, — командую я теням. И сразу же они пожирают солдат, пойманных в паутину тьмы.

Остальные фейри в комнате погружаются в полнейшую панику. Мужчины и женщины спотыкаются друг о друга, их крылья материализуются, когда те пытаются разблокировать двери.

Я жду ответную магию Галлегара и готов к этому; черт возьми, я буду наслаждаться болью. Но атака не происходит. В одно мгновение Король Ночи смотрит на меня, и в следующий исчезает, убегая от меня так же, как и в последний раз, когда мы встретились.

Я растворяюсь в темноте, преследуя его. Поначалу его почти невозможно ощутить. Ночь почти бесконечна и полна тысячами существ. Если бы Галлегар был просто еще одним фейри, потребовалось бы время, чтобы найти его. Но король — не просто фейри. Он — сама тьма, как и я.

Я чувствую пульсацию в ночи, силу огромную, ужасную и очень похожую на мою.

Там.

Я сосредотачиваюсь на Короле Ночи, который опережает меня по правую сторону, и следую за ним, словно дух. Мы мчимся сквозь ночь, и оба не более чем просто тени самих себя.

Как я должен поймать отца? Король Теней столь же несущественен, как и я. У нас нет ничего, что может удержать нас или сломать.

Внезапно его сила взрывается, протекая сквозь тьму. Думаю, что она пройдет через меня, но вместо этого врезается в то, что ощущается грудью.

Я задыхаюсь, когда его сила врывается в меня, заставляя мое тело воплощаться.

Так, по-видимому, делается несущественное существенным.

Я проявляюсь в воздухе; мое тело затвердевает. Вокруг меня мерцают звезды. На мгновение я чувствую себя еще одним из них — мельчайшим светом в бесконечной Вселенной.

И тогда вспоминаю, что я — не свет, а тьма. И прямо сейчас мое тело жестко заперто; я даже не темнота, а просто плоть.

Я начинаю падать с неба, пока заклинание Галлегара блокирует движения моих конечностей. Я пытаюсь рассеяться назад в тени, но не могу.

— Глупый мальчишка, — шепчет мне ночь вокруг меня, — думал, что можешь побить меня в моей же игре? Я был ночью задолго до того, когда ты родился.

Его магия замораживает почти каждую часть меня; чувствую, как заклинание ползет по моей коже, скользя по венам и входя в мой костный мозг. Каждая пройденная секунда приближает меня к земле.

Она добирается до сердца, и, если не остановлю сейчас заклинание, то мне не придется беспокоиться о том, что тело разобьется о землю, — чары заморозят сердце задолго до этого.

Есть какая-то часть меня, которая хочет сдаться. Моя жизнь состояла из последовательных усилий и борьбы, которая начиналась сразу после окончания следующей. Намного легче просто уступить неизбежному и умереть.

Беда в том, что когда ничего не приходит легко, ты привыкаешь к борьбе. Иногда даже жаждешь ее…

Я испускаю магию — даже она движется вяло — и смотрю на землю, всего в нескольких секундах от того, чтобы шмякнуться на нее.

Сжимая зубы, я высвобождаю силу и вытесняю ее. За одну драгоценную секунду ничего не происходит, но потом, сразу же чары Галлегара разрушаются, растворяясь в кровеносном потоке. Остальная часть силы вырывается наружу, сотрясая ночное небо.

Крылья расправляются, и я быстро начинаю их раскачивать. Тело вздымается обратно вверх. Когти мерцают при лунном свете.

Галлегар останавливается, повиснув по середине неба, и смотрит на мои крылья — на копию своих, раскрытых позади него.

— Моя погибель… — говорит он так тихо, что я едва слышу.

Моментально его тело опять растворяется во тьме. Я следую за ним, исчезая в ночи и преследуя, готовясь к очередной его атаке.

Но она не появляется.

Галлегар появляется в одном из дворцовых дворов, в мгновение полностью формируя свое тело. Я присоединяюсь к нему секундой позже, и мы сталкиваемся лицом к лицу.

После случившегося в тронном зале, охрана уже поджидает меня. Как только они замечают нас с королем во дворе, солдаты начинают приближаться со всех сторон, бросая связывающие заклинания, из-за которых рябит воздух. Прежде чем у кого-либо может выпасть шанс ударить меня, я даю волю тьме.

Тени вздымаются волнами и плещутся через край, жадно поедая заклинания гвардии, словно обычную еду, прежде чем сбить с ног самих солдат секундой позже. У них не было даже шанса вскрикнуть; на них обрушивается ночь. Только их кости с оружием выживают после атаки, ударяясь о землю моментом позже.

Я направляю тени к Галлегару, но они расходятся вокруг него, словно течение вокруг скалы.

Отец, который бездейственно наблюдал за мной, как убивал его солдат, теперь сужает на меня взгляд.

— Если бы ты лучше понимал свою силу, то бы знал, что ночь не кормится собой.

Затем Галлегар вынимает меч из темного металла, свободно держа его у бедра.

Железо. Должно быть, он смелый, раз носит с собой такое оружие. Один порез о его собственную кожу ослабит его, и, когда оно войдет в бой, шансы, что лезвие заденет его, удваиваются.

— Ты хочешь мое королевство? — спрашивает отец. — Ты никогда его не получишь.