Пройдя ещё несколько коридоров, Гуго завёл Румбика в обширный салон с тремя медными зеркалами на стенах и десятком картин и гобеленов: на креслах уже сидело семь мужчин-двое за семьдесят, трое разменявших полтинник и пара-не старше тридцати. В руках все они держали кубки и о чём то негромко переговаривались. Перед ними, на круглом столе, располагались четыре кувшина с вином и поднос полный винограда, яблок, апельсин.

Зайдя первым, Гуго громко произнёс: "Господа! Прошу без надоевшей всем помпезности-мой друг, господин Румбик!"

Все мужчины негромко засмеялись и многие проговорили что то вроде "Ну и слава Богу". Гуго усадил Румбика слева от своего возможного родственника, Никифора Дукса и завёл беседу на отвлечённые темы. Никто не спрашивал у Румбика кто он и как появился в их обществе, и это его забавляло и несказанно радовало, ибо он так до сих пор и не придумал легенду для себя в случае подобных расспросов.

Какое то время ушло на скрытое разглядывание кандидата в мужья-сухонького, морщинистого и сильно загорелого старика, довольно часто старчески хихикающего и видно что привыкшего к подобным салонным встречам.

Минут через десять вошла высокая женщина лет тридцати, в дорогой одежде и с кучей драгоценностей на себе-и стала умолять соседа Румбика пройти с ней в зал и поучаствовать в небольшой танцевальной партии. Семидесятисемилетний жених лишь фыркнул и что то пробормотал себе под нос, однако всё же встал и уныло поплёлся вслед женщине.

--Началась потеха!-заявил Гуго Румбику шёпотом прямо в ухо и уже обратился ко всем в салоне,-Господа! Прошу всех в зал для церемоний.

В упомянутом помещении, размерами примерно двадцать на пятнадцать метров, уже находилась недавно заходившая в салон к мужчинам женщина и ещё пара девушек помоложе, стояли возле неё.

Самая молоденькая, не старше шестнадцати лет, стояла облачённая в высокий дамский колпак и бархатный синий наряд, украшенный драгоценными камнями. Она была вся буквально нагружена драгоценностями, словно пират бегущий с добычей как можно далее от погони: огромная толстая цепь из золота, со светло зелёными камнями-спускалась почти до пояса. Массивные серьги, размером в ладонь годовалого ребёнка-оттягивали вниз мочки ушей тяжёлыми каплями редкого металла. Браслеты, в три пальца толщиной каждый и с камнями, были надеты на обе руки. На пальчиках бледных маленьких рук красовались по три перстня на каждой.

При появлении мужчин в зале, все женщины встрепенулись и старшая тут же отправилась к стоящим возле окон музыкантам, с лютнями и парой свирелей. Посовещавшись с ними, она отошла ближе к недавно вошедшим и громко объявила что её сестра, хотела бы показать "такие то фигуры " италийского танца, после чего исполнить иберийский романс о неком доне...

Далее Румбик не прислушивался к уже тараторившей старшей сестре Гуго, так как его больше занимал шёпот под нос самого возможного жениха: "Ух етить! Так эти дурёхи хотят меня на ногах продержать больше десяти минут? Стервы! Вот все они такие...Нахрена мне её танцевальные фигуры?-сам я не стану с ней плясать, а условные её кавалеры, после замужества-пускай и разучивают их, да вместе с ней!-чтоб меня не тревожить... Песенку споёт-ай да умница. Насыпали бы мяса жареного, да кубки с вином выставили, а после часовой беседы и так бы всё сладили! Её батюшка гарантировал моё избрание надзирателем за портом и потом, через три года-небольшой дом обещал прикупить нам, в самом Царьграде. А эти фигуры и пение-баловство одно..."

Старичок ещё немного повздыхал, пошамкал и пошептал обидные слова в адрес трёх сестёр Блажь, когда младшая из родственниц Гуго уже плавно ходила по залу под музыку, но наконец успокоился и стал внимательно смотреть...себе под ноги.

Гуго дёрнул Румбика за рукав и осторожно указал на жениха, потом скорчил гримасу и подтащил друга поближе к себе: "Зря сестрицы всё это затеяли!-Кандидат в мужья от тоски может умереть, да и долго стоять ему вряд ли полезно в таком возрасте. Думаю надо танец скорее завершать, а если наша малАя захочет спеть-пускай идёт в салон к нам, и пока мы будем ужинать-исполнит перед всеми свой романс. Как считаешь?"

Румбик горячо поприветствовал данное решение радушного хозяина дома и пока Гуго о чём то совещался со старшими сёстрами, украдкой разглядывал помещения. В заходящем в огромных окнах солнце и при горящих дымных факелах-видимость была скорее лубочная, но обилия: мрамора, бархата и позолоты-она не скрывала. Всё дышало довольством и некоторым желанием показать всем то, насколько именно хозяева дома довольны жизнью, а то вдруг кто из их гостей этого не осознал?

Вернулся Гуго и вновь пригласил всех в салон отужинать. Пожилой жених встрепенулся и опередив на пару шагов всю мужскую братию, буквально бегом вернулся в комнату, которую лишь недавно они все покинули.

Прислуга установила большой длинный стол: за один конец которого уселся Гуго, а за другой-его старшая из сестёр. Старого жениха усадили справа от Гуго, а Румбика-слева. Остальные гости сами усаживались где хотели: те что были помоложе-старались оказаться ближе к даме, постарше-рядом с копчёной птицей и кувшинами с вином.

После получасовых здравниц, намёков о будущей семье и откровенного чавканья-наступило некое благодушие. Была приглашена для исполнения романса будущая невеста и на этот раз её приняли на редкость тепло. Жених даже вяло похлопал сухонькими ладошками и сказал что она умница и хорошая девочка, пообещал угощать сушёнными фруктами в меду.

Когда обе дамы покинули помещение салона, Гуго, на правах хозяина, предложил рассказывать истории-удивительные или же смешливые, что бы развлечь слушателей.

Первым решился пятидесятилетний гость, одетый в канареечные цвета, как пояснил Гуго Румбику-важная шишка в службах городского совета, один из старших нотариусов нынешнего гегемона Тавроса.

"Канареечный" старший нотариус долго хмыкал, пьяным взглядом осматривал присутствующих-он сам явно перебрал с выпитым количеством вина и наконец слегка хрюкнув, начал: "Так вот господа...Я думаю для вас здесь присутствующих не является секретом, как зародилась наша нынешняя тавросская аристократия, а?"

Старик жених и Гуго немного покривились, но всё же вежливо покачали головами. Пьяненький нотариус продолжал: "Многие знатные фамилии нашего полиса, сами себя произвели в князья и прочую лабуду, просто вовремя заняв пустующую в наших землях нишу. И если в Европе или на Руси, за такое есть шанс быть повешенным, ибо там лишь достойный монарх может производить в новое достоинство, то у нас к этому относятся спокойно: будто мало бродит по Тавросу непризнанных кандидатов в императоры Царьграда, великих князей земли Русской-в вариациях новгородских, киевских, владимирских, тверских или московских? Не надо меня дёргать и бить под столом!"-резко обратился говоривший к своему соседу и после минутной паузы продолжил,-"Хм...А вот! Вспомнил! Наши гегемоны всегда собирали различные документальные свидетельства о том, как и какая "достойнейшая фамилия" появилась в городе-кем была до "восхождения" и прочая. Это позволяло всем прежним властям держать знать в кулаке и не допускать крупных бунтов с целью захвата власти, так как можно было легко доказать, что господа Кастриоти-вовсе не потомки имперских Ангелов из ромейских земель, а бывшие контрабандисты солевары, которые разбогатели на торговле людьми или к примеру семья, в доме которой мы сейчас пируем...о-о-ой!".

Говоривший подскочил со своего кресла и тут же повалился на него вновь, потом немного подумал и обведя взглядом сидящих за столом и ставших уже несколько смурными мужчин, бессвязно закончил: "Пожалуй и всё. Есть в городском хранилище полки с данными свитками. Мда...иногда почитать некоторые-весьма занимательно. Господа, я пожалуй ещё выпью..."

Ему тут же протянули кубок и заботливо налили его до краёв. Гуго перемигнулся с Румбиком и предложил рассказать историю господину лет шестидесяти, полностью лысому, с короткой чёрной бородкой, неуловимо чем то напоминавшему Румбику, Плётку.