— Заканчивай эту остроумную херню.

— Я ничего не делаю! — Грей кричит со смехом.

— Прекрати быть соблазнительной. Это грубо и нечестно.

Она закатывает искрящиеся глаза.

— Ты думаешь, всё грубо и нечестно. И почему это?

— Потому что я здесь, а ты нет, — ляпаю я.

— Я имел в виду, это грубо и нечестно быть милой, когда я не могу прикоснуться к тебе. Черт. Я не имел в виду, что, если ты будешь здесь, ты захочешь моих прикосновений. Или даже захочу, чтобы мы были вместе.

Почему продолжаю говорить? Чёрт.

— Может, захочу, а может, и нет.

Грейсон опускает телефон так, что тот зависает прямо над её лицом, давая мне предельно крупный план. Она шевелит бровями.

— Ты шалун, Кэлвин, — она шепчет в экран.

— О, нет.

Её нижняя губа выступает, издевательски дуя губы.

— Да. Да.

Она изучает меня через камеру на телефоне, пытаясь карими глазками как можно тщательней меня рассмотреть.

— Я бы хотела прикоснуться к тебе. Мне нравиться твое лицо.

К черту. Я иду ва-банк.

— Не так сильно, как я люблю твое лицо, — заявляю я влюбленным голосом.

Серьезно, что за хрень творится со мной?

Я окидываю взглядом дверь и убеждаюсь, что она закрыта. Мне не нужно, чтобы кто-либо ворвался ко мне прямо сейчас.

— Хочешь поспорить? — дразнит Грей.

Грейсон пристально смотрит на меня с выразительными глазами, восторженно улыбаясь, и чертовски убивает, что она так далеко. Ну, условно говоря, конечно. Если учитывать реальное время, то меньше, чем час.

— Сладкая, не связывайся с быком или попадешь к нему на рога, — бросаю я равнодушно, стараюсь быть умным, но звучу, как полный заносчивый придурок, и сдерживаю жалобный стон.

— Рога? Звучит интересно.

Она шевелит бровями.

— Мы флиртуем? — спрашиваю я, чтобы быть уверенным.

— Да ну тебя, — улыбается Грейсон.

— Не знаю, о чем ты, но я определенно.

Она медленно наклоняет голову на подушку и хлопает ресницами.

— Ты можешь зайти немного дальше. Ты не церемонишься.

— Ну, если честно, я обычно не докучаю.

— Итак, что ты тогда обычно делаешь?

— Ничего. Я ничего не делаю.

Её дерзкий маленький носик морщится, и Грейсон погружается в размышления.

— Разумеется, но что, если ты попытаешься... ты знаешь.

— Просить кого-нибудь спать со мной?

Она кивает, и я испускаю глубокий смех. Светлые волосы Грейсон лежат волной вокруг её головы, отчего она выглядит как ангел.

— Что, это так трудно? — Я прочищаю горло, прежде чем продолжить.

— Ну. О'кей, честно? Гм, как бы это сказать? — И чешу голову. — Девушки легко соблазняемые, о'кей? Все, что мы должны сделать, это показаться на вечеринке, и..., — я останавливаюсь на секунду.

— Бла, бла, бла.

Грей ахнула, удивлённо засмеявшись, отбросила телефон и перевернулась на кровати. Телефон лежит на кровати, камерой, направленной в потолок - я не могу видеть её, но могу слышать кряхтение.

— Бла, бла, бла? Боже, Кэл... Это было очень забавно... Мне нравится...

Я жду её. Когда Грей, наконец, заканчивает хихикать, она садится, подперев себя вплотную к изголовью, и вытирает слезу с уголка глаза.

— Здорово видеть твое лицо, — тихо говорит она. — Я не видела тебя целую вечность.

Я чувствую, что мое выражение смягчилось, и чувствую, как проклятое сердце трепещет в груди. Боже, я превращаюсь в дурака.

— Это потому что мы не, ты знаешь - это.

Почему так больно это говорить? С чего мне такое говорить? Соберись, чувак.

— Я знаю, — тихо говорит она. Печально.

Мы молча рассматривает друг друга, затем настроение меняется с беззаботного и задорного к серьезному. Карие глаза Грейсон задают вопрос мне с маленького экрана на телефоне. Она заправляет волосы за уши, едва застенчиво, и мы оба глупо улыбаемся.

Я делаю глубокий вдох, собирая все мужество.

— Грейсон, я…

Кто-то стучит в дверь спальни, и вот так, волшебство перестает действовать. Чёрт, чёрт, чёрт.

— Дерьмо. Я должен...

— Ты должен...

— Сделать это, — сказали мы оба.

— Поговорим позже? — Грей спрашивает в камеру.

Да. Позже.

— Спокойной ночи, Грей.

— Спокойно ночи, Кэлвин.

То, как она нежно и спокойно произнесла мое имя и то, как наблюдала за мной во время отключения, не давало мне уснуть всю ночь.