Глава седьмая Да здравствует справедливость

Стражники вывели нас из подвала, и из дома в целом. Даже кандалы не надели, впрочем с таким эскортом это излишне, мы никуда не денемся.

Посох, впрочем, у меня отбирать не стали, видимо никто не решился взять такую ценную реликвию. Или есть что-то еще, чего я не знаю.

Нас вели в сторону порта, видимо посадят на корабль и сопроводят до дворца в Каире, где нас уже и так заждалась царица.

Но как оказалось, она нас слишком заждалась, и прибыла на Элефантину сама.

— А ты, оказывается настырный, посланник богов. И тупой еще. — констатировала Фейредина.

Царица подошла вплотную к моему носу, что я кожей ощущал тепло ее дыхания. Она пристально смотрела на меня своими угольно черными глазами, в которых метались молнии.

— Я лишь пытаюсь исполнить свое предназначение. — с привычной мне улыбкой, сказал я.

— Ты, так ничего и не понял. Ты был, лишь моим способом обойти пророчество. Сделай ты все правильно, и если бы не пытался мне перечить, я бы разделила с тобой власть. Ты умен, образован, в тебе кровь богов и ты красив, молод — я бы разделила с тобой свое ложе, и жил бы ты не зная бед. А теперь, ты умрешь. — сказала царица.

Она отошла от меня на несколько шагов, затем повернулась ко мне и громко спросила:

— Где посох Джаралла?

Я был в полнейших непонятках. Что значит, где посох? Я стоял в паре метрах от нее, и держал его в руке. Она просто не могла его не видеть, но тогда почему спрашивает? Я взглянул на Авдотью, у той от изумления округлились глаза, она явно тоже, ничего не понимала.

Так, когда нас поймали стражники, они не отобрали у меня посох, не потому что не смогли взять его, как я подумал ранее, а потому, что не видели его. Теперь, его точно так же не видит эта царица с манией величия. Но при этом, Авдотья его видит прекрасно в моей руке. Что же это такое происходит.

— Ну, говори! Где ты его спрятал? — продолжала реветь Фейредина.

— Что мне будет, если я скажу? — спросил я у нее.

— Я тебя не казню. Будешь жить, но уже рабом, ты потерял право на мою милость. — уже более ласково сказала царица.

— У большой статуи, в Каире. — решил я ей подыграть.

Она немедленно отдала приказ стражникам, и часть из них отплыла на материк. Что ж, теперь хотя бы меньше противников. Но их все равно слишком много, что бы сражаться с ними в одиночку.

Но вопрос по прежнему остался без ответа. Почему я и Ава видим посох, а египтяне нет? Хотя нет, не та постановка вопроса, ведь до этого египтяне его тоже видели. Почему сейчас они его не видят?

И тут до моего сознания начали приходить отголоски догадки. Я наделен силой читать мысли, а с посохом в руках, еще и доносить свои, до голов других людей. Управлять мыслями других людей. Я очень не хотел, что бы посох заметили, и что если я сам того не понимая, заставил всех думать, что его тут нет. Ведь в первый раз, это тоже вышло случайно, когда я на этом не зацикливался. Вот только, раньше моим противником в мысленной баталии был всего лишь один человек, а сейчас несколько десятков.

И как долго продлится этот эффект, неизвестно. как только царица увидит, что посох здесь, она прикончит нас. А я до дрожи боюсь, как не потерять эту связь с посохом.

— Что здесь происходит? — услышал я чужой голос. Да, именно услышал, а не счел из чей-то головы.

Я посмотрел в сторону говорящего, это был мужчина, немного старше меня. Высокий, статный, красивый, мускулистый и весь в золоте. Я почему-то сразу понял, что это тот самый фараон Кленак. Он был именно такой, каким и должен был быть правитель, на лысо обрит, весь в ритуальных рисунках, загорелый и строгий взгляд черных глаз, таких же, как и у его жены. Он подошел ближе к нам, а потом остановился, как и стража за его плечами.

— Я повторю вопрос еще раз. Что, здесь происходит? — обратился он к своей жене.

— Не долго тебе осталось, тут командовать. Сейчас мне привезут величайшую реликвию, и ты будешь ни кем. Отныне я буду править миром. — сказала она зло улыбаясь своему мужу.

Фараон посмотрел на меня с Авдотьей, и задержал свой взгляд на посохе в моей руке. Значит он его видит. Почему, от одних он скрыт, а от других нет. но как бы там не было, фараон не подал виду, что видит, хотя по любому понял в чем дело. Умный мужчина, однако.

— А можно, мне вопрос. Почему я понимаю ваш разговор? — решил я встрять, все равно мне терять нечего.

— Потому, что каждый, кто оказывается в окружении великой избранной богами царицы Фейредины, способен понимать и общаться на едином языке. — ответил, непонятно от куда, взявшийся верховный жрец Ламана.

— О, верховный, и вы здесь. А, впрочем хорошо, двух скарабеев, одним ударом уничтожу. — ехидно сказала царица.

Она была уверена в своей победе, просто не рассматривала других вариантов. И это ошибка. Это главная ошибка всех, праздновать победу раньше времени. Собственное превосходство затмило ей глаза, она считает себя не уязвимой, а потому, мне нужно быстро найти ее слабые места.

Так, я умею читать мысли, и скорее всего смогу послать свои. Но кому? Царица сама обладательница дара, нет уверенности, что с ней это сработает, только выдам себя. Жрец? Возможно, но думаю он и в нашу первую встречу все мне рассказал. Фараон Кленак, он новый персонаж нашей постановки и возможно даже, знает куда больше всех остальных. Но скажет ли, вот в чем вопрос. Он муж Фейредины, и при этом она его ненавидит и хочет убить явно, значит он ее враг. Враг моего врага, мой друг. Попробую.

«Змея подколодная, пригрел на свою глупость. А ведь притворялась тихоней.» — летало в голове у фараона.

«Мне нужна помощь.» — послал я ему весточку.

«О, а ты и правда посланник богов. Интересно. Что я могу для тебя сделать?» — ответил он на мой зов.

«Что мне делать?» — спросил я его.

«Ты это у меня спрашиваешь? Ты избранный богами, а не я.» — ответил Кленак.

«Да, но я не знаю слабого места царицы, это от меня скрыто… ее даром.» — соврал я, надеясь, хоть на какой-нибудь ответ.

«Ее слабое место молодые красивые мужчины, но его судя по всему ты уже проморгал.» — с усмешкой заметил фараон.

«В вашем пророчестве, в нем не говорится, как я выиграю эту битву?» — решил я задать последний прямой вопрос.

«Нет. Но это в любом случае связано лишь с тобой, иначе, ее мог бы одолеть любой из нас» — предположил фараон.

И тут я задумался, а он ведь прав. Дело только во мне, потому что только я могу ее одолеть. Просто я не знаю как. Но если хорошенько поразмыслить, то в картинках внутри пирамиды Джараллы я видел себя и посох который был возле врага, и из него шел божественный свет. Что ж, я здесь, посох тоже и враг с картинки.

Времени на раздумывания становилось все меньше и меньше, и я принял решения, о котором возможно потом сильно пожалею.

Я молниеносно бросился на встречу царице египетской выставив посох вперед, чего она не ожидала. Но было уже поздно, я присланил изумруд к ее груди, и посмотрел своими такими же зелеными глазами в ее черные, и создалось впечатление, что весь мир пропал. Как будто бы все вокруг нас поставили на паузу, заморозили время, даже песчинки так и зависли в воздухе.

Между нашими взглядами образовалась невидимая связь, я знал, что проникаю в ее сознание, и теперь я точно знал, что нужно делать дальше.

— Ты не будешь творить зло. — сказал я.

— Я больше не буду творить зло. — как завороженная повторила она за мной.

— Ты навсегда покинешь Египет. — сказал я.

— Я навсегда покину Египет. — снова повторила она.

— Ты будешь жить тихой и смиренной жизнью. — я дал ей еще завет.

— Я буду жить тихой и смиренной жизнью. — продолжала она повторять за мной.

Здесь я понял, что хватит, и отнял посох от ее тела. И незримая связь тут же оборвалась, а время вокруг нас продолжило свое существование. Она даже как-то обмякла сразу, а стражники поспешили ее подхватить. Если честно, то я и сам чувствовал себя вымотанным.

— Фейредина? — услышал я голос фараона.

— Я должна покинуть Египет. — ответила царица и пошла прочь.

— Что ты сделал? — спросил меня фараон. — Мне показалось, что между вами взошло зеленое солнце, а его свет был таким ярким, что слепил глаза.

Надо же, как на тех фресках, а я ничего не видел. Наверное потому, что смотрел в ее глаза, впрочем, может оно и к лучшему, раз свет был таким ярким.