Холанн непроизвольно отшатнулся и наткнулся спиной на что‑то твердое — это комиссар чуть развернулся и без сантиментов ткнул, останавливая коменданта в спину твердым и острым кулаком. Уве застыл, чувствуя, что держится на ногах исключительно в силу отсутствия сильного ветра, иначе непременно упал бы. Довольный результатом орк заржал, все так же болтая длиннющим языком, похожим на носок ветроуказателя.

— Готал, не пугай моего… коллегу, — ровно и очень спокойно посоветовал Тамас.

— Не удержался, — пробасил босс орочьей банды, хлопая нижней челюстью. Его голос звучал очень низко, как будто частично уходил в инфразвук. Но при этом слова выговаривались четко, гораздо лучше, чем у Сникрота, хотя желтоватые клыки орочьего вождя торчали еще выше и дальше. — Потешный он.

— Не думаю, — все так же сдержанно сказал комиссар.

— Дело вкуса, — пожал плечами орк, при его комплекции это выглядело, словно первый этап замаха для удара. — Все равно забавный…

Подумав немного, Готал пошевелил необычно короткими ушами и дополнил наблюдение:

— И мелкий.

— Дело вкуса, — на сей раз комиссар пожал плечами, а мехбосс опять заржал, чуть тише и короче, чем прежде. Впрочем, низкий взревывающий рокот его смеха все равно колотил по ушам, как полковой барабан в патриотической пикто — постановке "Гвардия шагает в бессмертие".

— Чего хотел? — резко, без перехода вопросил Готал, внезапно оборвав смех.

— Соскучился, — сумрачно отозвался Тамас.

— Это дело хорошее, — Готал поднял руку с выставленным в назидательном жесте указательным пальцем. Холанну показалось, что желтый коготь на нем то ли обработан напильником, то ли обколот рубилом. И вообще мехбосс производил странное впечатление. Устрашающая внешность, от которой было впору падать в обморок, совершенно не вязалась с речью орка. Готал строил фразы очень правильно и почти без акцента, если закрыть глаза, то можно было подумать, будто говорит какой‑нибудь оперный певец с очень низким тембром. Кроме того, если в коротких, но памятных коменданту словах Сникрота чувствовалась ощутимая и откровенная злоба, то Готал казался… очень мирным. Странно мирным, будто к Волту действительно зашел на огонек не слишком близкий, но умеренно хороший знакомый.

— Какие новости? — спросил Тамас. Холанн подумал, что должно быть у комиссара и босса был какой‑то свой установившийся ритуал или порядок общения.

— Да все как обычно, — махнул лапищей орк.

— А как… в городе? — секундная заминка указала, что это уже не часть обычая, а вполне животрепещущий вопрос.

— Чиво, вокс поломатый? — осклабился Готал. Судя по ухмылке, искажение слов было нарочитым.

— Со связью плохо, — мрачно пояснил Тамас, и Уве ужаснулся — зачем комиссар выдает секреты? Но затем подумал, что если слухи о технических возможностях орков не врут, Готал и так знает о проблемах связи в регионе.

Орк вновь шумно вздохнул, пыхнув жаром, как хорошая печка. Хотя если принять во внимание, что он был скорее растением, чем теплокровным, нагревать воздух в утробе чудища было вроде нечему. Очевидно, ритуал закончился. пришло время предметного разговора.

— Надо акумы подзарядить, — без переходов и вступлений сообщил Готал. — И еще с десяток новых подкинь.

— Найдем, — односложно согласился Тамас.

— Отлей горючки пару черпал, — продолжил выкатывать ценник орк. Пошевелив толстыми и лысыми надбровными валиками, он уточнил, широко разведя лапы. — Больших черпал.

Надо думать, Тамас был знаком с мерой объема, поэтому молча кивнул. Готал, шевеля ушами, развел красноватые зрачки в разные стороны и задумался.

— Не наглей, — очень тихо сказал, почти прошептал комиссар, чтобы его слова достигли только ушей босса.

— Ладно, — нехотя согласился Готал, хлопая в ладоши со звуком глухого пушечного выстрела. — Тогда черпал три. С верхом.

Пока Холанн пытался представить себе емкость, в которую можно залить прометия "с верхом", Хаукон кивнул.

— Договорились.

Комиссар выжидательно уставился на босса, тот вздохнул в третий раз, чуть не сдув с головы Уве капюшон комбинезона. Ощутимо потемнело, туч стало больше. До вечера оставалось еще много времени, но казалось, будто день уже клонится к вечерним сумеркам. Сникрот продолжал жонглировать клинками, ловя их из‑за спины, по два сразу одной рукой и тому подобное.

— Парни сходятся на ваш… — Готал задумался, подбирая нужное слово. — Железный город. Много железок, много рабочки, горелки и стука. Мало охраны. Совсем нет лучков… Раньше было опасно. Щас не опасно.

Теперь, при предметном разговоре, мехбосс меньше следил за подбором слов и за речью вообще. Рычащий говор с проглатыванием гласных стал гораздо ощутимее, прибавилось жаргонизмов, которые орк, похоже, переводил на людской язык дословно, как умел, не заботясь о подборе синонимов.

… — Будут пробовать, по — первой. Тихонько. Потом набигут всей братвой, — немного подумав Готал поправился. — Не сразу. Но набигут.

Тамас молча и размеренно качал головой верх — вниз с видом предельного внимания и сосредоточенности, будто впечатывал в память каждую фразу.

— Начнут разбирать и… утилизировать, — босс с видимым усилием и не меньшим удовлетворением выговорил сложное человеческое слово. — Так что все. Приехали, человеки.

Холанн не сразу понял, что имеет в виду орк. А поняв, почувствовал, как его из холода кинуло в жар. Слишком просто, слишком буднично прозвучало в клыкастых устах зеленого босса это "все, приехали". Но хуже всего оказалось то, что Тамас ни словом, ни жестом не возразил удивительному собеседнику.

— Что на побережье? — спросил Хаукон. — Как сейнерные базы?

— Рыбные ловы? Нет больше ваших стоянищ, — без лишних слов сообщил орк. — Там же путилка в Железный город прямая и краткостоянная. Злые мелкокусаки пробежали туда и обратно без задержек и стопаря.

Пока Уве соображал, что Готал говорит о микробах, Тамас задал следующий вопрос:

— А Оранжерея?

— Ражирея? — не понял орк.

— Зелень, растения. Много, — пояснил комиссар, подделываясь под стиль собеседника.

— А — а-а… — прогудел босс. — И ее нет.

— О, вот как, — комиссар помрачнел еще больше.

— Снег, — пояснил Готал. — Она в ложбине, еще там ветра. Намело снега, много.

Орк поднял над головой руку с развернутой параллельно земле ладонью, указывая примерный уровень наметенного снега.

— Под снегом и прошли, те, вставшие, — закончил Готал. — Прокопались. А стены там — тьфу. Стекло сплошное.

Иллюстрируя сказанное, босс смачно плюнул на снег и шумно высморкался, зажав одну ноздрю большим пальцем и раздув другую так, что в нее мог свободно пройти кулак Холанна. Впрочем, сморкался орк по ветру, отворотясь от собеседников, что вероятно говорило о некоем почтении.

— Значит, Оранжерея тоже пала, — негромко подытожил Тамас.

— Точна, — согласился орк.

— Тогда к тебе есть дело.

— Давай, излагай, — по непонятной причине Готал вернулся к вежливому и правильному общению. Вообще Холанн никак не мог отделаться от ощущения, что зеленый босс в глубине своей скверной души поганого ксеноса искренне потешается над человеческими собеседниками, то выставляя себя туповатым и косноязычным громилой, то ломая шаблон.

— Мне нужна от тебя работа. Работа механика, сложная и точная. И служба.

Готал немного подумал, вращая глазами с непроницаемо черными точками зрачков. Достал из‑за пояса какую‑то тряпочку, которая оказалась аккуратно сложенной шапочкой из тонкого войлока. Орк свернул косичку, примостил ее на макушке и нахлобучил шапку, осторожно поправил головной убор.

— Зависит от условиев, — наконец сказал мехбосс. — Даром не выйдет.

— Договоримся, — пообещал комиссар.

— Ну — у-у… — Готал ещё немного поколебался. — Излагай, чего нада.

— Первое. Мне нужен шаблон для оружейного ствола. С нарезами. Для дорнирования.

— Дырку в дуле на палец или два? — без раздумий и пауз спросил орк, как о чем‑то само собой разумеющемся.