Он шевельнул ладонью, словно очерчивая незримую окружность. Арбитр правильно понял жест как собирательное определение всего на свете. Холанн сцепил зубы, понимая, что ничего не понимает. И в первую очередь — почему Боргар относится к спасителям с такой настороженностью, как будто к скрытым врагам. А Октавиан, похоже, воспринимает это как должное и даже с некоторым потаенным одобрением.

— Что будет, если я сочту вашу просьбу… неуместной? — Боргар определенно решил пойти на обострение беседы, чем еще больше умножил недоумение Холанна.

— Я буду огорчен, — честно и открыто признался Октавиан. — Очень огорчен.

Теперь в его словах прозвучала угроза, отчетливая, как раскаты грома в надвигающейся грозе.

— Хорошо, — Владимир оценил соотношение сил и счел наилучшим отыграть назад. — Предполагается, что я должен угадать ваше… происхождение?

— И цели, — уточнил Октавиан.

— Но зачем?

— Для начала мне интересно, действительно ли вы столь умны, как гласит молва.

— А есть иные причины?

— Возможно, — неопределенно отозвался Октавиан. — Но они пока не существенны.

— А если я не… угадаю?

— Тогда вы не столь хороши, как говорят. Это было бы печально.

С минуту Боргар и Октавиан сидели друг против друга в молчании. Арбитр хмурился в раздумьях, пришелец благостно улыбался.

— Начнем с того, что вы не мародеры… — наконец предположил Владимир.

— Почему? — живо поинтересовался Октавиан.

— Мародеры, пираты, просто вольные торговцы, все они первым делом думают о прибыли, в силу специфического рода занятий. Искатели удачи не стали бы помогать беженцам и точно не стали бы тратить время на небольшой Волт, когда к их услугам пусть не хайв, но все же мегаполис.

— Хорошее начало, — одобрил предположительно не — мародер.

— Но вы определенно не армия или какая‑то иная официальная структура.

— Предположение?

— Чутье, — мрачно произнес Боргар. — Армейские и прочие милитаристы всегда обрастают характерными бытовыми мелочами и фетишами. У вас их нет.

— Итак, не военные, не часть Администратума, не искатели приключений, — перечислил Октавиан. — Кто же?..

— Все вместе, — теперь усмехнулся уже Сименсен. — Наемники.

— Наемники? — не удержался от возгласа Холанн.

— Но на службе у Империума, — значительно поднял палец арбитр. — Полагаю, Ордо Ксенос?

Октавиан приподнял светлую бровь, повел ей, подобно старому мудрому преподавателю, оценивающему ответ студента.

— Прошу вас, попробуйте, — вместо ответа наемник поднял свою металлическую чашку и отпил, скорее смочил губы, наблюдая поверх блестящего обода за собеседниками.

Уве не притронулся к питью, Боргар с видимым удовольствием выпил.

— Я думаю, дело обстоит следующим образом… — задумчиво начал арбитр, поставив пустую чашку. — Губернатор Теркильсен, да упокоится он с миром, в свое время высказал предположение, что Ахерон принесен в жертву. Идет большой, очень большой флот — улей ксеносов — пожирателей, который заденет планеты людей, но его основной удар придется на миры Тау. И для того, чтобы синелицые не всполошились раньше времени, наш субсектор списан заранее, как приемлемые потери. Тираниды пройдут смертной косой по Тау, Гвардия и Космодесант добавят по возможности. Сплошная выгода… малой… ценой.

Последнюю фразу арбитр выговорил с расстановкой, тяжело.

— А сейчас те, кто причастен к этому гениальному плану, хотят посмотреть, как он реализуется. Но очень осторожно, буквально одним глазом сквозь замочную скважину. И этот глаз — вы, приглашенные со стороны специалисты. Я прав?

— Не совсем, — очень серьезно ответил Октавиан, почти без паузы, без улыбки. Но и без прежнего легкого, но вполне явного высокомерия. Ответил, как равный равному. — Хороший анализ, но вы допустили существенную ошибку. В этом случае с нами не было бы…

Октавиан поднял руку. указывая в низкий стальной потолок.

— Тау?.. Сами собой?! — Боргар даже не пытался скрыть ошеломление. — Я думал, трофейная техника…

— Вы зашли с верного направления, но ошиблись в посылках. На самом деле в Империуме среди прочих разногласий, постоянных и тактических, имеется традиционный раскол относительно… — наемник пошевелил пальцами, словно сплетая в воздухе нужное слово. — Меры допустимого ущерба, так, наверное, точнее всего. Одни полагают, что Империум Человечества немыслимо велик и в силу этого непобедим. Поэтому ради причинения ущерба ксеносам можно жертвовать мирами и населением. Это, безусловно, чувствительно и затратно, но у Высоких Лордов Терры — много. Главное, чтобы враги закончились раньше, чем у Империума — планеты и люди. Другие считают, что дорога в миллион световых лет всегда начинается с одного малого шага. Путь уступок и жертв во имя высоких целей — это путь новой Ереси, которую мы готовим своим потомкам. Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя жертвовать малым ради большего, потому что придет день, когда большее будет принесено в жертву малому. Каждый мир под дланью Бога — Императора и людей есть бесконечная ценность, которая должна быть сохранена любой ценой.

Октавиан умолк и выжидательно глянул на Сименсена. Арбитр понял, что сейчас его очередь скорректировать выводы. Комендант Холанн сидел бледный, как мороженый утопленник с подводного сейнера, с абсолютно пустым, ушедшим внутрь взглядом. Он словно вел диалог с кем‑то внутри себя — яростный спор двух непримиримых начал.

— Надо думать, в этот раз вторая партия проиграла первой… — предположил Боргар, не обратив внимания на терзания коллеги коменданта. — Но проигравшим очень хотелось бы знать, что же здесь происходит. И тут на сцене появляетесь вы… То есть я неправильно определил стороны. Вы не подсчитываете выгоду от списания Ахерона и других миров. Вы определяете ущерб, чтобы после предъявить его торжествующим соперникам.

Октавиан ничего не сказал, но Боргар прочитал ответ в его улыбке.

— Союз с Тау был изначальным? — спросил Владимир.

— Конечно нет, — поморщился наемник. — Случайная встреча у… одной из планет, которые нам надлежит негласно проинспектировать. Синелицые слишком долго думали, что имеют дело с отдельными стаями тиранидов, но теперь начинают подозревать, что это всего лишь авангард единой чудовищной орды. Мы называем ее 'Горгона'. Со стороны Тау было вполне логичным отправить собственных разведчиков, в том числе и к ближайшим соседям.

— Временный союз лазутчиков ради общей цели? — теперь поморщился арбитр.

— Вас это удивляет? Сейчас нам, то есть моей группе, нечего делить с Тау, как и им со мной. Зато мы можем помочь друг другу, используя сильные стороны каждой команды. Наша навигация в космосе, их беспилотные самолеты, которые вы уже видели в работе, а также спутники разведки у планет. Взаимная выгода.

— Отлично… Однако у меня возникает естественный вопрос, — Боргар помолчал, не то собираясь с силами, не то готовясь огреть собеседника чем‑нибудь тяжелым в случае неудачного поворота беседы.

— Теперь моя очередь угадывать, — заметил Октавиан. — Вы нервничаете от того, что приобщились к тайнам большой политики?

— Я не понимаю в целом сути этого разговора, — сухо сказал арбитр. — Это напоминает извращенное развлечение перед запланированной казнью.

— Как я уже сказал, мне было интересно, насколько вы умны, — напомнил Октавиан. — И какие выводы сможете сделать из скудных посылок. Не сказать, чтобы я чрезмерно впечатлился результатом, все‑таки до истины вы не дошли. Но и не разочаровался.

— Да, я несовершенен, как любое дитя Бога — Императора, — размеренно согласился Боргар. — Что дальше?

— Второй же причиной нашего душеполезного разговора была попытка донести до вас некоторые факты объективной реальности. На тот случай, если вам все же удастся покинуть Ахерон и звездную систему.

— Если? — выделил Сименсен.

— Да, если, — повторил Октавиан.

— Вы не поможете, — сказал Боргар. Не спросил, не попросил, а отметил, как данность.

— Нет. Мы не в силах. Разведка не занимается эвакуацией и решением войсковых задач. Мы можем оставить вам кое — какое оборудование, обновить карты с учетом данных спутников Тау, дать раскладку, где еще теплится жизнь, а где вымерли все. Но не более того.