Бетти положила голову в руки. Она хотела бы говорить откровеннее, но она не хотела, чтобы каждый волк в баре слышал. Дрю боялся, что они начнут с неправильно хранящихся вещей. Может быть, он прав. Какой шанс у ребенка с матерью, которая всегда все портила?

Джи коснулся ее руки, и она посмотрела в его обычно суровые, но добрые глаза. Его грубое поведение не было заметно.

— У вас двоих больше шансов, чем у кого-либо другого. Ты понимаешь, что я тебе сейчас говорю? Не было ни одного плохого продукта целое поколение. Одно плохое семя не сделает яблоню слабее.

Бетти вытерла единственную слезу, которую пролила.

— Откуда ты это знаешь?

— Когда живешь так долго, как я, иногда ты знаешь такие вещи.

— Да? — Бетти улыбнулась. Время поднять настроение. — Сколько тебе лет, черт возьми?

Он никогда им не рассказывал. Все годы вместе, и она так мало знала о его личной жизни. Трудно не любить Джи, даже если она умрет, зная о нем столько же, сколько когда родилась.

— Столько, сколько мне нужно.

Бетти отпила немного воды.

— Прохладная.

Дрю учуял детеныша еще до того, как увидел. Остановившись после изнурительного бега, Дрю снова поднялся на ноги. Он понюхал воздух. Ребенок там, но не его мама. Он осторожно подошел, удивленный, увидев ребенка в человеческом облике, сидящего на земле.

Быстрый взгляд сказал ему, что детеныш не принадлежит к стае.

— Где твоя мама? — Дрю прислонился к дереву на расстоянии. Он не беспокоился о том, что ребенок причинит ему боль. Во всяком случае, не в человеческой форме.

— Ей нужно было кое-что сделать. Она обратилась и убежала. Сказала мне подождать здесь, — малыш держал в руке бейсбольную перчатку и мяч. Он подбросил мяч в воздух и поймал его дважды, пока Дрю смотрел. Должно быть, это подарок, который сделал Кольт.

Он подошел немного ближе. Мужчина не хотел пугать ребенка, наверное, стоит оставить его в покое. Кто знал, когда сумасшедшая мама вернется?

— Ты счастлив?

Малыш посмотрел на него большими глазами. Она вообще покормила его?

— Я бы хотел, чтобы мне было с кем поиграть.

— Всегда веселее, если есть с кем поиграть, — черт, он собирался это сделать. — Тогда давайте займемся этим. Бросай его мне.

Ребенок шустро швырнул мяч, и Дрю пришлось отскочить, чтобы не дать ему упасть на землю. Хорошо, что он оборотень.

— У тебя сильная подача, что неудивительно. Если бы ты мог притворяться человеком, ты мог бы когда-нибудь стать бейсболистом.

Дрю аккуратно отбросил мяч обратно малышу, который его бросил.

— Во мне нет ничего хорошего. Не могу поймать или бросить.

— Сила есть. Давай снова, — ребенок сделал бросок, и он оказался ближе к Дрю, чем в прошлый раз. — Как и в большинстве случаев, чтобы стать хорошим в чем-то, требуется некоторая практика.

— У меня никогда не будет никого, чтобы снова поиграть после «сегодня». Моя мама не бейсболистка.

Дрю понял проблему.

— Вот что я тебе скажу. Если твоя мама разрешит, ты можешь подойти к краю волчих земель, и мы поиграем. Один или два раза в неделю, — возможно, некоторые другие члены стаи тоже захотят поиграть. Он не будет приказывать, только попросит.

— Ты собираешься это сделать? — Положение малыша изменилось, когда он выпрямился. — Почему?

— Потому что я знаю, каково это, когда все не совсем правильно. Когда ты знаешь… ты бы хотел, чтобы все было иначе. Но ты ребенок. Так что ты собираешься делать? Я не могу исправить твою жизнь. Нет никаких социальных служб для медведей-оборотней. Я должен защитить свою стаю. Это не значит, что я не понимаю.

Парень посмотрел на него снизу вверх.

— У тебя была плохая мама?

— Папа, вообще-то. Моя мама рано умерла. Грузовик сбил ее в волчьей форме, и после этого она так и не оправилась. Однажды она просто… исчезла.

Малыш бросил мяч, на этот раз прямо в Дрю, и он поймал его.

— Хорошая работа.

— Ты кажешься нормальным. Я имею в виду для волка. У тебя был плохой отец, но ты не сумасшедший. В тебе нет ничего странного. Люди не пялятся на тебя. И не убегают от тебя. И не шепчут твое имя.

— Я убью любого, кто это сделает, — Дрю остановился. — Кто так с тобой поступает?

— Все. Мы больше не встречаемся с другими оборотнями. Когда мы это делаем, они все говорят: Эй, это и есть та сумасшедшая медведица с ее сумасшедшим детенышем. Ты Альфа этой стаи, и пахнешь нормально. Не больной или сумасшедший. У тебя хорошо получилось. Думаешь, я тоже смогу это сделать?

— Как тебя зовут, парень? — Дрю не мог говорить об этом с кем-то, чьего имени он не знал.

Мальчик почесал голову.

— Ледо. Странно, правда?

— Ну, Ледо, нет ничего постыдного в том, чтобы быть странным. Лучшие люди, которых я знаю, всегда были странными. И никогда не позволяй никому вешать на себя ярлык. Если твоя мама — кошмар, убирайся от нее, когда станешь достаточно взрослым. В ту секунду, когда станешь выглядеть как взрослый мужчина, ты изменишься и пойдешь искать свой путь. Если смогу, когда ты подрастешь, я помогу тебе.

Ледо фыркнул.

— Мистер, когда я стану достаточно взрослым, чтобы быть мужчиной, тебя здесь не будет.

Они начали играть молча, пока Ледо не почувствовал запах матери и не побежал в ее сторону. Дрю стоял у дерева и смотрел, как ребенок исчезает. Пошел снег, и Дрю снова принял волчью форму.

Завтра зимнее солнцестояние. Ему нужно бежать со стаей и его парой, которой нужно дать некоторые обещания.