Глава 2 Разбитые сердца

— Почему ты просто не продашь его? Он такой большой. Думаю, у тебя уходит целое состояние, только на его обогрев. А ты тут находишься одна. Тебе нафиг не нужны четыре спальни.

— Я не продам этот дом, Али, — я даже не могу припомнить, сколько раз моя лучшая подруга пыталась убедить меня в том, что мне необходимо расстаться с моим роскошным домом, и я так же не могу припомнить, сколько раз я вздыхала в ответ на ее уговоры и отвечала отказом. — Я выросла здесь, — говорю я, опуская чайный пакетик в кружку с отбитыми краями, которую я только что достала из шкафа. Я стою спиной к Али, поэтому она не может видеть моего напряженного взгляда, или как нахмурены брови на моем лице. Мне не нужны эти разговоры и переживания сегодня. Я просто не смогу ругаться на тему: нужно ли мне четыре спальни или нет. Конечно, я с легкостью могла бы сменить место проживания на более скромное с одной или двумя спальнями, и да, это означало бы продать дом и получить разницу в виде миллиона, и делать с ним все, что душе моей будет угодно, но она никогда не поймет меня. Этот дом полон воспоминаний. Я, черт побери, родила Кристофера в коридоре, неистово крича. У меня начались стремительные роды еще до того момента, как Эндрю успел добраться домой, и поэтому я оказалась в той ситуации одна. Я была первым человеком, которого увидел мой сын, я взяла его на руки и прижала к моему телу. Его комната осталась нетронутой — игрушечные грузовики и обезглавленные штурмовые батальоны лего[3] по всему полу, его простыни находились в беспорядке и откинуты в сторону, как он сделал утром в день своей смерти, когда встал с кровати.

Я никогда не оставлю это место. Никогда не уеду.

Я наливаю Али чашку чая и передаю ее ей, спешно направляясь с кухни в главную столовую.

— Ты точно уверена, что в настроении для книжного клуба сегодня? — она немедленно делает глоток своего напитка. Али ужасно нетерпелива, она знает, что горячая жидкость обожжет ее рот, и в тоже самое время она никогда не ждет, чтобы напиток как следует остыл перед тем, как начать его пить. Я достаю штопор с полки, которая находится позади меня, располагая его перед тремя бутылками Malbec[4], которые я приобрела ранее в винном магазине.

— Все в порядке. Отвлечься пойдет мне на пользу.

Али скривилась.

— Я даже понять не могу, почему мы читали эту книгу. В ней нет никакого смысла.

— Конечно же, есть, в книге всегда есть смысл, Ал.

Моя подруга показывает мне язык. Ей тридцать три, она такого же возраста, как и я, но иногда она ведет себя как двенадцатилетняя девчонка. Она выглядит младше ее возраста. Ее густые рыжие волосы всегда вьются и пребывают в беспорядке, словно она засунула палец в розетку, и по большей части ее макияж смахивает на подростковый: розовые тени, блестящий бальзам для губ, который, скорее всего, называется: жевательная резинка или же сладкая вата. Али постоянно выговаривает мне по поводу моего макияжа или же из-за его отсутствия. Она считает, что я должна обесцветить свои длинные темные волосы. Если она добьется своего, то я навсегда потеряю свои джинсы и свитера, и буду носить юбки и коротенькие маечки, а может что-то и того хуже. Мы встретились в университете, в то время когда были еще молодыми и схожими по духу. Раньше мы тусовались каждый день вместе, попадали в неприятности из-за парней и учебного процесса, пока я не встретила Эндрю, офицера, и тогда я остепенилась. Я думаю, что она потратила последние одиннадцать лет, чтобы вернуть свою подругу обратно.

— Что из этого имеет хоть какой-то смысл? — она бросает помятую книгу на стол, в то время как я стараюсь подготовиться ко встрече остальных членов клуба, которые должны прийти меньше чем через час. Али практически прикончила целую чашку крекеров, и я хмурюсь, смотря на нее. Поднимая книгу, я кладу ее на край стола, поправляя тарелку с сыром.

— Это любовный роман. Ну ты знаешь, такой, в котором парень встречает девушку. Потом он делает что-то нереально хреновое, что портит их отношения. Они ссорятся и расстаются. Затем парень старается из-за всех сил, чтобы вновь заработать ее доверие и любовь, а затем они живут долго и счастливо.

— В настоящей жизни все совсем не так. Ну, за исключением части про парня, который охренительно лажает, делая все, чтобы испортить их отношения. Вот это очень близко к реальной жизни. Но что за парень может принять решение продать все, чем владеет, чтобы доказать что-то своей чертовски избалованной богатенькой подружке? «Путь Габриэля» — слишком неправдоподобная история. Я жалею, что прочла ее.

— Прибереги свои мысли для книжного клуба, — говорю я ей. — Если ты начнешь жаловаться на книгу прямо сейчас, тогда тебе будет нечего сказать, когда соберутся все девчонки.

— Поверь, мне будет на что пожаловаться. Эта книга полнейший мусор. Я не понимаю, какого хрена мы до сих пор позволяем выбирать книги Кике. Они все такие слащавые.

— Ну, мы же клуб любовных романов. Подразумевается, что книги должны нас уносить прочь от нашей действительности, чтобы заставить нас забыться и ощутить искру любви, как в первый раз. Что ты еще ожидала, если не слащавые книги?

— Саша, есть и другие истории любви. Читать более темные романы о любви время от времени не убьет нас.

Я расставляю небольшие тарелочки, а так же кроме этого кладу рядом несколько ножей для сыра, и в этот момент от моего взгляда не укрывается то, что моя рука дрожит. Она дрожит с того момента, как я покинула кабинет Хэтэуэя шесть часов назад, и, вероятно, она не прекратит дрожать еще пару дней. Некоторые из моих сеансов проходят сложнее чем остальные, не смотря на то, что имеют традицию заканчиваться всегда на одной и том же, когда мы встречаемся.

Али делает глоток чая, кривясь, когда вновь обжигается.

— Если говорить начистоту, я не понимаю, почему ты все еще заправляешь нашим книжным клубом.

Моя рука замирает на ноже, и я откладываю его в сторону.

— А почему я не должна делать этого?

— Потому что... Я даже и не знаю. Я не имею ничего такого под своими словами. Просто... я говорю о свиданиях, Саша. Ты не смотришь на мужчин с того момента, как от тебя ушел Эндрю. И я понимаю это, правда, понимаю. Я не ожидаю от тебя, что ты будешь прыгать из постели в постель и наслаждаться жизнью на полную катушку. Я просто немного ошеломлена, пожалуй, что ты все еще заинтересована во всех этих вещах.

— Я не монашка.

— Да я в курсе, что ты не монашка. Даже монашки более активны, чем ты.

— Ха! Ты понимаешь, насколько смехотворно твое последнее заявление, не так ли? — она приподнимает вопросительно брови. — Моя вагина не такая уж и пыльная, старая развалина. И я бы с радостью ходила на свидания, если бы встретила правильно парня. Возможно.

Она фыркает.

— Что? Я бы сходила, — говорю я.

— Нет, ты бы никуда не пошла. Ты бы пустилась наутек от парня, если бы он попросил у тебя номер телефона прямо сейчас, и тебе прекрасно известно это.

— Я работаю слишком много, чтобы ходить по свиданиям. В этом вся проблема.

— Проблема в том, что ты боишься даже собственной тени.

— А что ты мне предлагаешь? Приставать к парням в кафе, спрашивая у них, не хотят ли они перепихнуться со мной чуть позже или что?

— Ну, это был бы шаг в правильном направлении. Или возможно создать страничку на...

— Даже не заикайся о том, чтобы я создала страничку в приложении знакомств. Я разозлюсь, если ты мне предложишь это.

— Разве это так плохо? Ты ведешь себя так, словно я предлагаю тебе пойти прошвырнуться по темным улицам гетто [5] , для того чтобы найти себе кого-нибудь для хорошего времяпрепровождения. Все парни в большинстве своем на этих сайтах профессионалы. Они так же страдают от нехватки времени, как и ты. Они нормальные. Они зарабатывают, — она бросает на меня угрюмый взгляд. — Некоторые из них даже носят костюмы и оплачивают свои собственные счета.

— Уверена, что так и есть. Я не сомневаюсь, что все они замечательные парни. Просто я не хочу прыгать в койку первого встречного. Какую выгоду принесет для меня эта бессмысленная связь? — Мне приходиться как можно аккуратнее ставить бокал для вина на стол, если я перестану контролировать себя, то могу просто разбить его в дребезги, так сильно трясутся мои руки.