«Все это могло быть только так, что старый уже отец напоил своих дочерей и изнасиловал их, чтобы оставить свое семя в потомках, что является вечной проблемой ветхозаветных мужчин… Чтобы от пьяного старика забеременели две женщины! Вслед за Шекспиром я думаю, что это исключено („…алкоголь будит желание, но препятствует делу“). А вот две опьяненные дочери уже больше не могли защищаться»[47].

Из античной мифологической традиции мы также узнаем о греховной любви дочери к отцу. Мне вспоминается знаменитая притча о Мирре и Кинире, которую рассказывает Овидий в своих «Метаморфозах». Афродита прокляла Мирру и обрекла ее вожделеть к собственному отцу. С помощью своей кормилицы ей удается соблазнить отца и девять ночей обманывать его в том, кто она. Когда он, наконец, понимает, кто она, то преследует ее с обнаженным мечом. Девять месяцев скиталась Мирра по лесу и, наконец, упросила богов превратить ее в дерево, и тогда она родила своего сына Адониса.

И в этой истории мы видим уже знакомые мотивы: отсутствие матери становится рискованной ситуацией для отца и позволяет плохой дочери его соблазнить. Отец изображен в состоянии полного неведения, хотя кормилица много раз намекала и указывала на то, кто эта молодая девушка. Например, она подчеркивает, что возраст девушки тот же, что у Мирры, и более того, она говорит: «Прими ее, ведь она твоя, Кинира». На неведение указывает и то, что любовная встреча происходит в ночной тьме, и, естественно, не упущен тот факт, что отец пил вино, когда кормилица сказала ему о его дочери.

Опьяненность отца можно понимать как метафору его вожделения. Во многих традициях ответственность за опьяненность отца передана служанкам, которых потом наказывает мать за то, что они предательски привели дочь к отцу. К чести Отто Ранка, издавшего в Вене в 1912 г. свою книгу «Мотив инцеста в поэзии и сказаниях», надо сказать, что в отличие от фрейдистских эдиповых интерпретаций он показал подлинный характер и происхождение мотивов, в которых речь идет о садистическом подчинении женщины, в том числе дочери.

«В этом символическом образе дерева, расколотого мечом (по Аполлодору, отец расколол дерево своим мечом – и родился Адонис), мы распознаем садистическое подчинение, наряду с оправданием отца, соблазненного дочерью. Такое символическое представление отражает не только исходящие от отца сексуальное желание и действие, но и указывает на вытеснение изначальной отцовской похоти. Этот символический образ преследования дочери совершенно ясно показывает враждебное отношение отца и рационализированные остатки первоначального изнасилования дочери, теперь спасающейся бегством и пытающейся себя защитить»[48].

Многие изменения, внесенные в эту притчу в ходе столетий, недвусмысленно показывают, что отец был не таким уж невинным. В английской версии Генри Остина, которая вышла в 1613 г.[49], инцестуозность желания отца совершенно очевидна. Хотя здесь и предполагается, что король не знал о своей страсти к собственной дочери, но осознание им своей вины после преступного акта и его диалоги с дочерью в течение девяти ночей подтверждают то, что началом этой истории были вытесненные отцовские желания. Тема совращения «невинного» отца «похотливой» дочерью ставится под сомнение не только в феминистской интерпретации.

Вечные образы мифов, сказок и легенд со всей ясностью показывают, что сексуальное желание отца, его желание обладать прекрасной дочерью и никому ее не отдавать – это очень древняя тема. Сказки символически описывают путь, на который должна вступить женщина, чтобы вырваться из отцовских объятий. Мощные образы мифов рассказывают о вытесненных инстинктивных влечениях, определяющих нашу жизнь.

Рассмотрим широко распространенную сагу о царе Аполлонии, в этом популярном тексте встречаются все мотивы, которые мы находим в более поздних сказках и легендах. Оригинальный материал, вероятно, взят из греческого романа, переведенного на латынь, и претерпел многочисленные изменения в Средние века.

Царь Антиох был таким же, как и многие другие сказочные цари. Настал тот день, когда умерла его жена, и он остался один на один со своей прекрасной дочерью. Многие женихи просили руки добродетельной девушки, но отец сам был так поглощен огнем своей страсти к дочери, что однажды изнасиловал ее. Он задумался, как ему обмануть женихов дочери, чтобы ему суметь беспрепятственно ею владеть и наслаждаться. Он объявил, что каждому, кто захочет взять в жены его дочь, придется разгадать загадку и тем самым показать свой ум и достоинство. Кто не найдет ответа, потеряет голову. Многие женихи сложили свою голову, ведь царь убивал и тех, кто справился с загадкой, чтобы его дочь оставалась при нем.

Однажды в эту страну приехал царь Аполлоний, разгадал загадку, в которой речь шла об инцесте отца и дочери, и ему пришлось спасаться бегством. Так, он оказался в большой беде, и за ним ухаживала дочь другого царя, на которой он затем женился. Она родила ему дочь, которую он назвал Тарсией. Роды были преждевременными, мать лежала бездыханная, и все решили, что она мертва. Царь отдал новорожденную дочь на воспитание в семью, и о ней хорошо заботились. На ее сводную сестру никто не смотрел из-за красоты царской дочки. Когда ей было двенадцать лет, приемная мать решила убить девушку. По счастливому случаю, девушка спаслась и была куплена неким торговцем для борделя на рынке царя Атанагора. В борделе она сумела обвести вокруг пальца всех клиентов, в том числе и царя, чтобы сохранить свою девственность. Вместо своего тела она предлагала свое искусство и этим зарабатывала деньги.

После многих перипетий в эту страну приехал ее отец, царь Аполлоний. Он горевал и впал в отчаянье из-за утраты дочери, считая ее умершей. Чтобы утешить и развлечь его, к нему отправили Тарсию, чтобы она осветила мрак в его душе. Она загадывала ему загадки, сидела у него на коленях, нежно целовала его в губы и обвивала его тело руками, чтобы расшевелить его. Но царь отталкивал ее. Она пожаловалась на свою судьбу и рассказала царю свою историю. Он узнал в ней свою дочь и отдал ее в жены царю Атанагору. Тот взял ее в жены, потому что пощадил ее в борделе. А царю Аполлонию приснился сон, что его жена на самом деле жива и все так же прекрасна, как 18 лет назад. Рассказ завершается воссоединением супругов.

Ранк интерпретирует историю так, что Аполлоний – своего рода Антиох, который хоть впрямую и не злоупотребляет дочерью сам, но обладает ею как женой, ведь та оказывается в возрасте дочери. Рийнартс задается вопросом, почему бы в нашем патриархальном обществе не говорить о комплексе Антиоха, а не Эдипа.

Я привела эту историю в очень сильном сокращении, так как она нужна мне здесь только для того, чтобы исследовать некоторые мотивы, отражающие в образах легенды инцестуозные отношения между отцом и дочерью. В следующих главах станет ясно, насколько ключевыми являются эти мифы в душевных переживаниях сексуально эксплуатируемых женщин.

История начинается с того, что отец чувствует себя покинутым после смерти жены. Сказки тоже начинаются с инцестуозного желания отца, когда жена умирает, а дочка достигла брачного возраста. До этого дочь как будто не существует.

Аполлоний ведет себя таким же образом после 18 лет поисков своей дочери. В конце истории совершенно ясно, что на самом деле речь идет об обладании дочерью, которую он и заполучает в образе матери, такой же прекрасной, как и 18 лет назад.

В ходе истории все время присутствует завуалированный мотив – желание обладать дочерью. Царь Аполлоний и Aтанагор, которые встретились в конце истории – это в действительности два образа одного и того же отца, мучающего свою дочь. Речь идет о паттерне замены стареющей жены молодой красивой дочерью, о стереотипе, отражающем современную патриархальную действительность. Мужчины озабочены тем, чтобы продлить утраченную молодость выбором младших, слабых и зависимых партнерш. При обсуждении инцеста с психодинамической точки зрения мы видим снова и снова, что дочь заменяет либо отсутствующую, либо эмоционально и сексуально отвергающую мать. Феминистские исследовательницы развенчали эту аргументацию как типичную тенденцию мужчин оправдывать себя.