…Первые десять дней учёбы прошли спокойно – больная Сандра не посещала занятия, и Аня почти забыла обо всех неприятностях. Виталик пришёл к ней сразу же после её возвращения – Анюта увидела его, как только вышла из автобуса во дворе общежития… Он каждый день встречал её с занятий, и они вместе гуляли по городу, заходили в кафе, просто сидели в парке на скамейке… Аня даже не задавала себе вопроса – как ему удаётся совмещать собственную учёбу с этими встречами… Она безоговорочно принимала его ухаживания, а, вернее, любовь… и любила… любила сама…

И даже вернувшаяся на учёбу Сандра не смогла испортить ей настроения…

Лишь однажды, после занятий, Анюта слегка понервничала, когда увидела Виталика рядом с бывшей невестой на крыльце института. Почувствовав, как внутри всё холодеет, она замерла на верхней ступеньке…

…Лицо и улыбка Виталика сказали за него абсолютно всё! Аня сразу поняла, что она – любима им… любима и желанна, и что встреча с Сандрой – лишь случайность, и не стоит переживать из-за такого пустяка…

…Несколько раз Виталик заходил к ней в общежитие – сначала Аня смущалась, представляя, насколько убога обстановка её жилища по сравнению с тем домашним убранством, к которому привык сын высокопоставленных родителей, но потом успокоилась – парень вёл себя так, будто сам привык к спартанской жизни, и совершенно не обращал внимания на пока необжитые апартаменты Ани и Нелли.

К концу октября Аня уже привыкла к мысли, что она – любимая девушка Виталия Мясникова, завидного жениха, студента престижного вуза и просто обаятельного, умного и порядочного парня. Она уже не с таким трепетом принимала от него цветы, и даже командовала, на какой ряд взять билеты в кино. Она воспринимала Виталика как часть самой себя, и искренне удивлялась, как она раньше жила без него… Она честно написала обо всём своему школьному другу Вадиму, а заодно и матери, которая в каждом письме теперь спрашивала о Виталике и просила дочь не делать необдуманных поступков… Читая эти строки, девушка улыбалась. Никаких необдуманных поступков и быть не может! Виталик любит её искренне, и ему от неё ничего не нужно!

Внимания на Александру Анюта старалась не обращать, и это ей удавалось. В аудитории они сидели далеко друг от друга, и после занятий не пересекались. Ане стало казаться, что Сандра успокоилась и смирилась с потерей жениха, во всяком случае, та не проявляла никакого видимого интереса к его с Анютой отношениям.

Единственное, чего никак не могла дождаться Анечка, было знакомство с родителями Виталия… В глубине души она считала, что он должен познакомить её с отцом и матерью, это было бы залогом его искренних чувств… Но он молчал, и к себе Анюту пока не приглашал.

Веря ему безгранично, Аня терпеливо ждала этой заветной минуты…

***

…Непривычное для себя головокружение Аля впервые ощутила на занятиях в институте. Записывая за преподавателем, она вдруг с удивлением обнаружила, что пишет не в строчку – буквы резко поехали вверх, при этом сама девушка ощутила, что не понимает, где пол, а где потолок… Аля не знала, на что списывать своё состояние, и вечером рассказала обо всём матери. Та посетовала, что дочь накануне поздно легла спать и не выспалась, но на следующее утро сама насторожилась: за завтраком Александру вдруг затошнило, и девушка убежала в туалет.

Отца при этом не было – он уже уехал на службу, и Вероника Григорьевна решила допросить дочь с пристрастием.

- Аля, - мать пристально смотрела на побледневшее лицо Александры, - ты ничего не хочешь мне рассказать?

- Ты о чём? – та подняла искренне удивлённый взгляд.

- У вас было что-нибудь с Виталиком? – в ожидании ответа Вероника затаила дыхание, - Только не скрывай!

- Мам, ну, ты что?! – судя по выражению лица, Александра говорила правду, - Нет, конечно!

- Ты не обманываешь?..

- Нет!

С облегчением вздохнув, женщина принялась обмахиваться бумажной салфеткой, всем своим видом показывая, какой камень упал с её души. Решив, что и тошнота, и головокружение – результат какого-нибудь заболевания, она сказала, что запишет дочь на приём к врачу в ведомственной поликлинике мужа.

Но надолго успокоиться не пришлось – и тошнота, и головокружение повторились снова, и встревоженная мать провела собственное расследование, основанное на особенностях женского организма, что только добавило тревоги – дочь утверждала, что у неё «всё нормально», но делала это так неубедительно, что у Вероники Григорьевны появились серьёзные сомнения в её правдивости.

- Ты меня обманываешь, - приперев Александру к стенке, мать сверлила её пытливым взглядом, - Аля, скажи правду! Поверь, это лучше, чем скрывать… всё тайное становится явным!

- Мама! – Александра чеканила слова, глядя в глаза матери, - У меня с Виталиком никогда и ничего не было! Я не вру! И мы с ним больше не встречаемся, я же тебе говорила, он нашёл себе какую-то дуру!

- Ну, хорошо… - обескураженная искренним тоном дочери, Вероника Григорьевна задумчиво смотрела на своё отражение в зеркальном серванте польской стенки, уставленном хрустальными вазами и фужерами, - В таком случае, завтра же я записываю тебя на обследование. Здоровье нужно беречь…

…Вечером, в постели, Александра никак не могла уснуть. Мысль о беременности в результате одной-единственной близости даже не приходила ей в голову, и она сначала искренне возмущалась словам матери… Но, когда спустя неделю, приступы тошноты участились, она «вспомнила» и о других признаках, о которых знают даже дети, и которые она списала на простуду две недели назад…

Ужасная догадка, которая до этого лишь маячила где-то вдалеке, теперь обрушилась на неё, как горная лавина…

«Этого не может быть…»

Но как тогда быть с признаками?.. Как ни крути, а они – есть. С той самой ночи, о которой она боялась даже вспоминать, прошло уже около месяца… Если бы знать наверняка!..

Решив пока не признаваться матери ни в чём, она с покорностью сдала все анализы и прошла ряд обследований. Результат и радовал, и огорчал одновременно: судя по всему, девушка была абсолютно здорова.

О своей тошноте Александра больше не рассказывала, стараясь скрывать её от матери, но та замечала всё: и внезапную бледность, и плохой аппетит.

- Завтра мы с тобой идём к гинекологу, - «обрадовала» она дочь в одно прекрасное утро.

- Что значит – мы с тобой? – Аля недоумённо нахмурилась, - Вместе, что ли?

- Да, вместе. Вернее, идёшь ты, а я – с тобой.

- Зачем?

- Затем, что ты несовершеннолетняя. Так положено.

- Я не пойду.

- Что значит – не пойду?! – мать сверлила дочь пронзительным взглядом, будто пыталась по глазам считать информацию, - Аля, я хочу знать наверняка, что с тобой происходит!

- Со мной всё в порядке, - девушка угрюмо уставилась в чашку чая, - и никуда я не пойду.

- Доченька… - решив сменить тактику, Вероника Григорьевна участливо положила ладонь на Алину руку, - Послушай меня… Ты ещё очень юная девочка… Ты могла совершить ошибку… Такое бывает, и, поверь, я хочу тебе только добра!

- Мама, ну, хватит! – Александра нетерпеливо дёрнулась, - Послушай, мне надоели твои версии…

- Нет, это ты меня послушай! – голос матери снова стал металлическим, - Послушай, а потом фыркай! Пока мы говорим без участия отца, а ты можешь себе представить подобный разговор в его присутствии…

- Да уж… - девушка усмехнулась, но, тем не менее, тут же замолчала в ожидании монолога матери.