Ночи же я провожу в нашей с Норданом спальне. Сплю рядом с неподвижным холодным телом, завернувшись в толстое одеяло, точно в кокон. Каждое утро пробуждаюсь с тайной надеждой, что открою глаза и поймаю знакомый нежный взгляд, почувствую тепло рук на своём лице. И каждое утро поднимаюсь с постели с разочарованием, оседающим в душе изморосью промозглой, назойливой. Знаю, Дрэйк помалу спит, иногда отсутствует подолгу, иногда часами сидит в кабинете, разыскивая либо рецепт противоядия, либо самого яда, либо иной способ пробудить собрата. Знаю, и Беван, и Лиссет заходили к Нордану тайком, пытались разбудить его, но не помогли ни встряска, ни пощёчины, ни крик над ухом, ни выплеснутая в лицо чашка с холодной водой, после которой мне пришлось попросить Дрэйка подсушить мокрое пятно на подушке.

Виновник обливания так и не сознался.

Беван в шутку предлагал мне поцеловать Нордана, словно в старой сказке, но я только качала головой. Целовала, и не раз. В щёку, в губы, покрывала лихорадочными поцелуями всё лицо, плакала, умоляла проснуться, вернуться к нам, ко мне. Даже ударила однажды. Глупо, понимаю, но на смену слёз пришла вспышка злости и я, не сдержавшись, влепила Нордану оплеуху.

Ладонь болела. У мужчины же не дрогнули и ресницы.

И во снах я терялась одна. Нордан наконец-то рядом, я ощущала его тело через одежду и одеяло, но в теле этом не было дорогого мне мужчины, не было жизни, лишь жалкое её подобие. Я даже не чувствовала родного запаха, только тонкую, слабую горечь талого снега.

Рейнхарт не предпринимал никаких действий, по крайней мере, явных. Дрэйк назвал Бевану адрес, по которому проживал старший собрат вместе с Веледой, Беван наведался туда почти сразу же и сообщил, что Рейнхарт там больше не живёт. Выяснилось, что в день пожара Рейнхарт с девушкой спешно и неожиданно переехали в императорский дворец, где и оставались по сей день. Беван пытался найти возможность встретиться с Веледой тайно, но девушку не выпускали с территории дворца, она везде ходила с сопровождением – либо с кем-то из наёмников Рейнхарта, либо с одной из фрейлин императрицы. Обыск прежнего дома старшего ничего не дал, если там и могла храниться хоть сколько-нибудь полезная информация, то Рейнхарт наверняка забрал всё с собой.

На пятый день пришли короткая записка и два именных приглашения от Её императорского высочества Валерии, подписанные самой наследницей.

«Дорогая леди Айшель!

Искренне рада вашему возвращению в Эллорану. Хотя многие уверяли меня, что вы никогда больше не ступите на территорию империи, я всегда знала, что однажды вы всё же вернётесь. Иначе и быть не могло. Буду рада увидеть вас и вашу подругу, госпожу Элери, на большом балу в императорском дворце по случаю прибытия ко двору Его высочества Антонио, второго принца Альсианы.

С надеждой на скорую встречу,

Валерия».

Приглашения на моё имя и имя Лиссет, но Беван, покрутив обе карточки, указал на отметку «плюс одно лицо» на каждом, означающее, что мы с лисицей вольны привести с собой по одному сопровождающему на наше усмотрение.

– И, судя по читающемуся между строчками, наследница желает увидеть именно тебя, Шелли, – добавил мужчина.

– Только зачем? – удивилась Лиссет. – Валерия соскучилась? Или Рейнхарт действует через наследницу?

Я посмотрела рассеянно в окно. Время близилось к полудню, и солнце припекало, нагревая постепенно даже наш небольшой затенённый дворик. Дрэйк ушёл ещё рано утром, опять не сказав, куда, и я уже знала, что мужчина может вернуться и к обеду, и вообще к вечеру. В отсутствие Дрэйка с нами всегда оставался Беван, равно как и Дрэйк не покидал дом, если Бевану требовалось куда-то наведаться. Подозреваю, что оба мужчины с некоторых пор не слишком доверяли защитному пологу, пусть и изменённому немного.

– С учётом приезда почётного гостя меры безопасности должны быть усилены, – продолжил Беван. – Не дай Кара кто в бокал иностранному принцу плюнет.

– Потому и приглашения именные, – Лиссет постучала ноготком по одной из лежащих на кухонном столе карточек с позолоченными виньетками. – Теперь-то точно будут на входе приглашения проверять.

В газетах писали, что в пожаре во дворце виновато замыкание, что ни одна из оппозиционных партий не имеет к нему никакого отношения. Что никто не пострадал, а сгоревший корпус восстановят в самое ближайшее время.

– Хм-м, получается, императрица всё же договорилась с Альсианой, раз они своего принца уже присылают?

– Значит, договорилась. Не могут же они вечно тянуть, наследница-то моложе не становится.

– Девчонке всего двадцать, развалина ты древняя!

– Когда Октавиан был покрепче и поздоровее, он вообще грозился выдать дочурку замуж, едва ей восемнадцать стукнет, и начать воспитывать из зятя следующего императора.

Нордан наверняка будет отпугивать всех молодых людей, которые решат проявить интерес к Эстелле.

Я качнула головой, отодвигая неуместную сейчас мысль о женихах Звёздочки. Наша девочка ещё слишком мала, чтобы всерьёз размышлять об этом или беспокоиться.

– Не думаю, что разумно отказывать наследнице престола, – напомнила я. – Но приглашение может быть и ловушкой Рейнхарта.

– Что ставит нас в сложное положение, – подытожил Беван. – И отказаться от практически личного приглашения Валерии вы не можете, и без веской необходимости лезть в новую западню глупо и бессмысленно.

– Вы? – повторила лисица. – А себя ты к нам не относишь?

– Лично меня не звали, так что могу и не идти.

– Как же госпожа Ритт? Вполне вероятно, она тоже будет на балу.

– А что – госпожа Ритт? – лицо Бевана невозмутимо, равнодушно даже, в тёмных глазах глухая стена, которую я замечала уже не раз, когда речь заходила о Веледе. С тех пор, как я рассказала о возможном происхождении девушки, Беван избегал говорить с нами о ней, об их встрече на императорском балу и на том давнем маскараде.

– В любом случае бал не сегодня и не завтра, время на раздумья у нас есть, – прервала я намечающуюся перепалку и забрала со стола приглашения и записку. – Я скажу Дрэйку, когда он вернётся.

Беван кивнул и вышел из кухни, не глядя ни на кого из нас.

* * *

Дрэйк вернулся к вечеру. Я показала мужчине приглашения и записку от Валерии, но, как и я, Дрэйк с выводами и окончательным вердиктом не торопился.

Обычный ужин вчетвером.

После наши с Дрэйком занятия на полтора часа, в уединении его кабинета. За окном с незакрытыми портьерами собирается темнота, копится между стволами деревьев сада за домом, небольшого, запущенного. И я не замечаю, но чувствую рассеянность Дрэйка, чувствую, что мысли его далеки от построения отражающего полога. Я слушаю, внимательно рассматриваю небрежно нарисованную на листе бумаги схему, киваю, подтверждая, что поняла. И решаюсь спросить:

– Куда ты уходишь? Тебя подолгу не бывает, и я волнуюсь.

– Библиотеки, архивы, храмы, различные общины, – мужчина повертел в руке карандаш. – Кажется, теперь я знаком со всеми шаманами всех видов и сообществ, живущих в Эллоране.

– И никому ничего неизвестно о том снотворном?

– Не больше того, что мне удалось выяснить за прошедшие три года, – Дрэйк помолчал выжидающе, словно размышляя, сказать мне нечто неприятное или же пока не стоит.

– Что-то ещё? – уточнила я настороженно.

– Не совсем. Когда-то Рейнхарт учил нас, что всю по-настоящему важную, ценную информацию надо хранить в одном месте, – мужчина коснулся тупым концом карандаша своего виска, и я поняла.

– Он всё держит в уме?

– Не всё, но многое.

– И ничего не забывает? – как можно помнить всё на протяжении стольких лет, стольких веков?

– По крайней мере, до сих пор я не замечал за ним признаков забывчивости.

– И никогда не ошибается?

– Все ошибаются, Айшель, – Дрэйк откинулся на спинку кресла. – Тогда мы оба ошиблись и нам – и мне, и Рейнхарту, – ошибка стоила важного для каждого из нас человека. Рейнхарт не просчитал возможного участия Бевана – и Беван совершил то, что до него не делал никто из членов братства: он сумел покинуть круг, не просто умереть, но воскреснуть, освободившись от ордена. Между Беваном и Нордом всегда выбирали Бевана, а Рейнхарт вдруг лишился одного из двух самых перспективных собратьев последнего поколения. Хотя сомневаюсь, что Катаринна не доложила ему о вашем с Беваном тесном общении в загородном поместье. Рейнхарт знал, но не учёл такой вероятности, за что и поплатился. Как единицей круга, так и снижением доверия со стороны других старших.