— Мой работодатель волнуется, — заявил Рохас.

— Неужели? — Генри отрезал кусок отбивной.

— Очень, — подтвердил Рохас. — И желает знать, когда ты намерен покончить с делом?

— Меня тоже кое-что интересует, — возразил Генри. — Например, кто тот парень, что нагрянул туда с пистолетом? И другой, который прыгнул на меня с дерева?

— Что за парень на дереве? — удивился Рохас.

— Именно это я и хотел бы узнать. Ты нас вызываешь, говоришь, что есть простая работенка — как в других случаях. Пришел — ушел, и все дела. Утверждаешь, никакой охраны. А потом в дом врывается Джеронимо, а мне на голову прыгает Тарзан.

— Прибавь еще женщину, — промямлил Леонард, не прекращая жевать.

— Женщину? — снова удивился Рохас.

— Ту, что была во дворе у стены с Тарзаном.

Рохас немного подумал.

— Послушайте, — наконец сказал он, — я вам повторяю: мой работодатель очень хочет, чтобы вы закончили дело. К тому же его интересует, кто те люди и почему кто-то еще хочет… ну, словом, ввязался в эту историю. Так что, в дополнение к основной работе, мы желаем знать все, что вам удастся выведать.

За соседним столиком четыре адвоката выпили коньяк и зажгли сигары.

— О’кей, — ответил Генри и отрезал очередной кусок отбивной. — Сделаем дело и посмотрим, что удастся разведать об этих Джеронимо и Тарзане. Но передай своему работодателю: первое, потребуется время, чтобы оглядеться и проверить все деревья, понятно? И второе — цена возрастет.

Адвокаты энергично выдохнули — плотное облако дыма потянулось от их столика.

— Сколько? — поинтересовался Рохас.

— Извини, — Генри положил вилку, поднялся и, подойдя к соседнему столу, встал и ждал, пока адвокаты не закончили разговор и не обратили на него внимания. — Простите, джентльмены, вы бы не могли погасить сигары?

Адвокат слева от Генри (будем называть его адвокатом А) дернул головой и изобразил на лице подчеркнуто недоуменное выражение, словно неверно расслышал.

— Не понял, — сказал он.

— Я спросил, — пояснил Генри, — не будете ли вы любезны погасить сигары?

— Собственно говоря, не буду, — ответил юрист. При этом адвокаты Б, В и Г заулыбались.

— Дело в том, — продолжал Генри, — может быть, вам это не приходило в голову, но когда вы зажигаете эти штуки, всем вокруг приходится нюхать дым. Я заказал прекрасное мясо по-нью-йоркски, которое обошлось мне в двадцать семь с половиной долларов, а теперь такое ощущение, что я жую сигару.

— Слушай, умник, — возник адвокат Б. — Во-первых, в этом ресторане не запрещается курить. А во-вторых, тебе не кажется, что ты немного зарываешься?

— Ну, вот что, — возмутился Генри, — во-первых, меня зовут не Умник. А во-вторых, я говорю не о запретах. Я рассуждаю о манерах. Никто не запрещает подойти и нагадить тебе в тарелку, но я этого не делаю, потому что это плохие манеры. После этого тебе не захочется есть, сечешь? Я же не воняю тебе в рот. Так и ты не воняй другим. Еще раз прошу, будьте любезны, погасите сигары.

— Ты серьезно? — спросил адвокат В через стол.

— Вполне, — ответил Генри.

— Офигеть, — обратился к коллегам адвокат В. — Видали субчика?

— Послушай, умник, — сказал адвокат Г, — мы здесь завсегдатаи, и мы любим сигары. А если тебе не нравится дым, нам начхать.

— Все правильно, умник, — снова вмешался адвокат А. Он пососал сигару, зажал ее между большим и указательным пальцами, сложил губы трубочкой и, направив в сторону Генри, выпустил ему в лицо густую струю дыма. Генри не пошевельнулся.

Выдохнув, юрист А произнес:

— Поэтому вот что, умник, — не пошел бы ты… ух… — адвокат А так и не договорил, куда бы следовало податься Генри, потому что тот положил ему руку на плечо и сдавил. Казалось, он не прилагал ни малейших усилий, но адвокат А весь напрягся.

— Ух, — опять вымолвил он.

Другой рукой Генри взял его сигару и затушил в его же коньяке. Остальные юристы заерзали на стульях, словно собираясь подняться и что-то предпринять, но Генри посмотрел каждому в глаза — в алфавитном порядке: Б, В и Г, — и они остались на своих местах.

Он ослабил хватку — адвокат А потер плечо и застонал. Генри обошел вокруг стола и приблизился к адвокату Б. Тот испуганно отшатнулся. Генри мягко, но решительно вытащил его сигару и тоже затушил в коньяке. Адвокаты В и Г погасили сигары без посторонней помощи.

— Благодарю вас, джентльмены, — сказал Генри.

Адвокат Г, который сидел дальше других, не выдержал:

— Вы понимаете, что совершили насилие?

— Понимаю, — Генри сокрушенно покачал головой. — Значит, настало время, чтобы вы на кого-нибудь нарвались, — он вернулся к своему столику и снова начал резать отбивную. — Скажи своему работодателю, — обратился он к Рохасу, — это будет стоить по лишней десятке на рыло.

Рохас изобразил, что задумался, хотя эта цифра была совсем не больше той, что он держал в голове.

— Хорошо, но имейте в виду: работодатель хочет, чтобы все свершилось как можно быстрее.

— Будь спокоен, — ответил Генри, — нам не светит оставаться в городе дольше, чем нужно.

— Именно, — поддакнул Леонард, прервав жевание.

Пагги проснулся от звуков ангельского голоса.

— Пагги, — звал голос. — Поги! — так произносил ангел.

Пагги перевернулся на живот и свесил голову через край платформы. Это была она — в синем форменном платьице — задрала голову и смотрела наверх. А когда увидела его, улыбнулась. Какая красивая! Даже с дерева было заметно, что у нее целы все зубы.

— Это я. Принесла вам кое-что поесть, — «кое-што поэсть», произнесла она.

Пагги начал спуск, но Нина хихикнула. Он быстро юркнул обратно на платформу, влез в брюки и опять принялся спускаться.

— Привет, — сказал он уже на земле и впервые пожалел, что не владеет зубной щеткой.

— Это вам, — она протянула бумажную тарелку с сэндвичем: индейка на белом хлебе с майонезом, лук-латук и нарезанный помидор. Такой изысканной еды Пагги еще никто не предлагал. — Спасибо, что помогли.

Пагги посмотрел на чудесный сэндвич, на сложенную салфетку и на Нину. И пробормотал:

— Послушай, я тебя люблю.

— Что ты несешь? — допрашивал Мэтта организатор «Киллера» Эван Ханратти. — Тебя побила ее мамочка? В самом деле?

Они находились в гимнастическом зале юго-восточной средней школы. Зал с одиннадцати пятнадцати утра до часа тридцати пяти дня превращался в дополнительный кафетерий, где еда еще больше, чем обычно, напоминала нестиранные эластичные плавки.

— Прыгнула на меня сзади, — пояснил Мэтт. — Навалились вдвоем. А у меня не было никакого желания бить женщин.

— Зато они, похоже, тебя крепко отделали, — Эван оглядел его лицо.

— Помощничек крепко подсобил, — хмыкнул Мэтт.

— Ну уж нет, — вступил в разговор Эндрю. — Если где-то начинают стрелять, я сматываю удочки.

— Парни, а вы уверены, что там стреляли? — усомнился Эван.

— Посмотрел бы ты на телевизор, — буркнул Мэтт. — Разлетелся на ворох телевизионных молекул.

— Дьявольщина, — подытожил Эван. Некоторое время все обдумывали эту мысль.

— Значит, — заговорил Мэтт, — мне не зачтется убийство Дженни?

— Ни в коем случае, — подтвердил Эван. — Тебе придется ее замочить. Таковы правила. Если мы начнем начислять очки за то, что игрок поваляется по полу, наступит сплошная анархия.

— Кстати, о валянии по полу, — хихикнул Эндрю. — Тебе понравилось?

— В самом деле, — поддакнул Эван. — Я имею в виду — если мамаша Дженни хоть немного похожа на дочку.

— А так оно и есть, — заметил Эндрю.

— И как впечатление?

— Заткнись, — попросил Мэтт.

— Ты что, я просто так спросил…

— А я прошу тебя заткнуться — Дженни идет.

Это была точно она, что выглядело совершенно необычным, потому что Мэтт, Эндрю и Эван сидели в секторе дешевых зрительских мест, который традиционно занимали крутые, хотя и не участвовавшие в школьной жизни умники. А Дженни сидела в секторе симпатичных девчонок нарасхват, которые не показывались нигде больше, разве что в секторе парней, увлекавшихся спортом, а то и состоявших в классном руководстве.