Сиропчик

Дамам, чирикающим в детских журналах

Дама, качаясь на ветке,
Пикала: «Милые детки!
Солнышко чмокнуло кустик…
Птичка оправила бюстик
И, обнимая ромашку,
Кушает манную кашку…»
Дети, в оконные рамы
Хмуро уставясь глазами,
Полны недетской печали.
Даме в молчанье внимали.
Вдруг зазвенел голосочек:
«Сколько напикала строчек?..»
<1910>

Корней белинский

Посвящается К. Чуковскому[96]

В экзотике заглавий – пол-успеха[97],
Пусть в ноздри бьет за тысячу шагов:
«Корявый буйвол», «Окуни без меха!»,
«Семен Юшкевич[98] и охапка дров».
Закрыв глаза и перышком играя,
Впадая в деланный холодно-мутный транс,
Седлает линию… Ее зовут – кривая,
Она вывозит и блюдет баланс.
Начало? Гм… Тарас убил Андрея
Не за измену Сечи… Раз, два, три!
Но потому, что ксендз и два еврея
Держали с ним на сей предмет пари.
Ведь ново! Что-с? Акробатично ново!
Затем – смешок. Стежок. Опять смешок.
И вот – плоды случайного улова —
На белых нитках пляшет сотня строк.
Что дальше? Гм… Приступит к данной книжке,
Определит, что автор… мыловар,
И так смешно раздует мелочишки,
Что со страниц пойдет казанский пар.
Страница третья. Пятая. Шестая…
На сто шестнадцатой – «собака» через «ять»!
Так можно летом на стекле, скучая,
Мух двадцать, размахнувшись, в горсть поймать.
Надравши «стружек» кстати и некстати,
Потопчется еще с полсотни строк:
То выедет на а́нглийской цитате,
То с реверансом автору даст в бок.
Кустарит парадокс из парадокса…
Холодный пафос недомолвок – гол,
А хитрый гнев критического бокса
Всё рвется в истерический футбол…
И наконец, когда мелькнет надежда,
Что он сейчас поймает журавля,
Он вдруг смущенно потупляет вежды
И торопливо… сходит с корабля.
Post scriptum. Иногда Корней Белинский
Сечет господ, цена которым грош[99], —
Тогда гремит в нем гений исполинский
И тогой с плеч спадает макинтош!
<1911>

Читатель

Я знаком по последней версии
С настроением Англии в Персии[100]
И не менее точно знаком
С настроеньем поэта Кубышкина,
С каждой новой статьей Кочерыжкина
И с газетно-журнальным песком.
Словом, чтенья всегда в изобилии —
Недосуг прочитать лишь Вергилия[101],
Говорят: здоровенный талант!
Да еще не мешало б Горация[102]
Тоже был, говорят, не без грации…
А Шекспир, а Сенека[103], а Дант[104]?
Утешаюсь одним лишь – к приятелям
(Чрезвычайно усердным читателям)
Как-то в клубе на днях я пристал:
«Кто читал Ювенала[105], Вергилия?»
Но, увы (умолчу о фамилиях),
Оказалось – никто не читал!
Перебрал и иных для забавы я:
Кто припомнил обложку, заглавие,
Кто цитату, а кто анекдот,
Имена переводчиков, критику…
Перешли вообще на пиитику —
И поехали. Пылкий народ!
Разобрали детально Кубышкина,
Том шестой и восьмой Кочерыжкина,
Альманах «Обгорелый фитиль»,
Поворот к реализму Поплавкина
И значенье статьи Бородавкина
«О влиянье желудка на стиль»…
Утешенье, конечно, большущее…
Но в душе есть сознанье сосущее,
Что я сам до кончины моей,
Объедаясь трухой в изобилии,
Ни строки не прочту из Вергилия
В суете моих пестреньких дней!
<1911>

Невольное признание

Гессен[106] сидел с Милюковым[107] в печали.
Оба курили, и оба молчали.
Гессен спросил его кротко, как Авель[108]:
«Есть ли у нас конституция, Павел?»
Встал Милюков. Запинаясь от злобы,
Резко ответил: «Еще бы! Еще бы!»
Долго сидели в партийной печали.
Оба курили, и оба молчали.
Гессен опять придвигается ближе:
«Я никому не открою – скажи же!»
Раненый демон в зрачках Милюкова:
«Есть – для кадет! А о прочих ни слова…»
Мнительный взгляд на соратника бросив,
Вновь начинает прекрасный Иосиф[109]:
«Есть ли…» Но слезы бегут по жилету —
На ухо Павел шепнул ему: «Нету!»
Обнялись нежно и в мирной печали
Долго курили и долго молчали.
<1909>
вернуться

96

Чуковский К. И. (Николай Васильевич Корнейчуков, 1882–1969) – критик, детский поэт, переводчик.

вернуться

97

В экзотике названий – пол-успеха – имеется в виду острота и парадоксальность заголовков ранних статей К. Чуковского. («Веселое кладбище», «Авиация и поэзия», «Литературная пыль», «Чужой кошелек»…).

вернуться

98

Юшкевич С. С. (1868–1927) – драматург, прозаик, после революции в эмиграции. К. Чуковский писал о творчестве С. С. Юшкевича.

вернуться

99

Иногда Корней Белинский сечет господ, цена которым грош – имеются в виду фельетоны К. Чуковского о третьеразрядных поэтах и писателях.

вернуться

100

С настроением Англии в Персии — в 1901 г. Англия получила концессию на разработку нефтяных месторождений в Персии, в связи с этим между странами возникли сложные экономические и политические отношения.

вернуться

101

Вергилий Марон Публий (70–19 до н. э.) – римский поэт.

вернуться

102

Гораций – Квинт Гораций Флакк (65–8 до н. э.) – римский поэт.

вернуться

103

Сенека Луций Анней (ок. 4 до н. э. – 65 н. э.) – римский философ и писатель.

вернуться

104

Дант, Данте Алигьери (1265–1321) – итальянский поэт.

вернуться

105

Ювенал Децим Юний (ок. 60 – ок. 127) – римский поэт-сатирик.

вернуться

106

Гессен И. В. (1866–1943) – адвокат и публицист, один из лидеров партии кадетов.

вернуться

107

Милюков П. Н. (1859–1943) – историк и публицист, один из лидеров партии кадетов.

вернуться

108

Авель (библ.) – один из двух сыновей Адама и Евы, отличавшийся кротким нравом в противоположность своему брату Каину. Каин убил Авеля.

вернуться

109

Прекрасный Иосиф (библ.) – сын Иакова; юного Иосифа, проданного братьями в Египет, безуспешно пыталась соблазнить жена фараона. (Бытие, 39).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: