– А что дворянство? – спросил он. – Неужто все на это будут спокойно смотреть? Зачем вы тогда нужны?

– Я еще чином не вырос, чтобы передо мной отчитывались, – сказал я. – Недовольных много, и большинству уже видно, к чему все идет, но есть ли этому сопротивление, я не знаю. Я еще потому написал под своим именем, что есть надежда, что меня заметят и используют. Есть у меня кое-что ценное для таких людей, но вначале на них нужно как-то выйти.

– Озадачил ты меня, – мрачно сказал Николай Дмитриевич. – Я русский и становиться каким-то там австралийцем не желаю! Машину с охраной я для дочери сделаю, но мой тебе совет – жениться быстрее. Наплюй на обиду своей престарелой родственницы и сделай все дня за три. Напишешь, что вошел в ее положение и не стал беспокоить. Как-нибудь переживет, а не переживет, так ей все равно пора помирать. Ладно, об этом я поговорю с твоим отцом. Давай теперь поговорим о приданом. Я вам даю пятьсот тысяч, да еще куплю дом или квартиру. Вот только как вам сейчас жить одним?

– Нам сейчас лучше пожить вместе с моей семьей, – сказал я. – Их тоже нужно будет охранять, и там это будет проще сделать.

– Дело хозяйское, – вздохнул он, – но мое предложение о доме остается в силе. И учти, что если тебе потребуется какая-нибудь помощь, обращайся. Помогу всем, чем смогу.

Я простился с отцом Веры и перед уходом зашел в ее комнаты. Она предупредила, чтобы заходил без стука, что я и сделал. Моя невеста уже искупалась и сейчас сидела у окна в самой маленькой из комнат и сушила волосы феном.

– Долго вы разговаривали, – сказала она, обернувшись на звук моих шагов. – О чем договорились?

– Мне отдали тебя и полмиллиона в придачу, чтобы не отказался, – пошутил я.

– Дешево он оценил единственную дочь! – ответила шуткой Вера. – Что-нибудь еще дает?

– Предлагал купить дом, но я пока отказался.

– А почему? У нас очень большой дом, но вряд ли ты здесь захочешь жить. У вас просторная квартира и замечательная семья, но свой дом всегда лучше.

– Все я понимаю, – вздохнул я, – но нам придется сейчас себя во многом ограничивать. Нет, деньги здесь ни при чем, дело идет о безопасности, в первую очередь о твоей.

– Это из-за твоей статьи? И кто нам будет мстить?

Вера не читала статью, только слышала эмоциональное высказывание профессора Лазарева, поэтому я пересказал ее содержание и повторил то, что только что рассказывал  Николаю Дмитриевичу.

– И долго нам так... беречься? – поежившись, спросила она. – Я не возражаю против машины, но я же не смогу работать! Охрана имеет смысл, если охраняет постоянно, а не только по пути на работу и обратно. А как быть на выездах по заданию редакции? Таскать на хвосте вооруженных охранников или безвылазно сидеть на разборе почты! Разве это работа? Я поняла, почему ты так сделал, и не обвиняю, но лучше какое-то время посижу дома. И тебе нужно меньше мотаться. Навалятся где-нибудь – очень тебе тогда поможет пистолет! А могут просто выстрелить из автомобиля. Это ты думаешь, что тебя не станут трогать, а они могут наплевать на шум.

– Пока наплевать предложил твой отец, – улыбнулся я. – Плевать будем на нашу итальянскую родственницу. Если на это пойдет мой отец, можно будет пожениться через три дня.

– Давай наплюем! – сказала Вера, выключила фен и прижалась ко мне. – Хочу, чтобы ты был моим, тогда готова терпеть любые неприятности!

– Я поговорю с отцом, – пообещал я. – Давай я тебя поцелую и пойду домой.

– Не хочу тебя никуда отпускать! – сказала она, оторвавшись от моих губ. – Давай сейчас закроемся, и будь что будет! Все равно скоро свадьба.

– Мы оба обещали твоему отцу, что этого не будет, – вздохнул я. – Я сам хочу остаться, но он может сюда зайти в любой момент. Только дурак не догадается, чем мы с тобой занимаемся, а мне очень важно его доверие. Придется несколько дней потерпеть.

Я отказался от машины и пошел пешком сначала к редакции, а от нее к себе домой. От дома Водениковых на Садовой до здания, в котором располагались типография и редакция нашей газеты, пришлось идти двадцать минут, а потом еще пятнадцать – до нашего двора. Дорога на машине занимала минуты, а вот ходить пешком было опасно. На всем маршруте почти не было мест, где можно было укрыться. Надо покупать машину и нанимать шофера. Конечно, можно звонить в таксопарк и вызывать такси, но такой звонок несложно отследить. Черт, почему мы не купили машину раньше!

Я сильно задержался после работы, и отец уже давно был дома и встретил меня в коридоре.

– Зайди, – сказал он и первым вошел в свой кабинет.

Мы сели в кресла, и он спросил о моем разговоре с отцом Веры.

– Николай Дмитриевич не в восторге от того дерьма, в которое я влез сам и втянул его дочь, но принял мои резоны, – начал я рассказывать. – Он обеспечит Вере машину с охраной, но я с ней договорился, что она пока посидит дома. Насчет свадьбы он созвонится с тобой. Отец, он предложил сыграть свадьбу через три дня. Напишем тете Наталье, что понимаем ее состояние и не настаиваем на приезде, а пригласим моих кузин с семьями. Лиза наверняка не придет из-за купечества Веры, а Маруся будет, да и Катерине нетрудно приехать. За три дня обиженные до нас не доберутся, и можно будет спокойно отпраздновать.

– Пожалуй, – согласился он. – Что с костюмом?

– Сразу после работы сходили в салон «Бризак» и заказали мой смокинг и свадебное платье для Веры. Через два дня обещали сделать. Кольца я уже купил, а все остальное обещал сделать Николай Дмитриевич. Сам он это будет делать или за компанию с тобой – это меня не интересует.

– Лодырь, – улыбнулся отец.

– Да, он тоже так сказал, – вернул я улыбку. – Когда я возвращался, в голову пришла мысль: не продать ли нам оба наших дворца, пока они еще хоть что-то стоят?

– Я понял твою мысль, – задумался он. – В обоих дворцах по десятку слуг и никакой охраны...

– И при разборках ничего не стоит сжечь эти дворцы, можно вместе со слугами, – добавил я. – Расположены за городом и охраняются только от бродяг. Да и зачем они нам?

– Ты же знаешь... – начал отец.

– Какое величие рода, папа? – перебил я его. – Если дворянство не остановит развал империи, то грош ему цена, и я постараюсь забыть о своем княжеском титуле. Тогда отсюда придется бежать, а дворцы у нас в лучшем случае купят по дешевке, а то и вовсе отберут. А если найдутся те, кто попытается встать на пути развала, им придется применять силу, а это война, причем и в самой империи, и с нашими соседями. Если дворец под Москвой еще может сохраниться, то в Полтавской губернии от него наверняка останется один фундамент, а мы останемся без средств.

– У нас есть полмиллиона в банке, – напомнил он.

– Которые неплохо обратить в золото, – сказал я. – В случае потрясений бумажные деньги быстро обесцениваются, а наши европейские соседи могут приравнять наши рубли к туалетной бумаге. Отец Веры дает нам полмиллиона, и часть этих денег я переведу в золото, пока это еще не запретили.

– Что он вам еще обещал?

– Купить по нашему выбору дом или квартиру. Но я думаю с этим не торопиться. Поживем пока с вами, так будет безопасней. Ты не думал, что нужно как-то защитить маму и Ольгу? Ты почему-то уверен в своей безопасности, а у меня такой уверенности нет. Их тоже могут убить или похитить просто чтобы нам досадить. Сейчас это легко сделать.

– И зная это, ты все-таки решился на публикацию.

– Вовсе не обязательно до этого дойдет, – возразил я. – Я просто хочу подстраховаться, чтобы потом не кусать руки. Когда профессор Григорьев подписал петицию против «легких» наркотиков, его дочери изрезали руки и пообещали изрезать лицо. Я очень надеюсь на то, что не напрасно подвергаю вас опасности. Если поднимется большой шум, и на нашу публикацию отреагируют другие газеты, у императора будут связаны руки. Конечно, это никого не остановит, и в том или ином виде закон примут, но это будет гораздо позже.

– Я подумаю, что можно сделать, – пообещал он.