2. Эдикт о ценах

Особое внимание среди экономических производства мероприятий Диоклетиана занимает Edictum de pretiis rerum venalium — "Эдикт о ценах", изданный в 301 году.

Первоначально эдикт был известен по отдельным фрагментам подписей, найденных в течение XVIII–XIX веков в Египте, Карии и на островах Средиземного моря[269]. Лишь в 1973 г. при раскопках античного города Афродиаса в Малой Азии был обнаружен полный текст эдикта[270].

"Эдикт о ценах" имеет большое значение для изучения экономического состояния Римской империи в конце III и начале IV века нашей эры и разнообразных местных производств[271], - такую характеристику дал эдикту русский историк Архангельский.

Посредством этого эдикта Диоклетиан стремился, выправив рыночные цены, не только подавить инфляцию, но и строго регламентировать экономическую жизнь империи. Будучи человеком военным, Диоклетиан ценил достоинства воинской дисциплины и в данном случае попытался применить ее и в экономической жизни империи, при этом, похоже, весьма плохо представляя себе, с чем ему, собственно, предстоит столкнуться, ибо рынок с его колебаниями спроса и предложения, сложными механизмами, рассчитанными на обогащение одних и разорение других, менее всего был склонен (и так в истории будет всегда!) подчиняться дисциплине, пусть даже воинской.

Во вступлении к эдикту Диоклетиан приводит причины, побудившие его издать этот уникальный указ:

"Жители наших провинций! Забота об общем благе заставляет нас положить предел корыстолюбию тех, которые всегда стремятся божественную милость подчинить своей выгоде и задержать развитие общего благосостояния"[272].

Особое беспокойство у Диоклетиана вызывало то обстоятельство, что очень сильно распространилось ростовщичество, от которого страдала даже армия. Желание оградить армию, основную опору режима, от произвола хищных ростовщиков явилось мерой, которая должна была не допустить какого-либо недовольства среди воинов существующим положением.

"Кто не знает враждебную общественному благу наглость, с которой в форме ростовщичества встречаются наши войска…..ростовщики назначают цены на предлагаемые предметы не только в четырехкратном и восьмикратном размере, но и в таком размере, что никакими словами это нельзя выразить. Кто не знает, что иногда воины ценой почетного подарка и жалования приобретают один предмет? Кто не знает, что жертвы всего государства на содержание войск идут на пользу хищников-спекулянтов?"[273].

Эдикт устанавливал цены на все сельскохозяйственные и ремесленные товары. Закон регламентировал не только цены, но и заработную плату по специальности от сельского батрака до учителя и адвоката, оплату за перевозку грузов по морю и т. д.

Перечисление товаров в эдикте чрезвычайно детальное и можно сделать вывод о высокой степени дифференцированности производства. В эдикте упоминаются свыше 30 видов зерновых продуктов, 19 сортов вина, 12 сортов масла, 50 сортов мяса, 96 сортов рыбы, 116 видов льняных тканей.

Цены в эдикте были установлены произвольно, без учета специфики отдельных провинций. Действительно, как можно было регулировать одновременно цены на таких необъятных просторах, включавших и разные климатические пояса, разные природные условия от густых лесов Галлии до пустынь Мавритании и Аравии… Поэтому эдикт, несмотря на жесточайшие кары, нарушался и после ухода Диоклетиана от власти в 305 году был отменен.

Следует отметить, что проведение норм эдикта в жизнь осуществлялось в чрезвычайно суровой форме. Любые нарушения строго карались. Публичные казни нарушителей следовали одна за другой.

"Диоклетиан… пытался особым законом установить цены на все товары. Тогда по ничтожным поводам было пролито много крови: товары страха ради начали скрываться от продажи, дороговизна стала расти гораздо больше, чем ранее, пока, наконец, закон в силу самой необходимости, после гибели многих, был отменен"[274].

(Idem cum variis imquitatibys immensam faceral caritatem legim pretiis rerum venalium statuere conatus. Tunc ob еxigua et vilia multus sanguis effusus nec venale quadquam metu apparebat et caritas multo deterius escarsit donec lex necessitate ipsa post multorum exitium solveretur).

В обстановке натурализирующегося хозяйства, при условии, что государство было тогда не в состоянии взять на себя плановое регулирование производства, установление твердых цен могло привести только к росту спекуляции[275]. Впрочем, история XX века показала, что государство никогда не в состоянии взять на себя плановое регулирование производства, которое обеспечило бы экономически состоятельные твердые цены и упразднило бы спекуляцию. "Реальный социализм" XX в. десятилетиями наступал на те же грабли, что и Диоклетиан за шестнадцать с лишним столетий до него. Будем, однако, справедливы к основателю Домината. Он был человек военный и мыслил, естественно, только дисциплинарными категориями. Экономических теорий о рыночных отношениях в Римской империи не было, да и не могло быть.

Теодор Моммзен назвал эдикт Диоклетиана "административным безумием" — gowermentaler Wahnsinn[276].

Но немецкий историк Штаде начала XX века оценивал эдикт несколько иначе. Он доказывал, что регулирование цен имело определенные основания. В распоряжении правительства имелись огромнейшие запасы продуктов, поступавших как с императорских поместий, так и в виде налогов: в ведении государства находились большие мастерские, которые выпускали множество ремесленных изделий, так что правительство могло выбрасывать на рынок определенное количество товаров и тем самым регулировать цены[277]. Запасов этих, однако, не хватило не только на всю империю, но и на отдельные провинции и эдикт не привел к желаемым для правителя результатам.

Делая краткий вывод, можно сказать, что попытка Диоклетиана пресечь произвол богачей путем регламентации цен не удалась. С рынков исчезли товары, а инфляция медных денег бесконтрольно продолжалась, достигнув астрономических размеров[278].

В итоге можно сделать уверенный вывод, что первая в истории человечества грандиозная попытка тоталитарного регулирования экономики путем введения фиксированных цен на все без исключения товары на необъятных просторах Римской империи от Месопотамии до Британии, от Мавритании до Германии, от Нила до Придунавья закончилась полным крахом. Будучи человеком своей эпохи, Диоклетиан, конечно же, не мог понять, что экономика не может повиноваться его приказам так, как повинуются легионы своему полководцу. Впрочем, римский император здесь заслуживает куда меньших упреков, нежели вожди XX столетия, пытавшиеся управлять экономикой подобными же методами, при этом воображая, что опираются на самую передовую экономическую теорию.

Великий кризис III века, из которого Диоклетиан успешно вывел Римскую империю, был во многом вызван тем обстоятельством, что Рим к этому времени исчерпал возможности экстенсивного развития путем успешных завоевательных войн, приобретения новых провинций и увеличения в результате этого армии рабов в своей на рабстве основанной экономике. Диоклетиан, перейдя к политике прикрепления к земле колонов, свободных землевладельцев, начав закрепощать и городское сословие, прежде всего ремесленные корпорации, усилив налоговый гнет и одновременно пытаясь жестко регулировать цены, предложил своего рода путь интенсификационного развития Римской империи за счет мобилизации всех ее внутренних ресурсов. И нельзя сказать, чтобы путь этот был так уж не успешен. Пожалуй, единственный провал здесь — эдикт о ценах. Сама же социально-экономическая система Диоклетиана — прикрепление широких слоев сельского, городского сословий, новая налоговая система — оказалась замечательно живучей. Пережив гибель античной цивилизации она стала основой социально-экономического строя средневековой Византии.