– Ах, ты! – девушка чувствительно укусила мое ухо. – Ты меня рассердил, теперь будешь отрабатывать! А коня все-таки купил. И как назвал?

– Ты что кусаешься, больно же. Назвал Зверем. Он такой же, как ты – так и норовит цапнуть.

– А ты думай, что говоришь. Мы с Кларой переволновались. Уже темно, а тебя все нет. Хоть все сделал, что хотел? А насчет ушей, так на то они у тебя такие большие, чтобы их грызть.

Она постаралась ухватить второе ухо, но я не дал.

– Пошли в дом, что мы тут с тобой застряли. Сама сказала, что Клара волнуется. А я еще к тому же проголодался.

– Ой! Я совсем забыла!

Она молнией метнулась к входной двери, и, когда я перешагнул порог, с кухни потянуло запахом жареного мяса, и было слышно, как Алина гремит посудой.

– Наконец-то! – Клара меня обняла, уткнувшись лицом в грудь. – Что-то я совсем расклеилась. Не помню, чтобы я так когда-нибудь волновалась из-за своих детей.

Я тоже ее обнял и поцеловал в макушку начинающие седеть волосы.

«Как же я ее здесь оставлю? – мелькнула мысль. – Она же одна от тоски умрет. Вот что я такого сделал, чтобы эта совсем не сентиментальная женщина так полюбила совершенно чужого мальчишку?»

– Идем на кухню, поужинаешь, – сказала она, оторвавшись от меня. – Слышишь, тихо? Значит, твоя невеста уже все приготовила. Всем она хороша, вот только на кухне от нее всегда много шуму. Совершенно не может тихо управляться с посудой.

– А мне это теперь и не надо! – откликнулась с кухни Алина. – Благородной даме возиться с посудой...

Мы зашли на кухню, и я сразу набросился на еду, почувствовав зверский аппетит.

– Вредно есть перед сном, – с полным ртом просветил я женщин. – Только такое вкусное мясо само в рот прыгает. Давай, Клара, возьмем служанку только для вида, а готовить по-прежнему будет Алина.

– Ты ешь, ешь, – ехидно сказала девушка. – Тебе до сна еще не скоро. Рассердил почти жену, теперь будешь отрабатывать.

– Ты смотри, не загоняй мальчика, – предупредила Клара. – Ему надо хорошо выспаться перед занятиями.

– Еще вопрос, кто кого загоняет! – фыркнула Алина. – Поел? Вот и иди готовить постель. А я сейчас прибегу, только уберу здесь по-быстрому.

– Вот скажи, Ген, почему так устроена жизнь? – Алина, уставшая, но умиротворенная, лежала рядом, обняв меня одной рукой, а второй гладила мои разлохмаченные волосы.

Ее грудь прижималась к моему боку, и я чувствовал, как сильными частыми толчками бьется ее сердце.

– Это ты о чем? – спросил я подругу.

Говорить самому не хотелось, лень было даже пошевелить языком, но ее я готов был слушать хоть всю ночь напролет.

– Ну как, о чем? Вот живут два чужих человека, не зная о существовании своей половины. А встретились, и уже жить не могут друг без друга, и нет никого родней. Родители меня очень любят, всегда баловали, как говорят, душу в меня вложили. Но вот появился ты, и я готова бросить их здесь и идти за тобой без оглядки, только позови. А оставишь, и всякая жизнь для меня потеряет смысл. То же, наверное, и у тебя. Я чувствую, что ты меня любишь по-настоящему. Ты сам сказал, что если тебе не позволят меня забрать, останешься здесь. И дело не только в той радости, которую мы дарим в постели. Это только часть того, что я чувствую и хочу от тебя получать. Я хочу всегда быть рядом, во всем помогать и делить все радости и беды пополам. Я хочу от тебя детей, и не одного-двух, а много! Счастливая семья это когда много детей, когда можно вот так лежать с любимым мужчиной, ни о чем не думая и слушая рядом детские голоса и смех. Я красивая и сильная женщина, и у нас должны быть хорошие дети.

– Спи, женщина, – поцеловал я ее в висок. – Рановато нам пока думать о детях. Я сам хочу того же, но впереди у нас много всякого. Я из-за этого и влюбляться не хотел. И не столько из-за того чтобы себя не связывать, хотя и это тоже, сколько из-за того чтобы не подвергать опасности любимого человека.

– Я дочь купца. Опасность всегда живет с нами рядом. Это, постарев и разбогатев, купцы уже никуда не ходят с караванами, посылая детей или приказчиков. А в молодые годы это обычное дело. Причем часто и женщины ездят, а дороги длинны и опасны. Есть и разбойники, и другие любители легкой наживы. Иной раз и кое-кто из баронов выходят на дорогу с дружиной поправить свои дела. Свидетелей в таких случаях не остается. А зимой еще и дикие звери лютуют. Поэтому не бывает среди купеческих дочерей неженок, как у дворян.

– Совсем не бывает? – не поверил я.

– Случается, – призналась Алина. – Но такое бывает редко. Так что за меня можешь не бояться. Я и с кинжалом могу управиться, и нож бросить, а из лука стреляю не хуже королевских гвардейцев. Правда, только из охотничьего, их лук мне не натянуть. Я люблю красиво одеваться и вкусно есть, но, если надо, могу ходить в самой простой и грубой одежде и есть черствый хлеб.

– Какая мне досталась замечательная жена! – сказал я, покрывая ее лицо поцелуями.

– Хватит, Ген! – со смехом сказала она, отодвигаясь. – А то я не выдержу, и тебе совсем не придется спать. Мало тебе было своего коня? Завтра и так ноги будут болеть с непривычки, хоть вы и ездили недолго.

Если бы не Алина, я бы в это утро проспал и точно опоздал на занятия. Она встала чуть свет, приготовила утреннюю кашу и пошла меня будить.

– Просыпайся, Ген! Я и так тебя не будила до последнего. Теперь надо торопиться. Твоя каша на столе, а рубашку я разгладила. Ну же!

Вставать не хотелось, хотелось спать по крайней мере до вечера. Но моя любимая лучше меня знала, что мне надо делать. Подгоняемый ее толчками, я вылез из кровати, морщась от боли в ногах, посетил туалет и направился на кухню заправляться кашей. Прожевав ее без всякого аппетита, я поспешил в школу, потому что время действительно поджимало. Когда я переоделся и вошел в зал, Лонар уже был там, гоняя учеников. Увидев мое состояние, он хмыкнул и отправил меня разминаться. Постепенно я втянулся в занятия, и даже боль стала беспокоить меньше. В перерыве ко мне подбежал Ник.

– Привет, Ген! Слышал новость?  На улице пекарей порубили шайку старого Мерла! Ночью жители слышали душераздирающие вопли, но, конечно, никто из них на улицу и носа не высунул, а утром стража нашла изрубленные трупы. Больше десятка!

– Меньше, – ответил я. – Всего шесть. Слышать я не слышал, но видеть эти морды пришлось. Правда, было темновато, и подробностей я не разглядел. 

– Так это был ты! – аж задохнулся от восторга мальчишка. – Господа! Мы тут с вами обсуждали, кто бы это мог справиться с головорезами Мерла, а это, оказывается, наш Ген!

Меня сразу окружили ученики Лонара, да и сам учитель подошел ближе.

– Как же тебе это удалось? – спросил меня Лен Дарт – восемнадцатилетний наследник имения и титула барона Хнея Дарта.

– Просто повезло, – объяснил я. – Во-первых, было темно, и они сами мало что видели, шли больше на звук, а у меня поставлено сумеречное зрение, так что хоть и плохо, но я их видел. А, во-вторых, страх – это великий стимул.

– Вы их боялись? – с презрительной миной на лице спросил самый молодой после меня ученик Хенк – шестнадцатилетний сын графа Лея. – Да еще имея перед ними такое преимущество?

– Лично я их не боялся. Опасался, это да. Их все-таки было девять рыл, и их кинжалы, с которыми эти типы очень умело обращались, были ненамного короче моего меча. Да и не так уж хорошо я их видел. Один удар даже умудрился пропустить. Какая-то сволочь распорола колет, а он у меня был один. Не успел заказать сменную одежду, поэтому потом пришлось полдня сидеть дома. А боялся я за свою невесту, которая была в экипаже. Они убили кучера, и собирались угнать экипаж. Я тогда насилу успел в последний миг.

– А кто ваша невеста, Ген?

– Самая красивая девушка на свете.

– Это понятно, но все же кто она?

– Вряд ли ты ее знаешь, Ник. Она дочь очень известного в этом городе купца Грасса Хелмана.

– Фи! – опять скривился Хенк. – У вас так мало денег, Ген, что вы готовы взять в жены купчиху?