– Говорят такое редко, а думают через одного, – сказал Клод. – Горожанам я понравился из-за одной выходки и того, что обо мне рассказывали, поэтому они и мой брак посчитали очередной выходкой и приняли нормально. А в высшем дворянстве многие кривят морды. Повезло, что мне симпатизирует сам император, а то таких бы было большинство.

– А как к этому относится Хельга? – спросил мальчик. – Ей это, наверное, тяжело пережить?

– Легче, чем я думал, – ответил Клод. – Она и раньше была очень необычной девушкой, а после опалы родственников и смерти...

– Какой смерти? – спросил Колин, пристав от волнения со стула. – Этот жгут силы между вами... Ты ее что, оживил?

– Хельга моя мара, как и мать Луизы. Но я ее поднял не любовью, поэтому любовь у нее самая настоящая. И я ее люблю больше жизни!

– И Луизу любил? – спросил мальчик. – Или нет?

– Я ее и сейчас люблю, – признался Клод. – Так горько знать, что она из-за меня страдает!

– Ты какой-то ненормальный, – Колин покрутил пальцем у виска. – Большинству хватает одной девушки, а тебе, как южанину, одной мало! Если бы к тебе заявилась Сента, вот было бы весело!

– Я ей в любви не признавался и ничего, кроме помощи, не обещал, – возразил юноша, – так что пусть появляется. Ты о ней ничего не слышал?

– Откуда я мог слышать? У них баронство недалеко от столицы, а мы гораздо северней. Я из нашего герцогства еле успел удрать. Игоря с Сергеем помнишь? Так они из-за этого со мной не ушли. Куда, говорят, переться через полмира? Король открыл нашу школу, так они в нее подались.

– Интересно, выжил кто-нибудь из наших учителей? – сказал Клод. – Говорят, последнее сражение было очень кровопролитным.

– Может, и выжили, – вздохнул Колин. – Мне было как-то не до школы. Была одна цель – добраться до тебя. Добрался, и что дальше?

– Если хочешь, я тебя сведу с главным магом, – предложил Клод. – Сил у тебя поменьше, чем у меня, но нет никаких проблем с управлением. Учиться в школе тебе глупо, а вот под его началом... Смотри, еще станешь его преемником.

– Много радости им стать, если империю растянут на части, – хмуро сказал мальчик. – У отца служил один пришелец. Магии в нем было мало, но отец его держал не за магию, а за ум. Он у себя был ученым. Знаешь, что он говорил?

– Откуда же мне знать, – улыбнулся Клод. – Говори уже, если начал.

– Вечного ничего нет. Империи, как и люди, рождаются, стареют и умирают. Он считал, что этой империи уже пришла пора умирать. В каждом народе есть то, что его скрепляет и делает одним целым. Он называл это элитой. Вот когда эти самые лучшие люди начинают беситься от жира, перестают нормально соображать и делают не то, что нужно, а то, что хочется, вот тогда империя начинает разваливаться под ударами сильных врагов.

– А что он еще говорил?

– Сказал, что Аделрик – это меньшее из зол. Если он все завоюет, то в конечном итоге установится порядок, который может оказаться гораздо лучше того, какой есть сейчас. Причем из-за того что вера и обычаи почти одинаковые, слияние пройдет безболезненно. Пострадают, конечно, но не очень многие. Вот если нас завоюют южане, это будет болезненно, потому что придется менять всю жизнь, а далеко не у всех это получится. Хотя ты бы смог жениться несколько раз.

– Хватит уже говорить о моей любви! – рассердился Клод. – И без тебя тошно!

– Эх, было бы мне на три года больше! – мечтательно сказал мальчик.

– Ты что, влюбился в Луизу? – спросил Клод, заставив его покраснеть.

– Это она сказала, что в такого, как я, можно влюбиться, – отвернувшись, сказал он. – Если она вдруг умрет, я ее попробую оживить. Не сейчас, а через три года.

– А кто-то еще говорил, что я ненормальный! – засмеялся Клод. – Правильно говорят, что любовь оглупляет, даже в твоем возрасте. Ты не о Луизе думай, а о том, что будешь делать дальше. Я тебе могу предложить на выбор или школу, или главного мага. Если так рвешься во взрослую жизнь, можно устроиться к кому-нибудь магом и продолжать учиться самому.

– Я подумаю, – кивнул Колин. – Кстати, у меня с собой десяток книг из библиотеки Луизы. Если хочешь, можешь почитать, но потом их нужно будет вернуть.

– Почитаю, – сказал юноша. – У меня из той же самой библиотеки в три раза больше книг, и я их никому возвращать не собираюсь. Мануэла имела на них право и отдала мне. И ты тоже не спеши, а то заявится в столицу Ойген...

– Боюсь, что не заявится, – сказал Колин. – Что ты на меня так смотришь? Мне он нравится не больше твоего, я за графиню переживаю. Она, когда тебе желала счастья, словно прощалась. Если ей не удалось уговорить мужа уйти, значит, ее уже нет на свете, потому что корвы за гибель своих там никого живыми не оставят.

– И почему Гретта не ушла с вами! – расстроенно сказал Клод.

– Потому что по-настоящему благородная женщина. Я, сказала, разделю судьбу мужа. Это у нее не любовь, а долг и благодарность. По-моему, он такого не стоит. Слушай, Клод, ты ведь завтра отдыхаешь?

– И завтра, и послезавтра, а что?

– Помоги мне увидеть Луизу и Криса. А потом я хотел побывать на море. Еще осталось несколько дней лета... Можно и их взять с собой.

– Сошел с ума? – осведомился юноша. – Тебя я могу отправить со слугой к Мануэле, а она вам организует море. Но мне там с вами делать нечего!

– И долго ты будешь бегать от Луизы? Все равно придется встретиться и поговорить.

– Вот что, грамотей! – рассердился Клод. – Давай ты не будешь лезть в мою жизнь! Может, я с ней и встречусь, но чем позже это произойдет, тем будет легче для всех! Это как рана, которая должна переболеть и зарубцеваться, а ты предлагаешь сейчас запустить в нее пальцы и растравливать!

– Ну хорошо, пусть будет слуга, – согласился мальчик. – Главное – это друзья и море. Слушай, Клод, а что это у вас за мальчишка? На слугу вроде не похож. Первый раз вижу, чтобы в десять лет читали книгу по этикету.

– Это пришелец, которого мы подобрали в дороге, – пояснил Клод. – Он очень болезненно воспринял то, что потерял семью, и хотел уморить себя голодом, но Робер его отговорил и усыновил. Ему скоро идти в школу магии.

– Я такого маленького пришельца еще не видел. Слушай, ничего, если я его возьму с собой? Они обычно молчат о своем мире, может быть, этот расскажет?

– Пожалуйста, – пожал плечами юноша. – Если уговоришь. Когда мы ходили на море, ему не повезло, так что не удивлюсь, если он откажется. Скоро придет с работы его отец, тогда поужинаем, и я вас познакомлю. А поедете в гости завтра после завтрака.

– Я с ним и сам сейчас познакомлюсь, – отмахнулся Колин, – а ты отдыхай. Видно же, что вам не два часа нужно поспать, а двадцать.

Колин вышел из той комнаты, которую ему здесь выделили в качестве спальни, и прошел к дверям, в которые, как он видел, входил мальчишка. На стук послышался чей-то неразборчивый возглас.

– К тебе можно? – приоткрыв дверь, по-имперски спросил он. – Привет, меня зовут Колин. Я, как и Клод, из Вирены. Мы там с ним учились в столичной школе магии.

– Герцог, что ли? – недоверчиво спросил мальчишка. – О других ребятах барон не говорил.

– Ну, герцог, – недовольно признался Колин. – Толку здесь от моего титула, только повод для насмешек. А что тебя так удивило?

– Не похож ты на герцога, поэтому и удивляюсь, – пояснил Кирилл. – Я, когда принимали в школу, на них насмотрелся. Меня звать Кириллом.

– Мне Клод сказал, что ты пришелец. Если тебе неприятно говорить о своем мире, скажи сразу, и я о нем тебе больше ни слова не скажу.

– Поначалу я о нем не мог говорить без слез, а сейчас привык. Не говорить привык, потому что никому не интересно слушать, а думать без слез. Ты вчера с кем приехал? Это была не дочь нашей графини? Очень она на нее похожа. И мальчик был постарше тебя.

– Да, это ее дети, – кивнул Колин. – Слушай, я завтра к ним еду в гости, а потом, наверное, поедем на море. Не хочешь поехать со мной?

– Конечно, хочу! – обрадовался мальчик. – Все работают, и им некогда, а мне приходится сидеть дома и учить этикет. Меня уже от него тошнит!