– Спасибо за помощь, – поблагодарил я. – Сейчас пришлю кого-нибудь из парней с вашей одеждой.

– Можно вопрос, милорд? – спросила Эмма.

– Давайте ваш вопрос, – сказал я. – Он не по каналам?

– Нет, он касается вас, – улыбнулась она. – Мы довольно долго общались, а вы, хоть и ласкали меня взглядами, но никакой другой реакции не было. Не скажете, что вам помогает держаться?

– Мне в руки попала одна книжка по магии, – сказал я. – Написала ее женщина, которой, видимо, досаждали любовники. Вот она и выдумала воздействие, лишающее их мужской силы и желания. Понятно, что лишает не совсем, а на небольшое время. У нее это воздействие шло в разделе «шутки». Научить?

– Не нужно, – отказалась она. – Я сама знаю несколько таких шуток. Беда в том, что мужчины хотят меня, а не того чтобы я их сделала импотентами, пусть даже на время. На такое ради меня может пойти только друг.

Она мне улыбнулась и ушла, а я задумался над вопросом: идти к отцу или нет. Долго мне над этим голову ломать не пришлось: он позвал меня сам.

– Кирен, ты сейчас где?

– Рядом с вашими комнатами, – ответил я. – Зайти?

Отец позвал не просто так: в его кабинете сидел пожилой мужчина в красном с медальоном, свидетельствующем о его принадлежности к верхушке жречества. Благодаря урокам Зантора я сразу узнал Первого жреца Главного храма.

– Садись, – сказал мне отец. – Его благость навестил меня, чтобы узнать, куда делся Гордой. Он собирался тебя навестить, но из поездки не вернулся и на призыв не отвечает.

– Он не просто хотел меня увидеть, отец, – сказал я, не сводя взгляда со жреца. – Ему захотелось, чтобы я последовал с ним на новое место жительства. Не знаю, в каком из храмовых подвалов его для меня подготовили, и не хочу этого знать!

– Почему не обратился ко мне?

– Мой дядя мерзавец, но не дурак, – ответил я. – Он это предусмотрел. Притащил какой-то шар, который блокирует мысленное общение. Кричи, говорит, сколько угодно, все равно никто не услышит!

– И что же с ним случилось? – спокойно спросил жрец. – С ним, кажется, были спутники?

– Братьев, которые хотели выпустить мне кишки, я убил, – ответил я. – А дядя находится у меня в гостях. Я поступил благородней, устроив его не в подвале, а в гораздо более уютном месте. И сколько он там прогостит и выйдет ли вообще, этого я вам пока сказать не могу.

– Благодарю вас, милорд, – сказал Ларгу жрец. – Я узнал все, что хотел. Прощайте.

Он ушел, и мы остались вдвоем.

– Что ты с ним думаешь делать? – спросил отец.

– Убивать не хочу, – ответил я. – Ни его, ни Герта. Брата, скорее всего, отправлю на Землю. Если он сюда вернется, это будет еще очень нескоро. Но я думаю, что мой мир его затянет, как болото. Для любителей наслаждений там слишком много соблазнов. А чтобы они ему были доступны, передам достаточно золота. А с Гордоем хуже. Из-за магии я его вообще никуда не могу отправить: он отовсюду вернется каналом.

– Как ты с ним справился?

– Я могу лишать магов силы, – откровенно сказал я. – К сожалению, только на несколько дней. Демон научил.

– Значит, убьешь?

– Есть еще один выход, – нерешительно сказал я. – Точнее, два, но второй для Гордоя будет хуже смерти.

– И что же может быть для сая хуже смерти? – спросил отец.

– Жизнь, – ответил я. – Демон мне предложил отправлять моих врагов в одно место его мира. Сказал, что у него найдется много клеток...

– Да, это действительно хуже, – побледнел он. – А первый выход?

– Можно попытаться кое-что почистить в его памяти и записать в нее что-то свое. Наша личность формируется опытом жизни, заключенном в памяти. Только это должно быть очень сложно. Не уверен, что Герат или Сэлди справятся. Если бы был жив Зантор...

– Ты даже не представляешь, на что замахиваешься, – покачал он головой. – Такое не сделал бы и Зантор. Здесь не ограничишься отдельными воспоминаниями, нужно менять все, которые десятилетиями формировали его личность. Его проще убить.

– Значит, я его убью, – сказал я, поднимаясь с кресла. – Но я еще подумаю, отец. Может быть, найду что-то еще.

Когда я вернулся к себе, жена отсутствовала и на мой зов не откликнулась. Приказав двум перепуганным служанкам забыть, чем они здесь занимались, я отпустил их и дежурящего в гостиной Сантея. Для отдыха было еще слишком рано, поэтому я решил не тянуть с допросом Гордоя. Заодно его малость подлечу, чтобы не загнулся. Чтобы не нервировать Сарпона и не нарваться на пулю, я не стал открывать канал в комнату, где поселили Демона и его подопечного, а вышел в коридоре.

– Как у вас дела? – мысленно спросил я охранника. – Не стреляй, это я с визитом.

Комната, в которую я вошел, была раза в два меньше моей спальни, но для двоих здесь места хватало. На одной кровати лежал Гордой, а с другой только что поднялся Сарпон.

– Нормально у нас дела, милорд, – мысленно ответил он. – Ваш дядя и без магии от таких ран не умрет. Он уже в сознании, просто притворяется.

– Выйди, пока я с ним поговорю, – приказал я охраннику и обратился к Гордою. – Хватит притворяться, дядя. Вы должны прекрасно понимать, что стоит мне только взять вас под контроль, и вы мне расскажете все, что вам известно.

– Что со мной будет, – спросил он, открыв глаза.

– Я над этим думаю, – ответил я. – Только что этот вопрос обсуждали у Ларга.

– И до чего договорились?

– Смерть, переделка личности и жизнь в клетке у демона. Не у моего охранника, а у того, которого я отпустил. Пока мне больше ничего другого в голову не пришло. Ваша потеря способностей – явление временное, а когда они восстановятся, ни о каком контроле не может быть и речи. А оставлять на свободе такого врага, как вы...

– Если не найдешь ничего другого, лучше выбери смерть, – попросил он. – Жизнь в клетке это не жизнь, а в той личности, которую ты хотел бы во мне видеть, меня будет слишком мало. Для чего сейчас пришел?

– Задать пару вопросов и немного вас подлечить. Вопрос первый: есть ли подземные ходы в братстве, и если есть, то где именно. Мы сами в них не полезем, главное, чтобы ими не воспользовались жрецы. Второй вопрос касается ваших планов. Что вы надумали в отношении семьи и моей дружины.

– Ход только один, – ответил Гордой и не соврал. – Заканчивается в подвале кабачка «Веселый жрец» в квартале от Святой площади. Планы... Они у каждого были свои. Мы так ни до чего не договорились. Старший брат требовал тебя убить, а я хотел использовать. Дружину я бы забрал себе. Она присягала не Ольмингам, а лично тебе, но было бы несложно всех убедить в твоей смерти.

– Ладно, меня вы убили или спрятали в подвал, а дальше-то что? Война ведь не самое страшное. Дней через десять, а то и раньше, те из врагов, кто останется в живых, будут бежать из Ольмингии, проклиная тот день и час, когда они сюда пришли. Я для этого сделал все, что мог, и мое отсутствие уже ни на что не повлияло бы. Но что вы хотели делать со смертью, которая накатывается с севера? Вы знаете, что большинство северян до лета не удержатся на своих землях, а твари уже летают недалеко от столицы? Вы же умный сай, Гордой! Неужели жажда власти так подействовала на ваши мозги, что отбила всякое соображение?

– Ты думаешь, я все решаю один? – спросил он. – За мной тоже присматривают. И эти присматривающие были очень недовольны и твоими действиями, и тем, что я тебе потворствую. Большинство склонялось к тому, чтобы устроить засаду и расстрелять тебя из тобой же данного оружия. Я же хотел тебя сберечь. Не из-за принадлежности к семье этого тела, а для консультаций, с кем и как вести дела в твоем мире. Когда твари придут сюда, даже самым упертым станет ясно, что нашими средствами с ними не справиться. И тогда я бы мог...

– Я все-таки преувеличил ваш ум, – устало сказал я. – Вы не понимаете масштаба того бедствия, с которым столкнулись, не понимаете, что мой мир просто так никому ничем помогать не станет, а вам ему нечего предложить, кроме золота, которое быстро закончится. И тогда придет пора умирать.